Книга Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

Однако сведенные судорогой пальцы продолжают цепляться за шпангоут, и Тому каким-то чудом удается продержаться до рассвета. Шторм стихает. Водную гладь затягивает густой туман. Том чувствует резкую боль в животе, как будто он проглотил здоровенный камень. Словно со стороны он смотрит, как его пальцы соскальзывают со шпангоута, в отчаянии зовет мать, хватает воздух, глотает морскую воду, отплевывается и моргает, обнаружив, что его ноги касаются дна.

Какое-то время он дает течению нести себя, потом начинает сильно работать руками и скоро чувствует под ногами песчаное в рубчик дно.

Он смотрит вверх, на кисею тумана, за которой лучи солнца вот-вот засияют в полную силу, разворачивается на мелководье, и его взору открывается заросший пальмами берег, лагуна, кокосовые пальмы. Он слышит крики попугаев, гогот птиц, тихое журчание ручья. На камне сидит одинокий пеликан и чистит перья.

Том на четвереньках выбирается на сушу, бросается на песок и смотрит вверх, в светло-голубое небо. Тихо так, что слышно, как падают на землю оранжевые кокосы. Том улыбается хорошо знакомым звукам и засыпает. И просыпается лишь тогда, когда полуденный зной грозит изжарить его спину.

Глава 25. Джанлукка из Портофино

Он пил, как дикий зверь, наполняя живот у журчащего ручейка и выплескивая все обратно, потом, пошатываясь, пошел наугад, остановился и, отшвырнув от себя рубашку, двинулся дальше, пытаясь составить себе мнение о том месте, в котором оказался.

К тому времени, когда солнце опустилось за край тропического леса, он не нашел ничего, кроме кокосовых орехов и пустых птичьих гнезд.

Под покровом тьмы он углубился в джунгли и вскоре увидел пещеру, где завалился спать, сжимая в руке старый амулет, который он в прошлой жизни получил от раба, чье имя он никак не мог вспомнить.

На следующее утро Том проснулся совершенно опустошенным. Сидя на берегу, он взирал на океан, уверенный, что весь остальной мир исчез. Остались лишь небо, море и этот крошечный островок.

– После гибели мира, – прошептал он, – останется лишь один остров, и на этом острове будет жить всего один человек, как свидетельство тех времен, когда люди еще населяли Землю и та была обильной и процветающей.

Во сне он видел себя вулканом, чей конический силуэт был окутан мраком, а из жерла лилась лава насыщенно-красного цвета, нескончаемый липкий поток из рвоты, желчи, крови и внутренностей, пока наконец все не закончилось и он не остался стоять холодным, как лед, мертвым конусом. На раскаленной земле корчились лица Тео, Бото, Булля и Индиго Муна.

Проснувшись посреди ночи, Том долго смотрел на сине-стальное море, которое забрало себе их души. Кормило своих рыб их мясом. Он погрузил пальцы в песок, зачерпнул горсть и смотрел, как песчинки просачиваются и вытекают между пальцами. Он не умел плакать – наверно, слезы жили в нем где-то очень-очень глубоко. Но сейчас они текли по щекам и падали на линии, начерченные на его ладонях. Линии, составлявшие тот таинственный узор, который предопределил его жизнь. На одной руке у него был шрам. Ярко-красный шрам, пересекающий линию судьбы и идущий ей наперекор…

Том прошептал имя своей сестры и снова провалился в сон, думая о ней и о Ньо Бото.

Проснувшись от тяжелого сна, он чувствовал себя разбитым и опустошенным, но все же собрался с силами и отправился исследовать остров дальше, без всякой надежды на успех. Вскоре поняв, что он уже в который раз пересекает собственный след, Том упал на песок и зарылся в него руками. Его пальцы сразу почернели от золы.

Зола!

Он повторил это слово, словно пробуя его на вкус, и опять погрузил руки в сухую серебристую пыль. Его лицо расплылось в улыбке, и он почувствовал, как внутри нарастает и рвется наружу клокочущий смех. Зола была еще теплой.

Он вскочил на ноги и побежал к опушке леса, крича во всю мощь своих легких:

– Я здесь! Я здесь!

А про себя добавил:

– Кто бы ты ни был.

Он пробыл у кострища, пока не начался дождь. Тогда он укрылся под широкими листьями пальмы и стал дожидаться конца непогоды.

Между двумя здоровенными листьями растений, составлявших подлесок, виднелось чье-то лицо. Том долго сидел и таращился на него, уверенный, что воображение решило сыграть с ним злую шутку и что на самом деле это всего-навсего обманчивая игра света и тени. Но чем дольше он вглядывался, тем больше утверждался в том, что это не мираж. Потому что среди всей этой зелени ясно проглядывали нос, рот и глаза. Кожа существа была цвета водорослей, а волосы, висевшие длинными тонкими прядями по обеим сторонам лица, были серыми, как та зола, в которой он испачкался.

«Мы смотрим друг на друга, – вдруг подумал Том. – Быть может, он напуган не меньше меня, но я должен показать ему, что ничего не боюсь. Я уже так много раз умирал, что теперь меня ничем не напугаешь».

– Ты слышал, что я кричал? – крикнул Том.

Бледные глаза распахнулись, а красный беззубый рот расплылся в безумной улыбке, перешедшей в кудахтающий смех.

Том отвел в сторону тяжелый лист и увидел всего мужчину целиком.

Он был маленького роста, почти на целую голову меньше Тома. Если не считать замусоленной набедренной повязки, он был совсем голым. Было в нем что-то детское, наивно-доверчивое. И когда Том назвал свое имя, карлик схватил его за руку и принялся ее раскачивать, словно танцуя.

«Идиот, – подумал Том, – меня забросило на остров с идиотом».

– Ты говоришь по-испански? – спросил он. – Английский? Португальский?

Мужчина, не отвечая, потянул Тома за собой на берег, где принялся тыкать пальцем в море, джунгли и песок, словно хотел показать все вокруг. Молод он был или стар, понять было невозможно – долгие годы одиночества уничтожили все возрастные признаки.

– Том, – сказал Том, кладя руку себе на грудь, – меня зовут Том Коллинз.

Мужчина кивнул, словно нетерпеливый ребенок.

– Io póvero me[21], – сказал он и понурился.

– Я не понимаю, – пробормотал Том, – ты из Франции? Польши?

– Io póvero me, – вздохнул мужчина.

Том кивнул и, ободряюще похлопав его по спине, показал на кострище.

– Это твое? – спросил он.

– А! – произнес карлик. – Si, si[22].

Том узнал слово «si» и повторил его. Это развеселило мужчину, и он сказал:

– Portofino[23].

– Тебя зовут Портофино? – спросил Том.

Мужчина взял руку Тома и положил ее на свою голову.