Книга Крапивник - Екатерина Концова

мне отклик.

— С другой стороны я хочу повидаться с учителями, — вот с этими словами Эдмунда я была решительно не согласна. — Надеюсь, мадам Лониан всё ещё тут работает.

— Не сомневайся, — скривилась я.

— Прекрасно! Пошли?

Мы направились к зданию академии. Стоило пройти под аркой ворот, на пути неожиданно возник необъятных размеров мужчина с красным лицом.

— Рио? Крапивник! Глазам не верю!

Эдмунд дёрнулся от неожиданности, а толстяк хлопнул по плечу стоящего рядом студента:

— Гляди, сын, этот парень половину моих денег в студенческие годы забрал!

Парнишка с жетоном первокурсника с интересом оглядел Эда.

— Ты тоже с ребёнком?

— Почти, — кивнул Эд и подтянул к себе Луну. — Ученица.

Мужчина смерил Луну взглядом. Потом меня.

Стоп… Чёрт! Это же Джонатан — наш первый красавец академии.

— Так ты ж вроде не колдуешь. Как ты её учишь?

— Эдмунд хороший учитель, — вклинилась Луна.

— Я её пинаю в нужном направлении, — от одобрения малышки Эдмунд засиял. — Глобально, от учителя больше ничего не требуется. Ну… ещё слежу, что б со мной бухать не начала. Она за год прошла два курса.

— Да ты что?! Ну, круто.

Джонатан поглядел на меня и, прищурившись, уточнил:

— Пацифика?

Так… надо уходить, пока не зашла речь о прошлом, где фигурируем я и Эд…

— Да, — я кивнула и, опередив раскрывшего рот собеседника, тронула Эдмунда за плечо. — Нам пора.

— Да, — Эд потянул нас к зданию. — Рад был увидится.

— Да, конечно, — закивал. — Ты приходи потом, поболтаем, тут сегодня вообще много наших.

Мы пересекли двор и оказались перед тяжёлыми дверями главного здания. Зашли внутрь.

В кабинет секретаря выстроилась очередь.

Мы сели на край скамьи и все втроём уткнулись в книги. Так прошло, наверное, минут двадцать, как вдруг над ухом раздался удивлённый голос, своим звучанием вызывающий ощущение, будто в уши сыплют битое стекло:

— Эдмунд?

Перед нами стояла рослая статная дама в зелёном бархате. С глазами цвета стали и тугим пучком седых волос.

Я инстинктивно подалась вперёд и чуть влево, будто готовилась в случае чего защищать дочку от этой Жабы-Оборотня.

— Мадам Лониан! — на лице моего Эда возникла чистая, почти детская радость. Он поспешил встать. — Здравствуйте!

На сморщенном лице проявилась не свойственная мягкость.

— Здравствуй.

Она обняла бывшего ученика.

Чёрт… за эти восемнадцать лет всё стало ещё хуже. Старуха и раньше относилась к Эду с непрофессиональной нежностью, но теперь…

Ошарашенные взгляды проходящих мимо студентов стали задерживаться на нашей компании. Кто-то останавливался, чтобы поглазеть.

Луна круглыми глазами смотрела на меня. Я постаралась одним взглядом выразить мысль, что её учитель немного «с прибабахом» и у них с этим чудищем хорошие отношения.

— Очень рад Вас видеть. Вы не спешите?

— Нет, нисколько. Почему ты тут сидишь? Мог просто прийти ко мне, если что-то нужно.

— Да мне на экзамены зарегистрироваться надо, — Эдмунд с гордостью указал на Луну. — Я себе первокурсника завёл.

Лицо женщины приобрело стандартное выражение, когда она прошлась взглядом по Луне и особенно мрачное на мне.

— Кажется, мы с тобой договаривались, что лицензией ты пользоваться не будешь? — тон напоминал строгую маму, отчитывающую ребёнка. Больше ни с кем она так не разговаривала.

— Да-а-а, — протянул Эд, криво улыбаясь и отводя глаза. — Долгая история.

— Но очевидная, — холодный взгляд упёрся мне в лицо, словно я каким-то образом была виновата во всех бедах Эдмунда. Уж не она ли сама так романтизировала и превозносила военную службу?! Жаба.

— Вы не возражаете, если я зайду к Вам в какой-то день?

— Конечно, нет, мальчик мой. Что за вопрос? Говоришь, придёте сдавать экзамены, — глаза за секунду сменили теплоту на обжигающий холод, скользнув по нам с Луной. — Какое у неё направление?

— Ментальное.

Старуха отвела взглад, словно вспоминая что-то:

— Ну, вот на этих экзаменах и приходи. Я почти не задействована в комиссии у первокурсников.

— Мы потом и на второй курс придём, — Эд улыбнулся Луне, но ей в обществе Жабы тоже было неуютно.

— Вот как, — она сжала губы и дёрнула бровями — сделала какой-то вывод. — В это время я занята. Можешь заходить и в другие дни, надо только сверить расписания.

Наша очередь к секретарю приближалась.

— Пришлите записку, — заметив это, попросил Эд. — Мне удобно в любой день. Но только, желательно, не с самого утра — не любитель ранних подъёмов.

— Хорошо. Очень рада была тебя увидеть.

— Взаимно, мадам.

Дверь открылась.

— Нам пора. Хорошего дня, профессор.

— Хорошего дня.

Мы разошлись в разные стороны.

Наконец-то кабинет секретаря.

— Если Вы учитесь вне академии заполните этот бланк, — едва взглянув на нас, парень сунул бумажку и указал на перо и чернильницу.

Эд сел и быстро прочитав содержимое листка, заполнил нужные поля мелким неразборчивым почерком.

— Луна, подпиши.

Дочка поставила имя и подпись в нужном месте. Секретарь не глядя, заверил бумагу печатью. И перенёс имя Луны в список участников экзамена.

— Заодно запишите её на экзамены второго курса.

Секретарь соизволил поднять взгляд:

— Что?

— Она сдаёт экзамены за два курса. Какие-то проблемы?

— Нет. Заполните тогда второй бланк и ещё и вот этот.

Эд пробежал глазами два листочка и подписался. Вслед за ним Луна тоже заверила договора.

— Расписание экзаменов на стенде на первом этаже.

Мы вышли из кабинета.

— Мы торчали тут полчаса ради двух минут регистрации, — пробурчала Луна. — Бесит.

Я про себя поддержала её возмущение. Эд вслух:

— Услышал. Согласился. Беспомощно развёл руками.

Всей компанией покинув территорию академии, подошли к одному из караулящих клиентов извозчиков. Мои спутники поднялись в повозку, а я вручила извозчику заранее заготовленную бумажку:

— Нам по этому адресу.

— Нет проблем, мадам.

…

86. Пацифика.

…

Повозка направлялась к дому моих родителей, позвавших нас на ужин. В каком-то смысле было не самым умным решением везти туда Эда — в отличие, от Луны там о наших отношениях знают. Но взрослые — мои сёстры, брат, их вторые половинки и родители — предупреждены о том, что стоит помалкивать при Луне, а племянники просто ничего не знают — ни один из них в те годы ещё даже не родился.

По мелькающим пейзажам Эдмунд обо всём догадался и теперь строил настолько кислую мину, насколько позволяли мышцы лица. Он и Луна сидели по разные стороны от меня.

Дочь выглядела вполне довольной, глядя направо на жёлтые в свете вечернего солнца дома, и изредка косилась на учителя.

Эдмунд спрятал руки в карманы, а подбородок в поднятый воротник тонкой куртки. С его стороны были дома, на которые свет падал сзади. Эд с неприязнью оглядывал тёмные стены, а также подворотни и крыши по которым скользили лучи