Книга Танец для двоих - Виктория Клейтон

Я намеренно не стал писать о нашем сексуальном союзе. Я такой же, как все мужчины, — слабый, самовлюбленный, полный низменных желаний. Ты слишком хороша для меня. Я не могу совершить постыдный поступок и воспользоваться твоей невинностью. Довольно! Я уеду, как только передам тебе письмо.

Дочитав эти строки, я побежала вниз с письмом в руках. Комната Дэниела была пуста. Повсюду виднелись следы поспешного бегства: дверцы шкафов были настежь раскрыты, одежда разбросана по полу, на столе валялись листы скомканной бумаги. Я села на неприбранную кровать и продолжила чтение.

Боюсь, что ты не сможешь (хотя я уверен, что будешь пытаться) развеять мои опасения. Я знаю, что поступаю абсолютно правильно. Милая, поверь, я поступаю так только потому, что безгранично люблю тебя. (Комок подступил к горлу, когда я прочла эти слова. Я понимала, что Дэниел писал правду.) Я оставляю свой адрес. Напиши, как только поймешь, что согласна со мной, только тогда я смогу вернуться. Твое счастье — слишком большая цена для меня. Я всегда буду любить тебя!

Дэниел».

Я дрожащими руками сложила письмо. За окном в саду пели птицы, наслаждаясь солнечным днем. Из подвала зазвенел голос миссис Шиллинг: она громко звала Жозефину. Я должна была написать Дэниелу немедленно. Я должна была позвать его назад. Еще один человек отнесся ко мне как к ребенку, а ведь я уже взрослая и вполне могу позаботиться о себе самостоятельно. Воспользоваться моей невинностью?! Это просто смешно, слишком старомодно, слишком по-викториански. Я понимала силу аргументов Дэниела, но мне все равно было больно. Я ощутила покалывание в носу, глаза затуманились, грудь налилась тяжестью. Я разрыдалась и свалилась на кровать, уткнувшись носом в подушку. Мне было жаль Дэниела, жаль его загубленной жизни. Я плакала, потому что знала, что не смогу уже ничего исправить, я упустила свой шанс. Подушка восхитительно пахла вербеной. Несколько часов назад здесь лежал Дэниел. Как бы мне хотелось проникнуть в его мысли! Я чувствовала, что люблю его нежно, люблю неистово. Я была почти уверена в этом. Вдруг странная мысль пришла мне в голову: «А что, если он прав?» Я заплакала еще сильнее. Я представила, что живу с ним как любовница. Меня испугала глубина его чувств. С одной стороны, обаяние личности Дэниела притягивало — его окружал особый ореол. Даже то, как он переносил страдания, было прекрасным. Но с другой стороны — это была мрачная красота, мрачное обаяние. Я почувствовала себя Прозерпиной, которая спускается в темное бездонное подземелье, чтобы стать женой Плутона.

Позднее, когда я зашла на кухню, миссис Шиллинг резала фрукты для Жозефины, а Тиффани помешивала в кастрюле очередную стряпню. Обе были слишком тактичны и сделали вид, что не заметили моих красных припухших глаз.

— Неплохой сюжет для романа, — сказала миссис Шиллинг. — Дэниел внезапно исчез и не сказал, когда вернется. Я не видела ничего подобного в течение двадцати лет. Он оставил записку на кухонном столе, в которой попросил меня приглядывать за Жозефиной.

Миссис Шиллинг протянула обезьянке виноградную гроздь. Жозефина схватила виноградину, проколола кожицу острыми зубами и высосала сладкое содержимое. Миссис Шиллинг посмотрела на меня.

— Надеюсь, что Дэниел не поругался ни с кем напоследок. Он иногда приходит в ярость совершенно без всякого повода.

Мне нечего было сказать. Я не знала, что придумать, как объяснить его отсутствие. Тиффани высыпала содержимое кастрюли в тарелку. Ее стряпня загустела и внешне напоминала влажный цемент.

— Очень странное месиво, — сказала миссис Шиллинг. — Такие малоаппетитные комки я видела только тогда, когда мама Эрни готовила клецки из почек. Она была ужасной поварихой. К тому же у нее был жуткий характер, Эрни постоянно ссорился с ней. У нее не хватало времени воспитывать сына. Она была слишком занята, хозяйничая в небольшой лавке, которая принадлежала семейству. Эрни вырастила его тетя Гло. Тетя работала шеф-поваром на кухне, где я была посудомойкой. Мама Эрни была холодной и высокомерной, как герцогиня. Я вздрагивала каждый раз, когда она раскрывала рот. Я терпеть не могла ее стряпни и побаивалась ее острого языка. О, она запрыгала как сумасшедшая, когда Эрни сообщил, что я жду ребенка.

Я обожала выслушивать жизненные истории миссис Шиллинг, мне нравилось задавать ей вопросы. Рассказы миссис Шиллинг отвлекали меня от мрачных мыслей. Сегодня была суббота. Я была свободна и могла позволить себе поболтать. Мы от души наслаждались общением.

— Каково это, быть посудомойкой? Приходилось ли вам драить кастрюли песком?

— Господь с тобой! Я не настолько стара! У нас были проволочные скребки, мыло и прекрасная газовая печь. Тетушка Гло любила все самое лучшее. Поставь-ка чайник на огонь, а я расскажу, как однажды Эрни поссорился со своей мамой. Он швырнул в нее табуреткой и ушел из дому. — Миссис Шиллинг обернулась к Тиффани. — Выбрось свою стряпню, вымой раковину и попробуй пирог, который я испекла утром.

— Это отруби, — ответила Тиффани и поковырялась ложкой в тарелке. — С тех пор как у меня случился выкидыш, я стала похожа на изможденную старуху. — Тиффани была недалека от истины. Гормональные изменения сказались на ее настроении — она стала невероятно плаксивой. Кроме того, ее прекрасные рыжие волосы начали выпадать клоками, а лицо приобрело землистый оттенок. — У меня постоянные запоры. Отруби два раза в день — и мой желудок придет в норму, а кожа лица очистится.

Тиффани не стеснялась говорить открыто о функциях организма.

— А я предпочитаю пирог, — сказала миссис Шиллинг. В отличие от Тиффани миссис Шиллинг стыдилась обсуждать пищеварительные процессы, зато была чрезвычайно открыта в обсуждении секса. — Попробуй и ты кусочек, перестань мучить желудок! Не произойдет ничего страшного, если ты съешь немного того, что тебе по душе.

— Немного того, что мне по душе, совсем немного, не принесло мне облегчения. Догадайтесь, кто прокрался в мою гримерную вчера вечером? Монти! Он услыхал сплетни о том, что я отсутствовала неделю в театре, потому что делала аборт. Я сказала, что не было никакого аборта. Я ведь не соврала? Он выглядел несколько расстроенным, метался по комнате и не находил себе места. Я не обращала внимания. В это время я вышивала стеганое одеяло и не хотела отвлекаться. Спустя некоторое время Монти сказал, что прекрасно понимает мою злость, заявил, что вел себя неподобающим образом и готов все исправить. Он предложил выйти за него замуж. Что вы об этом думаете?

Тиффани откусила большой кусок пирога, который пододвинула ей миссис Шиллинг, и уставилась на нас, довольная реакцией, которую вызвал ее рассказ.

— Черт побери! — воскликнула миссис Шиллинг. Она была по-настоящему потрясена.

— А что случилось с Беб Балантайн? — спросила я. — Кажется, они должны были пожениться в следующем месяце.

— Беб бросила его и ушла к поп-звезде по имени Саймон Спенгл. У него длинные, до плеч волосы и героиновая зависимость. Но зато у него есть розовый «роллс-ройс» и шикарные шмотки. Монти невероятно расстроился. Я вежливо посочувствовала, но боюсь, что была не очень искренней. Монти взял мою руку и стал говорить, как сильно любит меня и какая Беб шлюха и тупица.