Книга Русское: Реверберации - Никита Львович Елисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
23
Затемнение. Сейчас пойдут титры. Десять лет назад русское эмигрантское издательство во Франции выпустило книгу под названием «Охотник вверх ногами». Название это вызывает в воображении «загадочную картинку», в которой нужно отыскать скрытые фигуры – охотника, зайцев, крестьян, птиц и т. д. Автор книги – Виктор Хенкин. Он был подручным Вилли Фишера в старые добрые испанские времена, и книга его посвящена главным образом Фишерабелю, хотя по существу это – автобиография. Некоторые детали про Орлова тоже заимствованы оттуда. Книга должна была бы стать бестселлером уже хотя бы потому, что осведомленные лица на более длинном из двух берегов Атлантики по-прежнему считали, что взяли Рудольфа Абеля. Так же точно, как они все еще верили, что Орлов, в свое время к ним перешедший, действительно работал на эту сторону Атлантики, награды которой горделиво красуются у него на груди на одном из его редких снимков в книге, с помпой изданной в Штатах через много лет после его смерти (умер он в 1972 году). С книгой Хенкина никакой помпы не было. Когда американский издатель попытался заключить на нее контракт, он уперся в стенку авторского права. Еще был какой-то негромкий скандал, обвинения в плагиате в связи с французским и немецким изданиями, дело дошло до суда, и, насколько я знаю, Хенкин проиграл. Теперь он работает на мюнхенской радиостанции, которая вещает на Россию – почти что зеркальное отражение того, чем он занимался долгие годы на московском радио, вещая по-французски. А может быть, он уже на пенсии. Российский эмигрант со слишком пестрой биографией… Ненадежный человек, видимо – параноик… Живет прошлым, скверный характер… По крайней мере, теперь он свободен, теперь у него нормальные документы. Он может отправиться на Лионский вокзал, сесть на поезд и, как пятьдесят лет назад, проведя ночь в вагоне, прибыть наутро в Мадрид, город его юности и приключений. Стоит лишь пересечь широкую привокзальную площадь, и он окажется перед входом в «Насьональ» – он может его найти с закрытыми глазами. Так же, с закрытыми глазами, он может войти в вестибюль отеля, где пятьдесят лет назад кишели Орловы, Фишеры, Абели, Хемингуэи, Филби, Оруэллы, Меркадеры, Мальро, Негрины, Эренбурги и светила поменьше, вроде него самого, – все те персонажи, которые на данный момент уже приняли участие в нашем повествовании или которым мы обязаны своими сведениями. Однако раскрой он глаза, он обнаружил бы, что «Насьональ» закрыт. Закрыт он, если верить одним – молодежи в особенности, – вот уже десять лет; если верить другим – уже скоро пятьдесят. Судя по всему, ни молодежь, ни старики не знают, кто платит за него налог на недвижимость; но, может, в Испании все вообще делается по-другому.
24
А чтобы ты, дорогой читатель, не подумал, что мы забыли про Кима Филби, давай извлечем его из этой толпы в вестибюле «Насьоналя» и спросим его, что он тут поделывает. «Пресса, знаете ли, – услышим мы в ответ. – Репортаж с поля боя». Попробуем выяснить, на чьей он стороне, и представим на минутку, что он ответит честно. «В данный момент меняю стороны. Инструкции». И возможно, легким движением подбородка укажет на шестой этаж «Насьоналя». Ибо я на сто процентов убежден, что именно Орлов в 1937 году или около того в Мадриде велел ему сменить свою песню в «Таймс» с республиканской на франкистскую, для вящего камуфляжа. Если, как принято считать, идея была в том, чтобы превратить Филби в мину замедленного действия в sancta sanctorum британской разведки, окраска его должна была стать профашистской. Не то чтобы Орлов предвидел, чем кончится испанский спектакль (хотя какие-то предчувствия у него могли быть), – просто он предполагал или даже знал, что Филби нужно приберечь на будущее. А полагать или знать это Орлов мог только при условии, что он имел доступ к досье Филби, которое к этому времени накопилось у русских (завербован он был в 1933 году), или же был причастен к самой его вербовке. Первое несомненно, второе – возможно. Так или иначе, Орлов знал Филби лично, что он и пытался довести до сознания незадачливого сотрудника ФБР, который с ним беседовал в 1944 году, по-моему, в Айове, где Орлов обретался после того, как иммигрировал в Соединенные Штаты из Канады. В этот момент, судя по всему, Орлов был готов расколоться, но малый из ФБР не обратил внимания на упоминание о каком-то заике— англичанине, работавшем на Советский Союз, каковой, ко всему прочему, был тогда американским союзником. Орлов не стал особенно настаивать, и Ким Филби дослужился до почтовой марки.
25
Со всеми этими данными в полной сохранности в так и не расколовшемся гипоталамусе, с одной стороны, и с парой напечатанных романов, напичканных безликой детективной жвачкой, правда русского образца, – с другой, Орлов, несомненно, представлял некоторый интерес для только что образованного в конце 40-х годов. ЦРУ. Понятия не имею, милый читатель, кто сделал первый шаг: я не занимался изучением ни биографии Орлова, ни печатных о нем материалов. Не мое это дело. Я даже не детектив- любитель – просто собираю на досуге все эти обрывки в нечто единое, и не из любопытства даже, а чтобы заглушить приступ сильного отвращения, вызванного видом заглавной страницы вышеупомянутой литературной газеты. Стало быть – аутотерапия, и не важно, каковы источники, лишь бы действовало. Как бы там ни было, кто бы ни сделал первый шаг, Орлов, судя по всему, с начала 1950-х годов сотрудничал с ЦРУ. Штатно или внештатно – трудно сказать, но, судя по наградам и косвенным свидетельствам в его последующих худ. произведениях, предположение это имеет основания. Скорее всего, агентство это держало его в роли советника; в наши дни такой сотрудник называется консультантом. Интересно, конечно, знали ли московские коллеги о его новой работе. Если предположить – ради блага Орлова, – что сам он их об этом не уведомил, ибо это было бы самоубийством, и что проникнуть в новорожденное учреждение – хотя бы по определению – им не удалось, то москвичи оставались в неведении. Тем не менее основания считать, что Орлов
