Книга Пилигримы - Уилл Эллиот

Кейс пожал плечами:

— Договорились.

— Ты поедешь верхом на мне. Я не смогу с тобой разговаривать, и, возможно, мне будет нелегко понять тебя. Поэтому, если я должен услышать нечто важное, лучше скажи сейчас. Эта… процедура менее приятная, чем кажется.

— То есть ты собираешься превратиться обратно в волка?

Зоркий Глаз не стал утруждать себя ответом. Он лег на спину и скорчился от боли, в горле клокотало и булькало, на губах выступила пена. Белый мех, который он только что сбросил, снова пристал к телу, словно притянутый магнитом. На шее и лице вырос новый. Кейс поторопился:

— Можно мне сначала задать один вопрос? Почему ты напал на Незнакомку?

— На кого? — скрипя зубами, которые на глазах удлинялись и заострялись, переспросил Зоркий Глаз.

— На женщину в зеленом платье.

Зоркий Глаз посмотрел на Кейса, скривившись, когда затрещали кости, вытягиваясь и перестраиваясь.

— Она хочет… зла. Думает она, что… помогает… или нет… Она ведет нас… к плохому будущему, ваши собственные… шаги… ведут всех нас… по их тропам. Почему мы все… следуем за вами… знают только Духи. Может, мое… видение ошибочно. Может, зрение подводит меня. Может…

Дальше его речь стала совершенно неразборчивой.

Кейс раздраженно всплеснул руками:

— Знаешь, мне-то казалось, что вопрос не сложный! Там, откуда я родом, прежде чем перегрызть кому-то горло, надо сначала определиться с причиной, которую можно четко назвать, уложившись в пару слов! Переспал с моей женой, обобрал меня, да мало ли! А ты почти такой же плохой, как тот чудик с рогами. Он тоже тот еще прибитый поэт, должен я тебе сказать. Все вы, что-то там магичащие, сдвинутые малость, или дело в нас, простых смертных? Может, вам кажется, что это мы все время говорим загадками?

Но Зоркий Глаз больше ничего не сказал, поскольку в этот момент его челюсть ненормально отвисла и вокруг образовался огромный проем, в котором тут же прорезалась морда, появился густой мех, клыки удлинились. Вскоре перед Кейсом лежал свернувшийся волк, ростом с лошадь, неуклюже поднимающийся на ноги и вновь кивком приглашающий сесть ему на спину.

После короткой внутренней борьбы Кейс покорно залез на волка и крепко ухватился за его шею. Зверь рванулся вперед, сначала неуклюже, словно заново привыкая к своему телу, а затем начал набирать скорость, уверенно огибая деревья, не обращая внимания на длинные ветви, ломающиеся о его бока.

Кейс вцепился в густую шерсть и зажмурился — оставалось только ждать и терпеть жалящие поцелуи ветвей; у него было ощущение, словно любое дерево было способно врезаться в них. Теперь ему было все равно, что будет дальше… После того как их с Эриком столько раз разлучала судьба, а затем сводила вновь, казалось уже глупым надеяться на удачу.

Кейс не мог видеть высоко в небе Инвию, выжившую из тех двоих, что дежурили у замка в ту ночь, когда он пришел в Левааль из Иномирья. Она заметила волнения в воздухе, говорившие о только что сплетенных мощных заклинаниях, и спустилась, чтобы узнать, в чем дело. Она с интересом наблюдала за Кейсом, узнав и его, и амулет, покоящийся у него в кармане: в конце концов, Инвия искала их обоих.

Она помчалась за ними, пока не спускаясь, выжидая более благоприятного момента приблизиться. Ее крылья ровно били по воздуху, загустевшему от магии.

Глава 57

Летели они всю ночь, отдохнув на одной длинной просеке, чтобы Эрик мог немного поспать, хотя это было довольно сложно — неподалеку от него неподвижно сидел боевой маг, его сверкающие кошачьи глаза блестели в темноте, дыхание со свистом разносилось вокруг, словно какое-то животное находилось на последнем издыхании. Хотя это существо действительно старалось обходиться с ним как можно мягче — «слуга» ведь, — грудь у Эрика безбожно болела от крепкой хватки жестких рук, и в особенности плечо, в которое тыкал копьем земляной человек. И ему до смерти надоело исходящее от рогатого зловоние.

Ночь была слишком темна, чтобы можно было разглядеть местность, в которой они остановились, Эрик знал одно: они на вершине холма и подобрались еще ближе к горам. Он был так измотан, что скоро погрузился в сон, словно грубая рука втолкнула его в темные воды забвения.

Когда кто-то потряс его, пытаясь разбудить, Эрик привычно пробормотал:

— Кейс?..

А потом дико завопил, увидев ужасное бородатое лицо боевого мага, находившееся в нескольких дюймах от его собственного. Глаза по-прежнему не мигали, челюсть отвисла, странное зловонное дыхание било в нос. Затем он вспомнил события последних дней. И они вновь тронулись в путь. Еще только светало.

Когда они приблизились к Эльвури, боевой маг набрал высоту, чтобы держаться поближе к плотным переплетениям нитей магии в небесах, которые истончались вблизи от города. Чем меньше магии было в воздухе, тем быстрее нагревалось тело рогатого, и иномирец даже как-то завопил, неожиданно обжегшись о прижатую к нему грудь. Свысока (поскольку они устроились на отдых на широком уступе) Эрик увидел огромную армию, собравшуюся в полях и ждущую чего-то — как раз перед горным перевалом. В лучах рассвета в лагере закипела бурная деятельность — доносились резкие голоса, отдающие приказы, звяканье металла, кольчуг и скрежет мечей.

Они не вполне четко видели горный перевал, который вел к вратам Эльвури, однако и там никто не сидел спокойно — виднелись несколько защитников, двигавшихся на своих позициях вдоль ключевых пунктов обороны. По всей видимости, начиналась война — война, которую никто из мэров, находящихся в здравом уме, не смог бы предвидеть, которую ни один генерал, сохранивший рассудок, не стал бы начинать.

Однако генерал, сидящий в лагере, знал многое, о чем остальные даже не догадывались.

Разумеется, он предвидел, что потеряет множество бойцов — скорее всего, не меньше половины. И это по определенным экономическим и политическим причинам вполне устраивало Стратегов, оставшихся в замке. Войска, собравшиеся здесь, были из разных городов, однако по большей части состояли из преданных служителей Доблести, поэтому ими можно было смело распоряжаться. В то время как те, кто еще не обрел Духа-покровителя или уже принял Ву как такового (по крайней мере, если верить словам), были в полной безопасности дома или отправились по несложным поручениям.

А еще он знал, что — несмотря на возможные многочисленные потери — город будет принадлежать им или, по крайней мере, не останется под властью нынешнего мэра. Под всем этим скрывалось нечто, чего жалкие правители не предвидели, и смертельно опасный процесс уже запущен — работа началась ночью. Защитники, напряженно ждущие на опасных горных уступах мгновения, когда на людей генерала обрушится смерть, сейчас, вероятно, как раз услышат о том, что происходит в городе.

Разумеется, пришлось начать позже, чем было запланировано. Эта досадная задержка стала серьезным испытанием для всех, от обреченных бедолаг, неделю ночевавших в полях, до Стратегов, оставшихся в замке и ожидавших исхода, до сих пор боясь, что после многих лет тщательной подготовки и планирования что-то пошло не так.