Книга Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

Лорд Годалминг и доктор Сьюард, опытные путешественники, принялись мастерить превосходные палатки из привезенной нами парусины, веревок и длинных палок, набранных в лесу. Мы с Джонатаном развели высокий костер из дров, которые еще оставались в экипаже, и вскоре все собрались вокруг него.

Снег покрывал землю и лежал на ветках хвойных деревьев, как глазурь на торте. Я задрожала и плотнее завернулась в грязный плащ, пока мы смотрели в огонь. Джонатан сел рядом со мной на бревно, положив руку мне на колено, словно никак не мог поверить, что я рядом. Настроение у всех было мрачное и торжественное, как на поминках. Собственно, они сейчас и происходили. Удовлетворение, которое мужчины испытали от победы над врагом, затмил тот ужасный факт, что один из нас лишился жизни в этой битве. Я больше других ощущала тяжесть этого бремени.

Доктор Сьюард и лорд Годалминг рассказывали о своих путешествиях и приключениях, пережитых вместе с мистером Моррисом. Мы от всего сердца говорили о добром и славном джентльмене, которым восхищались.

Потом повисла тишина. Вдали время от времени выли волки. Тихонько ахнув, я заметила два мерцающих синих глаза, которые смотрели на нас из подроста под соседним деревом. Волк! Или Николае? Джонатан проследил за моим взглядом и схватился за винтовку, но я остановила его.

— Нет! — крикнула я с колотящимся сердцем. — Не стреляй. Он не собирается на нас нападать. Просто подожди, и он сам уйдет.

Действительно, как только я договорила, волк повернулся и исчез в лесу. Джонатан выпустил винтовку из рук, но покачал головой и заявил:

— Надо было его пристрелить. Еще вернется, когда мы будем спать.

— Умираю от голода, — произнес лорд Годалминг. — Нет ли у вас чего-нибудь поесть в экипаже?

Я приготовила импровизированный ужин, но, когда склонилась над кипящим котелком, меня затошнило от запаха еды. Я постаралась скрыть свою реакцию. Чтобы усилить иллюзию смерти Дракулы, мне следовало притворяться, что все вампирские симптомы исчезли. Я раздала мужчинам тарелки, и они набросились на еду.

— Почему так мало, Мина? — спросил Джонатан, когда увидел мою крошечную порцию.

— Я не слишком голодна, — честно ответила я. — Просто устала и очень расстроилась.

Мгновение Джонатан молча смотрел на меня с таким проницательным видом, что я испугалась, подумала, будто он подозревает об истинной причине отсутствия у меня аппетита, но муж ничего не сказал и продолжал ужинать. Во время еды мужчины завели долгий разговор, поздравляя друг друга с хорошей работой.

— Пройдут столетия, прежде чем новая нежить приобретет подобные знания и опыт, — заметил доктор Ван Хельсинг.

— Мы сделали мир более безопасным местом, — с удовлетворением согласился доктор Сьюард.

Джонатан, который молча смотрел в огонь, произнес:

— Действительно ли?

— Что? — удивился лорд Годалминг.

— В самом ли деле мы достигли поставленной цели?

Мое сердце учащенно, тревожно забилось.

— Что вы имеете в виду, друг Джон? — спросил доктор Ван Хельсинг.

— Помните ту ночь в моей спальне в лечебнице, когда все мы видели, как Дракула растаял струйкой пара? Вы сказали, профессор, что он может возникать и исчезать из тумана. Люси писала в дневнике, что однажды вампир соткался из пыли. Да, мы видели, как Дракула рассыпался в прах, но значит ли это, что он мертв?

Ход его мыслей крайне встревожил меня, особенно когда доктор Сьюард добавил с озадаченным видом:

— Да. Как насчет этого?

Доктор Ван Хельсинг решительно ответил:

— Он мертв, друзья мои, рассыпался в прах, поскольку ему больше трех сотен лет, как и тела его невест, павших от моей руки.

— Но Квинси должен был вонзить графу кол в сердце, — настаивал Джонатан. — Вероятно, в горячке боя он потерял его, поскольку нанес удар ножом Боуи.

— Кол не убивает, друг Джон. Он только парализует. Чтобы по-настоящему убить вампира, необходимо отсечь ему голову — и вы это сделали. Мы своими глазами видели, как вы перерезали шею Дракулы. Со лба мадам Мины исчезла отметина. По собственному признанию нашей спутницы, ее телепатическая связь с графом Дракулой прервалась. Вот доказательство его гибели.

— Все ясно. — Джонатан кивнул с усталым, но благодарным вздохом.

Я вздохнула в безмолвном облегчении. Последовала оживленная беседа, в ходе которой мужчины делились подробностями приключений, выпавших на их долю за последние несколько дней. Пока они говорили, я задумалась о своем. Им казалось, будто наши поиски закончились, я освободилась, но мне-то было известно, что это не так.

Я была очень рада, что план Дракулы сработал. Мой возлюбленный выжил. Однако я прекрасно сознавала, что мне именно поэтому суждено умереть и стать вампиром. Внезапно я вспомнила строчку из стихотворения, которое Люси прочитала мне много месяцев назад в Уитби: «В черном венчаться — навек потеряться».

Мы думали, это значит, что я уеду далеко от дома и буду тосковать по Англии. Предсказание сбылось, но теперь я видела и второе значение фразы. Я действительно потерялась и мечтала вернуться к своей человеческой, смертной жизни.

С каждым днем я все больше походила на вампира. Смогу ли я возвратиться в Англию, сознавая, что отравлена кровью Дракулы? Как скоро остальные обнаружат, что мои симптомы не исчезли?

Что они сделают, когда заметят это?

Глубоко за полночь мы удалились в свои самодельные палатки. Джонатан приготовил нам постель из груды меховых покрывал. Я легла рядом с ним, завернувшись в свой плащ, и муж накрыл нас теплым одеялом. Затем он заключил меня в объятия и заявил:

— Все кончилось, Мина. Кончилось! Наконец-то твоя душа свободна!

Хорошо, что Джонатан не видел моего лица в темноте.

— Да, — тихо сказала я.

— Я так тебя люблю, — прошептал он. — Ты для меня все. Давай остановимся в Париже по пути домой и попразднуем. Мы снова посетим все места, которыми наслаждались в медовый месяц, но на этот раз будем ночевать в лучших гостиницах и ужинать в шикарных ресторанах. Тебе это понравится?

— Да, — прерывающимся голосом ответила я.

— А когда мы вернемся домой, я хочу поскорее завести детей. У нас будет полный дом маленьких Харкеров, которые принесут море радости. Сколько мы заведем детей? Пять или шесть?

Слезы обожгли мне глаза, я едва могла говорить.

— Шесть.

— Пусть так. — Он поцеловал меня. — Почему ты плачешь, дорогая?

— От счастья, — солгала я.

— Я тоже счастлив. — Голос мужа затихал, им овладевала усталость. — У нас впереди долгая чудесная жизнь, миссис Харкер, и мы насладимся ею в полной мере. Тебе тепло?

Я уже не могла говорить, только кивнула.