Книга Джульетта - Энн Фортье

Он снова застонал.

- Да, я там был. Но я не могу сказать почему.

- Что? - Я резко села. - Разгромил мою комнату и не можешь сказать почему?

- Что?! Нет! - Алессандро тоже выпрямился. - Это не я! Там уже все было в таком виде! Я подумал, ты сама это сделала! - При виде выражения моего лица он всплеснул руками: - Да я правду говорю! В ту ночь, когда мы поссорились, и ты ушла из ресторана, я поехал в твою гостиницу… сам не знаю зачем. А когда приехал, увидел, что ты спустилась с балкона и крадучись убежала.

- Бред собачий! - взорвалась я. - С какой стати мне вылезать с балкона?!

- Ну, ладно, пусть не ты, - согласился Алессандро, красный от неловкости. - Просто женщина, похожая на тебя. Но когда я вошел, балконная дверь уже была открыта, и в номере все было вверх дном. Ты мне веришь?

Я схватилась за голову.

- Как ты можешь ожидать доверия, если даже не говоришь, зачем лазал ко мне в комнату?

- Извини. - Он робко вытащил веточку тимьяна из моих волос. - Я хотел рассказать, но это не моя тайна. Скоро все узнаешь.

- От кого? Или это тоже тайна?

- Боюсь, что да. - Он отважился улыбнуться. - Но ты мне поверишь, если я скажу, что у меня были самые добрые намерения?

Я покачала головой, досадуя на собственное легковерие.

- Я, должно быть, с ума сошла.

Его улыбка стала шире.

- Это по-английски «да»?

Я поднялась и резко одернула юбку, все еще не вполне остыв.

- Не понимаю, почему тебе все так легко сходит с рук…

- Иди сюда. - Он взял меня за руку и снова заставил сесть. - Ты меня знаешь. И знаешь, что я никогда тебя не обижу.

Когда он привлек меня в свои объятия, я не сопротивлялась, словно внутри меня рушился какой-то барьер - он, кстати, рушился сегодня весь день, - делая меня мягкой, податливой, едва способной думать о чем-то, кроме этих объятий.

- Ты веришь в проклятия? - прошептала я, прижимаясь к его теплой груди.

- Я верю в благословения, - ответил он мне в висок. - Я верю, что в каждом проклятии есть свое благословение.

- Тебе известно, где находится палио?

Я ощутила, как напряглись его руки.

- Хотел бы я знать. Я хочу вернуть его не меньше, чем ты.

Я посмотрела на него снизу вверх, пытаясь отгадать, лжет он или нет.

- Почему?

- Потому что… - он выдержал мой подозрительный взгляд, не дрогнув, - где бы палио ни находилось, без тебя оно бесполезно.

Когда мы, наконец, вернулись к машине, наши тени уже ложились на дорожку, а воздух стал мягким, вечерним. Я уже начала беспокоиться, что мы можем опоздать на званый ужин к Еве-Марии, когда у Алессандро зазвонил сотовый. Он предоставил мне укладывать бокалы и пустую бутылку в багажник, а сам отошел на несколько шагов, пытаясь объяснить нашу таинственную задержку своей крестной.

Выискивая, куда понадежнее пристроить бокалы, я заметила в дальнем углу багажника деревянный футляр, в каких бывают винные бутылки, с ярлыком «Кастелло Салим-бени» на стенке. Приподняв крышку, я увидела внутри деревянные стружки и подумала - вот почему бокалы в багажнике не разбились по дороге сюда. Чтобы убедиться, что можно без помех положить их обратно, я сунула руку в стружку и немного ее утрамбовала. Неожиданно пальцы ощутили что-то твердое, размером с коробку для сигар.

Стоя у открытого багажника, я на мгновение перенеслась во вчерашний день и словно воочию увидела, как Алессандро вынимает такую же коробку из сейфа в стене туфовой пещеры. Не в силах противиться искушению, я сняла крышку с коробки с проворством и трепетом взломщика, совершенно не ожидая, что предмет внутри окажется мне знаком. Лишь когда я провела пальцами по находке - золотому кольцу-печатке, вдавленному в синий бархат, - правда обрушилась мне на голову.

Пораженная мыслью, что мы фактически разъезжаем где попало с артефактом, прямо или косвенно отправившим на тот свет множество людей, я едва успела сунуть коробку обратно в ящик для вина, когда Алессандро появился совсем рядом со сложенным телефоном в руке.

- Что ты ищешь? - спросил он, сощурив глаза.

- Лосьон для кожи, - непринужденно ответила я, расстегивая дорожную сумку. - Солнце здесь… просто убийственное.

Пока мы ехали, я едва сдерживалась и сидела спокойно. Он не только вломился в мой номер и назвался чужим именем, но и теперь, после всех поцелуев, признаний, разоблачения фамильных секретов, продолжает что-то утаивать. Допустим, все сказанное им - правда, но это не означает, что он сказал мне всю правду. Например, он вообще отказался объяснять, зачем проник в мой номер. Пусть он открыл несколько карт, но основную часть сдачи держал при себе.

Как, впрочем, и я.

- Что с тобой? - спросил он некоторое время спустя. - Ты все молчишь.

- Все нормально! - Я вытерла каплю пота с носа и заметила, что моя рука дрожит. - Просто душно.

Он тронул меня за коленку.

- Погоди, скоро приедем. У Евы-Марии есть бассейн.

- Ну, еще бы. - Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Рука казалась странно онемевшей там, где кольцо коснулось кожи. Я незаметно вытерла пальцы краем одежды. Не в моем характере поддаваться суеверным страхам, но они пробудились и энергично прыгали под ложечкой, как попкорн на сковороде. Закрыв глаза, я уговаривала себя, что сейчас не время поддаваться панике, а стеснение в груди связано исключительно с попыткой мозга швырнуть гаечный ключ в мое хрустальное счастье, как он делал всегда. Но на этот раз я не позволю здравому смыслу все испортить.

- По-моему, тебе нужно… - Сбросив скорость, Алессандро свернул на гравийную подъездную дорожку. - Cazzo! [55]

Въезд преграждали монументальные железные ворота. Судя по реакции Алессандро, обычно его встречали иначе. Понадобился небольшой дипломатический обмен нотами по интеркому, прежде чем «сим-сим» распахнулись, и мы покатили подлинной аллее, обсаженной спиральными кипарисами. Высокие створки ворот качнулись друг к другу и легко закрылись; щелчок замка был едва слышен за мягким шуршанием гравия и звонкими птичьими песнями.

Ева- Мария Салимбени жила очень близко от рая -ее маленький замок, по-местному «кастелло», стоял на вершине холма неподалеку от деревни Кастильоне. Поля и виноградники расходились от замковых стен сплошным узором, словно юбка девушки, присевшей на лужайке. На подобную красоту можно наткнуться в неподъемном, богато иллюстрированном фолианте, но воображение бессильно представить ее в реальности. Подъезжая к кастелло, я в душе поздравила себя с решением махнуть рукой на все страхи и приехать.

С той минуты как Дженис сказала, что, со слов кузена Пеппо, Ева-Мария стоит во главе местной мафии, я то кусала губы от волнения, то недоверчиво качала головой, но сейчас подозрения Пеппо казались нелепыми сплетнями. Если бы Ева-Мария действительно занималась темными делами, ей бы в голову не пришло устроить званый ужин в своем доме и пригласить пришлую вроде меня.