Книга Предательство Тристана - Роберт Ладлэм

– Не стреляйте, – предупредил он, вложив в голос дрожь, весьма убедительно имитирующую страх. – Лучше скажите, что вам от меня нужно.

Канат! Вот он, до него можно дотронуться! Очень медленно он извлек из бокового кармана, который, к счастью, не был виден русскому, перочинный нож с острым как бритва лезвием, приложил лезвие за спиной к натянутому канату и легкими, незаметными движениями принялся пилить волокна.

Агент НКВД позволил своим губам изогнуться в едва уловимой улыбке, больше похожей, впрочем, на злорадную ухмылку.

– Вы меня не проведете. Бежать вам некуда: выхода отсюда нет. Так что я предлагаю вам тихонько пройти вместе со мной.

– А что потом? – спросил Меткалф.

Нож не подвел: канат лопнул. Свинцовые болванки рухнули с высоты, описывая дугу, которая должна была закончиться как раз там, где стоял блондин. Русский услышал свист воздуха, вскинул голову и отскочил в сторону, так что смертоносная тяжесть промахнулась на жалкие несколько дюймов. Но все же он сменил позу, опустил оружие и больше не держал Меткалфа под прицелом. Юный рабочий сцены испуганно вскрикнул и бросился наутек.

Меткалф тоже бросился, но не наутек, а к блондину. Он врезался в агента НКВД, повалил его, прижал к полу и ударил коленом в живот.

Со стороны зала донеслись крики, к которым присоединялись все новые и новые голоса, оркестр смолк; в театре началось столпотворение. Но Меткалф не мог оглянуться и посмотреть, что там происходит. Блондин отчаянно сопротивлялся, извиваясь всем телом; его руки оказались очень сильными, и Меткалф с трудом справлялся с ним. Спасало только то, что американец с самого начала вышиб дух из противника. Внезапно что-то ударило Меткалфа по затылку с такой силой, что он почувствовал, как на голове лопнула кожа и брызнула кровь. Это был пистолет агента: тот умудрился высвободить руку и отчаянно размахивал оружием.

Меткалф зарычал, изо всех сил снова ударил русского коленом в живот, вырвал из ослабевшей на мгновение руки пистолет и нанес русскому в висок такой удар, который мог бы и убить его.

Тело блондина обмякло, руки бессильно распластались по полу, глаза закатились. Он потерял сознание – но надолго ли?

Теперь крики раздавались уже со всех сторон. Наверно, люди столпились вокруг дерущихся, мужчины из обслуживающего персонала подходили с сосредоточенными лицами, явно намереваясь схватить незнакомца. Меткалф вскочил и увидел, что окружен!

Он метнулся вправо и быстро полез по металлической лестнице, которая вела на мостик из металлических труб и деревянных перекладин, перекинутый через всю сцену. Оказавшись на мостике, Меткалф подтянул лестницу вверх, лишая преследователей, если такие найдутся, возможности забраться следом за ним. Пробегая по мосту, он в первый раз увидел, что произошло, когда он перерезал веревку, освободив чугунные болванки. Ничего удивительного, что оркестр перестал играть, а в театре раздавались панические вопли. Он опустил тяжеленный пожарный занавес, чем без всякого предупреждения прервал представление; зрители решили, что начался пожар, и большинство, очевидно, в панике бросились прочь из зала!

Мостик соединялся с другим таким же, только идущим поперек сцены. Пробежав по нему, Меткалф оказался возле узкого выхода, загороженного чем-то вроде ширмы. Голоса сзади звучали громче и ожесточеннее: рабочие сцены, пожарные и прочая обслуга, отвечавшая за бесперебойный ход спектакля, были решительно настроены изловить негодяя в белом докторском халате, который опустил пожарный занавес посреди представления «Лебединого озера». Оттолкнув ширму, Меткалф, пригнувшись, ринулся в отверстие и оказался в кромешной тьме. Он на ощупь пробирался по низкому узкому туннелю – вероятно, какой-то вспомогательной галерее. Голоса и крики с находившейся внизу сцены звучали глуше. Он, как мог быстро, стараясь не спотыкаться, шел по коридору, выставив вперед руки, чтобы не наткнуться на невидимое препятствие.

Узенькая полоска света подсказала, что впереди очередная дверь. Меткалф остановился, нащупал косяк, а затем и ручку простой деревянной двери. Повернув ручку, он оказался в тускло освещенном коридоре, который показался ему смутно знакомым. Да! Он побывал здесь, когда в прошлое посещение театра заходил за кулисы, чтобы увидеться с Ланой. Ему хватило мгновения, чтобы сориентироваться, он сделал несколько шагов и повернул за угол. Там по одной стене тянулся длинный ряд одинаковых дверей артистических уборных. Третья дверь, на которой висела табличка «БАРАНОВА С. М.», была чуть-чуть приоткрыта.

Подбежав к двери, Меткалф услышал внутри голоса. Да, это была она. Одетая в белый сценический костюм королевы лебедей с эгреткой поверх пучка волос, Светлана Баранова разговаривала с краснощеким молодым человеком в комбинезоне рабочего сцены.

– Это пустяки, – убеждал рабочий прима-балерину. – Ложная пожарная тревога; наверняка, что-то из оборудования неправильно сработало.

– Это безумие! – раздраженно ответила Светлана. – Такого еще никогда не случалось! Куда смотрят директор, помощник режиссера? Кто-то должен был предупредить!

Она повернула голову и от неожиданности открыла рот.

– Стива! – воскликнула она. – Что ты…

– Тише, Лана. Послушай меня! – Он вопросительно взглянул на балерину и указал кивком на ее собеседника.

– Все в порядке, Стива. Это Илья, мой друг. Тот самый, который предупредил меня.

– Я прошу прощения, Лана, но нам нужно поговорить с глазу на глаз. – Он указал на дверь; Илья кивнул и вышел в коридор.

Светлана кинулась к Меткалфу и обняла его. Ее лицо густо покрывал сценический грим, глаза были грубо подведены черной краской, но это не могло скрыть ее красоты.

– Зачем ты пришел? Твой вид… Я понимаю, ты прикинулся доктором, чтобы проникнуть сюда, но ты не должен был здесь появляться! Стива, что происходит?

– Лана, все слишком опасно! Я покидаю страну и хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Что? Что такое ты придумал?

Меткалф быстро рассказал ей про Тэда Бишопа и про агента НКВД, который видел его, когда он забирал бумаги из тайника.

– Они быстро свяжут концы с концами. Они знают, кто я такой, и знают о том, что я связан с тобой. Это очень опасно.

– Стива! – резко ответила Светлана. – Здесь все опасно, все, что я делаю. Я решилась на это не потому, что ты вынудил или уговорил меня, а потому, что верю – это пойдет на пользу не только моему отцу, но и моей родине. Нет, я не поеду с тобой, ты меня понимаешь? А теперь, прошу тебя, ты должен уйти.

– Я не хочу уезжать без тебя.

Светлана казалась испуганной.

– Нет, Стива, я не могу покинуть Россию.

– Здесь небезопасно для тебя.

– Я живу здесь не потому, что здесь безопасно. Это мой дом. Это у меня в крови.

– Лана…

– Нет, Стива.

С ней было бесполезно спорить, и Меткалф чувствовал, что вот-вот придет в ярость.