Книга Стеклянный меч - Виктория Авеярд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мое сердце бешено бьется. «Вам нужно только жить». Сколько раз я об этом мечтала? И не сосчитаешь. Даже дома, в Подпорах, когда считала себя чудовищно нормальной, когда была ничем. Я всего лишь хотела жить. Подпоры дали мне понять, какую редкую ценность представляет собой обычная жизнь. Но там я усвоила еще кое-что, гораздо более полезный урок. «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».
– И что вы просите взамен? – негромко спрашиваю я, хотя и боюсь ответа.
Раш и Тахир обмениваются многозначительным взглядом. Прищурившись, они как будто беззвучно переговариваются. Не сомневаюсь, братья умеют общаться без слов, нашептывая друг другу мысли, как делала Элара.
– Премьер Дэвидсон просит, чтобы вы сопровождали эвакуированных, – говорят они хором.
«Просит». Так не бывает.
– Вы вдохновляете людей, от вас будет много пользы в предстоящей войне.
«Им не нужно драться». Я могла и догадаться, что это не относится ко мне.
– Вы получите собственный отряд, из Непримиримых, которых выберете лично…
«Король новокровок взойдет на трон, который ты ему выстроишь».
Несколько дней назад это сказала Кэмерон, которую я вынудила присоединиться к нам. Теперь я понимаю, как она себя чувствовала и какая ужасная правда заключена в ее словах.
– Только Непримиримые? – спрашиваю я, решительно вставая. – Только новокровки? Расскажите мне, как устроена жизнь в вашей республике. Вы свергли Серебряных господ, просто чтобы заменить их новыми?
Братья продолжают сидеть, внимательно глядя на меня.
– Вы неверно поняли нас, – отвечает Тахир и касается шрама у себя под левым глазом. – Мы – такие же, как вы, Мэра Бэрроу. Мы страдали из-за этого и теперь хотим, чтобы жертв больше не было. Мы предлагаем убежище людям с мутацией. В первую очередь вам.
«Лжецы. Оба». Это не убежище, а очередная сцена, на которой я буду давать представление.
– Мне и здесь неплохо.
Я перехватываю взгляд здорового глаза полковника. Тот перестает хмуриться.
– Я не сбегу. Только не сейчас. Есть вещи, которые нужно уладить здесь. Проблемы Красных, в которые вам не надо влезать. Можете забрать новокровок, которые пожелают поехать с вами, но я останусь. А если попробуете меня принудить, я изжарю вас обоих. Мне плевать на цвет вашей крови и вашу так называемую свободу. Скажите своему вожаку, что обещаниями меня не купишь.
– А как насчет действий? – спрашивает Раш, приподняв безупречную бровь. – Тогда вы примете нашу сторону?
Я уже ступала на этот путь. Королями, как бы они себя ни называли, я сыта по горло. Но если плюнуть в лицо близнецам, это ни к чему не приведет, поэтому я просто жму плечами.
– Когда я увижу действия, тогда подумаю.
Усмехнувшись, я поворачиваюсь к двери.
– Принесите мне голову Мэйвена Калора, и тогда ваш премьер сможет вытирать об меня ноги.
От слова Тахира я леденею.
– Ты убила волчицу. Волчонка убить нетрудно.
Я быстрым шагом выхожу из командного центра.
– Странно, мисс Бэрроу.
– Что? – рычу я, повернувшись к полковнику.
Он никак не оставит меня в покое. Но внезапно на его бесхитростном лице я читаю нечто вроде понимания.
Меньше всего я ожидала, что он поймет.
– Вы привезли столько новых последователей, но потеряли тех, с кем ушли отсюда. – Подняв бровь, полковник прислоняется к холодной и сырой стене коридора. – Деревенский мальчишка, ваш принц и моя дочь – все они, кажется, избегают вас. Ну и, конечно, ваш брат…
Я быстро делаю шаг к нему, и он испуганно замолкает.
– Мои соболезнования, – негромко произносит полковник после долгого молчания. – Нелегко терять близких родственников.
Я вспоминаю фотографию в комнате. У него были вторая дочь и жена. Два человека, которых здесь нет.
– Нам всем нужно время, – говорю я, надеясь, что этого достаточно.
– Не тяните слишком долго. Не позволяйте людям чересчур задумываться о ваших грехах.
Я не нахожу в себе силы возразить, поскольку он прав. Я отпугнула тех, кто был ближе всего ко мне, и показала им, какое чудовище кроется в моей душе.
– А что за проблема, которую вы упомянули? – продолжает полковник. – Мне нужно об этом знать?
По пути сюда я заявила Кэлу, что собираюсь на север. Отчасти это было сказано в гневе, из желания что-то ему доказать. Отчасти потому, что мне надоело делать неверный выбор. Потому что я слишком долго ждала.
– Несколько дней назад мы перехватили военный приказ. Первый детский легион отправляют в Чок. – У меня обрывается дыхание, когда я вспоминаю слова Ады. – Это будет бойня. Им не дадут сидеть в окопах и поведут прямо на огневой рубеж. Пять тысяч подростков, и всех перебьют.
– Новокровки? – уточняет полковник.
Я качаю головой.
– Не знаю.
Он кладет руку на пистолет, выпрямляет спину и сплевывает на пол.
– Что ж, командование и правда велело мне помогать вам. Давайте наконец вместе сделаем что-нибудь полезное.
В лазарете тихо. Здесь удобно ждать. Саре позволили покинуть казарму, отведенную для Серебряных, и она быстро излечила раненых. Теперь все койки пусты, кроме одной. Я лежу на боку, глядя в длинное окно. Обманчиво синее небо вылиняло до стального серого цвета. Может быть, приближается еще одна гроза, ну или у меня потемнело в глазах. Я уже больше не могу видеть солнечный свет. Простыни мягкие, изношенные от частых стирок, и я подавляю желание натянуть одеяло на голову. Как будто это отгонит подступающие воспоминания, каждое из которых неумолимо, словно железная волна. Последняя секунда жизни Шейда – расширенные глаза, протянутая ко мне рука… и из груди хлещет кровь. Он вернулся, чтобы спасти меня, и погиб. Я чувствую себя так же, как много месяцев назад, когда пряталась в лесу, не в силах смотреть на Гизу и ее переломанные пальцы. Теперь мне нестерпима мысль о том, чтобы вернуться к родным и увидеть брешь, которую пробила в их душах смерть Шейда. Они, несомненно, гадают, где я – девушка, которая стоила им сына.
Но находит меня кое-кто другой.
– Мне заглянуть попозже, или ты уже перестала жалеть себя?
Я резко сажусь – и вижу в ногах кровати Джулиана. Трудами Сары, щеки у него порозовели, а недостающие зубы вернулись. В поношенной одежде, добытой со складов Така, он похож на себя прежнего. Я ожидала улыбки, может быть, даже благодарности, но точно не выговора. Только не от Джулиана.
– Что, человеку нельзя минутку посидеть в тишине? – спрашиваю я, снова опускаясь на тонкую подушку.
– По моим подсчетам, ты прячешься здесь уже почти час. Ничего себе минутка, Мэра.
Старый учитель изо всех сил старается говорить ласково. Но это не помогает.