Книга Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц - Патти Маккракен

морю»[44].

В начале 1920-х годов в Венгрии началась гиперинфляция, в период между 1922 и 1924 годами уровень инфляции составлял 98 процентов.

В сентябре 1918 года Венгрию поразила пандемия испанского гриппа, которая продолжалась восемь месяцев. Вирусом заболела половина населения страны. По имеющимся приблизительным оценкам, в результате пандемии в Венгрии скончалось около ста тысяч человек (при этом численность послевоенного населения составляла менее восьми миллионов). Половина умерших были в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет. Чрезвычайно высокой была смертность медицинских работников.

Предполагается, что современные коронеры (в Венгрии их называют «звонарями») являются судебно-медицинскими экспертами, однако это не всегда так. Например, в шестнадцати сотнях округов США[45] работают коронеры, не имеющие медицинского образования. Им не разрешено проводить вскрытия умерших, однако они могут констатировать смерть и подписывать свидетельства о смерти. Обычно это выборные должности с минимальной оплатой.

О Сольноке

Губернатор Алмаши являлся родственником графа Ласло Алмаши, главного героя романа Майкла Ондатже «Английский пациент», по которому поставлен одноименный фильм.

Дед Николя Саркози, бывшего президента Франции, во время судебных процессов над отравительницами, организованных в Сольноке, занимал пост вице-мэра города.

Отель «Националь» был спланирован и построен двумя братьями, которые являлись отцом и дядей Майка (настоящее имя Марсель) Фодора и его сестры Элизабет (по-венгерски «Эржебет», или «Эржси»). Позже он был переименован в отель «Гранд» и во время Второй мировой войны использовался в качестве полевого госпиталя.

Отель «Тиса» был построен на средства, выделенные на восстановление экономики страны после Первой мировой войны. Он стал местом, где в пять часов пополудни на послеобеденный чай собирались представители аристократии. В 1930-х годах в отеле любили останавливаться артисты джаза. Ходят слухи, что именно здесь остановился Луи Армстронг, когда он приехал в Сольнок.

Галерея изобразительного искусства в Сольноке, которую часто посещал Кронберг, бесспорно, является самой старой в Венгрии. Ближе к концу 1920-х годов она стала активно сотрудничать с Американской академией искусств. Этому в значительной мере содействовал известный венгерский художник Тибор Поля, который провел в США три года.

Сольнок имеет своих олимпийских чемпионов. Гизелла Тари завоевала золотую медаль на Первых Олимпийских играх в Париже в 1924 году на соревнованиях по фехтованию (выступала в женском индивидуальном зачете), а Дьюла Гликайш в 1928 году и в 1932 году на Олимпийских играх, соответственно в Амстердаме и Лос-Анджелесе, завоевал золотую медаль в командном первенстве на саблях. Гликайш готовился к Олимпиадам в подвале здания мэрии Сольнока. Информация о том, где проходила подготовку Гизелла Тари, отсутствует.

Факты о преднамеренных отравлениях с использованием мышьяка освещались практически всеми крупными европейскими, британскими и американскими средствами массовой информации и продолжали привлекать внимание даже после завершения судебных процессов. В 1937 году издание «Окленд трибюн» опубликовало двухстраничный разворот о таких убийствах. В 1933 году американский режиссер Роберт Рипли выпустил на эту тему полнометражный фильм «Хотите верьте, хотите нет». В 1927 году внимание общественности привлек судебный процесс в Нью-Йорке над Рут Снайдер, которая отравила мышьяком своего мужа. По степени интереса к нему он вполне мог сравниться с судом в Венгрии в 1930 году над Марицей Шенди. Обеих женщин судили, а в последующем казнили на глазах у многочисленной толпы, и обе всячески оскорблялись и унижались средствами массовой информации (впрочем, как и все женщины, проходившие по обвинению в отравлениях). Издание «Дейли миррор» наняло френолога[46], который описал веки и рот Рут Снайдер как «жесткие, несимпатичные, похожие на высушенный лимон». Он заявил, что у Рут Снайдер характер «недалекой искательницы удовольствий, привыкшей к неограниченному потаканию своим желаниям». Что касается Марицы Шенди, то известные журналисты и писатели в унисон отмечали в первую очередь ее ужасный характер.

Так, известный венгерский писатель Жигмонд Морич, который на судебном процессе над Марицей сидел в первом ряду, описал ее как «отвратительную» и заявил, что она выглядела и вела себя как «коррумпированная женщина из крестьян, которая говорила на мерзком столичном диалекте, использовала либо неуместные, либо нелепые для крестьянки слова и выражения». Все женщины, проходившие по «делу Надьрева», по словам Морича, были «распутными сучками, деревенскими шлюхами, извращенками и пленницами своих сексуальных желаний».

Когда Жигмонд Морич посетил Надьрев во время судебных процессов над отравительницами, сестра Михая Кардоша провела для него экскурсию по деревне. Позже писатель назвал Надьрев «ничейным островом».

В период со 2 июня по 19 сентября 1944 года американскими и британскими войсками была проведена в регионе операция «Фрэнтик». В рамках операции Сольнок подвергся челночным бомбардировкам двенадцать раз, что привело к огромным разрушениям его инфраструктуры и большим человеческим жертвам. Бомбардировкам несколько раз подвергался железнодорожный вокзал. Когда советские войска вошли в город, они обнаружили, что в нем осталось не больше двух тысяч жителей.

Сын Кронберга, Янош-младший, в письме властям Будапешта описывает те трудности, с которыми столкнулась его семья во время американо-британской операции «Фрэнтик» и после нее. К этому времени Янош-младший занимал пост прокурора окружного Королевского суда Сольнока (при этом в своем письме он не упоминает, что дом Яноша-старшего и Ирен Кронберг в Сольноке практически был разграблен нацистами, которые, в числе прочего, украли драгоценную коллекцию произведений искусства Яноша-старшего):

«2 июня 1944 года Сольнок впервые подвергся бомбардировке американцами. С разрешения председателя окружного суда я укрылся на [близлежащих] виноградниках. Позже мы перебрались в населенный пункт Тосег [в 12 километрах к югу от Сольнока], откуда я вместе с отцом ездил на работу в прокуратуру Сольнока на велосипеде. Мой отец уже был тяжело болен, он страдал от проблем с коронарной артерией. Для него было достаточно рискованно ежедневно проезжать на велосипеде 24 километра. В последние дни сентября он был вынужден отказаться от этих поездок и перестал ездить в прокуратуру.

Седьмого октября председатель окружного суда заявил, что вскоре жители города будут эвакуированы. Я отправил конную повозку в Тосег за своими родителями, но у моего отца случился сердечный приступ, и его госпитализировали.

Моя мать тоже в то время находилась в больнице, так как была больна. Военный врач, который был в отпуске и приходился тестем одному из сотрудников госпиталя, делал моему отцу необходимые уколы. Ни моего отца, ни других пациентов в больнице не могли нормально покормить, потому что еды катастрофически не хватало. Я смог купить в соседнем магазине только несколько червивых яблок. Мой отец мог есть только фрукты и не мог ничего пить. В конце концов мы смогли перевезти его и мою мать в Будапешт, в госпиталь святого Рокуса… Чтобы оплатить их пребывание там, мне нужно было где-то трудоустроиться, поэтому я