Книга Предательство Тристана - Роберт Ладлэм

Он снял белый халат и стетоскоп и засунул все это в пустой докторский саквояж.

– Раз ты не хочешь отправиться со мной, я должен выбраться отсюда так, чтобы меня никто не видел, потому что, боюсь, слишком много народу знает меня в лицо. Меня ищут по всему театру, и в любую минуту сюда может вломиться погоня.

– Подожди, – сказала Светлана. Она открыла дверь и вышла в коридор. Меткалф слышал, что она заговорила с кем-то стоявшим неподалеку. Уже через минуту она вернулась. – Илья поможет тебе.

– Ты ему доверяешь?

– Готова доверить собственную жизнь. Ну, значит, и твою. Ему известны все тайные проходы в театре, и, помимо всего прочего, он водитель грузовика бутафоров и может вывезти тебя из Москвы.

– Но куда?

– Под Москвой, недалеко, есть склад, где хранятся наш крупный реквизит и неиспользуемые декорации. Там же их и рисуют. Там всегда кто-то дежурит, но его можно легко подкупить – и, кстати, недорого.

Меткалф кивнул.

– И там найдется место, где можно будет спрятаться?

– Сколько угодно таких мест. По крайней мере, на два-три дня.

– Столько мне и не потребуется. Мне просто нужна точка, где я мог бы рассчитать свой следующий шаг и начать действовать.

Раздался стук в дверь, и вошел Илья, держа в руках большую маску и черную накидку.

– Это маска барона фон Ротбарта, – пояснил он. – Запасная. Он ее никогда не надевает.

Меткалф взял сценические принадлежности. Выдумка молодого рабочего произвела на него впечатление.

– Злой гений. Волшебник, заставивший Одетту остаться в образе лебедя… Прекрасная идея. Конечно, я смогу пройти по театру только с закрытым лицом.

Илья любезно улыбнулся.

– Для друзей Ланы – все, что угодно. Лана, Григорьев требует немедленно возобновить представление.

– Стива! – произнесла Светлана; она вновь подошла вплотную к Меткалфу и положила руки ему на плечи. – Думаю, мне не нужно говорить, что мне куда больше хочется остаться с тобой, чем идти на сцену.

– Но ведь именно там твое настоящее место, – нежно ответил Меткалф. – На сцене.

– Не говори так!

– Но так оно и есть, – возразил Меткалф. – Я нисколько не хочу тебя обидеть. Там ты по-настоящему живешь.

– Нет, – не согласилась Светлана. – Я живу по-настоящему, когда нахожусь рядом с тобой. Но это, – она указала на свой сценический наряд, на гримерную, в которой они находились, – это тоже часть меня. Мы скоро увидимся, мой Стива. Илья позаботится о тебе. – Она поцеловала его в губы и выбежала из комнаты.

В коридоре, куда выходили двери гримуборных, суетились артисты в костюмах и гриме, спешившие на сцену. Кто-то, по-видимому, из мелкого начальства, хлопал в ладоши, поторапливая мешавших всем остальным девушек из кордебалета. И через весь этот хаос Илья смог незамеченным провести Меткалфа, закутавшегося в черную мантию и закрывшего лицо широкой маской. Для всех наблюдателей Меткалф был бароном фон Ротбартом, опасность состояла лишь в том, что он мог нос к носу столкнуться с настоящим Ротбартом.

Затем Меткалф увидел среди спешащих артистов двоих охранников в форме. Они заглядывали проходящим в лица, задавали вопросы. Меткалф прошел в двух шагах от одного из них, внутренне приготовившись к тому, что его сейчас остановят, но на него вовсе не обратили внимания, как будто он оказался невидимкой. Маска не только прикрывала его лицо, но и служила объяснением его присутствия здесь. Он был одним из выступающих артистов, а их никто не останавливал.

Опасность стала еще меньше, когда они свернули за угол и оказались в полого поднимавшемся вверх безлюдном коридоре, который Меткалф прежде не видел. Илья махнул рукой, показывая, куда идти. Они очутились на темной лестнице и стали поспешно спускаться.

Но на следующем этаже им навстречу вышел еще один охранник, остановивший их взмахом руки. У Меткалфа все внутри похолодело.

– Эй, Володя! – весело окликнул охранника Илья. – Какого черта ты здесь торчишь?

Повезло – охранник знал костюмера Светланы.

– Мы ищем хулигана, одетого в докторский халат, – последовал ответ.

– Доктора? Нет, доктора не видали, – бодро ответил Илья. – Но если этот товарищ через тридцать секунд не окажется на сцене, меня вышибут с работы. – Он побежал по ступенькам, а Меткалф заторопился за ним, стараясь ступать как можно легче.

– Эй, минутку! – крикнул им вслед охранник.

Илья обернулся, а Меткалф замер, охваченный страхом.

– Ты обещал достать мне два билета на эту субботу, – сказал охранник. – Где же они?

– Подожди еще немного, – огрызнулся Илья. – Такие дела сразу не делаются. Пойдемте, барон, – добавил он шутливым тоном, обращаясь к Меткалфу. – Время не ждет. – Он побежал вниз, и Меткалф последовал за ним.

Когда они достигли окончания лестницы, Илья направился в сторону; они миновали очередной лабиринт коридоров и в конце концов оказались возле большой стальной двери. Илья отодвинул засов и с усилием отворил створку.

– Проход для животных, – пояснил он.

– Для животных?

– Да, для лошадей, медведей, даже иногда для слонов, когда мы даем «Аиду». Можете поверить, что грязную скотину мы не водим через главный вход на сцену. Не хватало еще, чтобы звери нам все засрали.

Меткалф снял осточертевшую маску. Они рысью бежали по длинному кирпичному туннелю, где действительно резко пахло звериным навозом; бетонный пол был застелен соломой. Коридор закончился в просторном крытом дворе, где стояло несколько грузовиков с фургонами. У каждого на борту красовалась надпись: «Государственный академический Большой театр». Илья подбежал к большим двустворчатым воротам, отпер и распахнул их. Снаружи, на улице, бурлило движение. Затем он, не теряя времени, вскочил в кабину одного из грузовиков. Меткалф подбежал к фургону сзади и открыл дверь. Фургон был заполнен огромными холстами, расписанными маслом – частями декораций, но Меткалф все же смог немного сдвинуть их, забраться внутрь и закрыть за собой дверь.

Мотор натужно провернулся разок, другой, а потом заработал ровно. Илья несколько раз газанул на холостом ходу, и машина тронулась с места.

Меткалф растянулся на ржавой жести, покрывавшей пол; когда машина набрала скорость, дно начало ощутимо вибрировать. Невыносимо пахло не до конца сгоревшим топливом.

Он начал устраиваться, готовясь к долгой поездке по городу. В машине было совсем темно, но образ Ланы, стоявший перед его мысленным взором, казалось, озарял это жалкое помещение золотым сиянием. Он думал о том, как отказалась она от его предложения, как поцеловала его и выбежала из комнаты. О ее героизме, ее порывистости. О ее страстности.

Как же она отвергла его предложение вывезти ее из страны? Да, он был глубоко разочарован, но в то же время понимал ее. Светлана не могла покинуть своего отца, не могла расстаться со своей родной землей. Даже ради своего Стивы. Ее связь со страной была прочнее, и в этом заключалась горькая правда.