Книга Король решает не всё - Остин Марс

«Дзынь.»

Министр зло засопел и откинулся на спинку стула, Вера удивленно посмотрела на него.

«Дзынь.»

— О чем вы себе так упорно врете? — криво усмехнулась она, он махнул рукой и не ответил.

«Дзынь.»

Вероника фыркнула и покачала головой, тихо предложила:

— Чай?

— Да ладно? — он иронично поднял брови, посмотрел на часы и опять поднял глаза на Веру: — Вы согласны прямо сейчас угощать меня чаем?

— А что? — она с недоумением посмотрела на свои часы, пожала плечами: — Семь вечера для вас неприемлемо? Вы привыкли либо в полночь, либо на рассвете?

Он усмехнулся и покачал головой, оперся о стол, стал медленно переплетать пальцы, потом со странной улыбкой повернулся к Вере и сказал:

— Знаете, я много раз слушал запись вашего разговора с моим двойником, меня приводил в недоумение один момент. Когда вы высказывались ему по поводу моего… хм, поведения, а он в ответ попросил чая. И вы просто взяли и согласились. — Он пожал плечами, любопытно изучая её лицо, она отвела глаза. — Там была пауза, я всё голову ломал, что там было. И потом, когда я допрашивал его, я спросил, что он сделал, чтобы вы так быстро сменили гнев на милость. Он сказал — ничего. Я не поверил.

Вероника прикусила губу, задавливая глупую улыбку, отвела глаза.

«Он улыбнулся. Очень тепло, так, как вы обычно не улыбаетесь.

Но я вам этого ни за что не скажу.»

— Что? — вкрадчиво шепнул министр, — ну скажите, мне интересно.

— Я просто не видела смысла выговаривать человеку за то, в чем он не виноват, — пожала плечами Вера. — Наверное, к тому моменту я уже интуитивно поняла, что он подделка, и не стала тратить время зря. А высказываться стенам в надежде, что вы услышите запись, как-то глупо.

Он саркастично фыркнул и съязвил:

— А говорить стенам «поцелуй меня» — нормально! — Вера округлила глаза, министр замер, как будто сам только что понял, что сказал, резко отвернулся, потер лицо ладонью и тихо буркнул: — Забудьте.

Вероника подняла ладони и с нервным смешком шепнула:

— Забыла.

Он на секунду зажмурился, тряхнул головой и опять изобразил беззаботную улыбку:

— Нет, а серьёзно, мне интересно. Это какая-то традиция вашего мира, что нельзя отказывать людям в чае?

— Нет, — с усилием рассмеялась Вероника, — есть традиция, что нельзя отказывать в воде, это да. Менталитет народа такой, можно постучаться в любой дом и попросить воды, хоть ведро — вынесут. Даже если попросит страшный грязный бомж, отказать в воде — грех. В еде, в деньгах — можно, в воде — нельзя. А чай… — она задумалась, приподняла плечи, развела руками и улыбнулась: — Не знаю, это просто повод посидеть на кухне. Чай же пьют не ради чая.

— Ради персиков? — изобразил задумчивость он, Вера прыснула и отмахнулась:

— Ясно всё с вами.

Он перестал улыбаться и сказал:

— Это, наверное, тоже одно из пожеланий Тонга, умение легко прощать. — Он задумчиво смерил её взглядом, опять неприятно напоминающим рассматривание неведомой зверушки, качнул головой: — Как так можно? Меня удивляло ваше отношение к Барту, но я списал это на его магическое обаяние и ваш материнский инстинкт, но Артура, Двейна и меня таким образом не спишешь. Вы вполне искренне злитесь, но забываете невероятно быстро.

— Я ничего не забываю, — качнула головой Вера, — у меня память как у слона. Я просто не люблю эти, знаете, долгие хождения мимо с постной миной, когда люди друг на друга обижаются и дуются, хотят, чтобы вокруг них побегали-попрыгали, выпрашивая прощение. Мне кажется, это унизительно, причем для обоих. Если вы прекрасно знаете, что случившееся — не причина расстаться навсегда, то рано или поздно вы друг друга простите, так зачем тянуть? Цену себе набивать? — Она раздраженно дернула щекой и отмахнулась, министр тихо сказал:

— Мой прадед говорил, что люди, которые долго и безропотно терпят, всегда очень неожиданно уходят.

— Добрый император Ву? — чуть улыбнулась Вера, министр пораженно замер, резко опустил глаза, сразу же поднял и она увидела в его глазах что-то похожее на страх, как будто он готов немедленно бежать или защищаться. Она смущенно улыбнулась и шепотом спросила: — Что? Запретная тема? Мне казалось, мы об этом уже говорили.

Страх в его глазах сменился недоумением, он недоверчиво нахмурился:

— Для вас это нормально?

— Что?

Министр продолжал смотреть на неё в ожидании подвоха, Вера пожала плечами, всё ещё ничего не понимая, он отвел глаза:

— Всё-таки мы живем в очень разных мирах.

— Мы живем в одном мире, — с легкой насмешкой процитировала Вероника, постучала ногтем по столу: — Вот в этом, нравится мне это или нет. И раз уж вы организовали себе монополию на общение с такой непонятливой мной, то объяснять мне тонкости придется именно вам.

Он отвел глаза, медленно выдохнул и иронично предложил:

— Чай?

Она улыбнулась и прищурила один глаз:

— А может, ужин? Ваша запеканка пережила все покушения в целости.

Министр шкодно прикусил губу и с интонацией «докажите мне, что я неправ» осторожно сказал:

— Я не думаю, что имею право пользоваться вашим гостеприимством. Вы выставили Артура из кухни за гораздо более незначительный прокол.

Вера прыснула и с наигранной суровостью подняла брови:

— Не надо сравнивать. Артур долго и упорно нарывался, его даже пришлось познакомить с воспитательной клешнёй. И вообще, что за пораженческие настроения? Господин министр возомнил себя плохим мальчиком и решил сам себя отстранить от иномирской кухни? Не надо брать на себя лишнее, я уже говорила, на моей кухне командую я. Если у вас жажда себя наказать, делайте это без моего участия. А лучше вообще не делайте — я не хочу, чтобы моей безопасностью занимался голодный бездомный человек с комплексом вины.

На последней фразе он окончательно перестал сдерживаться и рассмеялся, закрыл лицо руками и сквозь смех простонал:

— Боги, как я жалок…

«Дзынь.»

— Ну хоть раз эта штука сказала что-то хорошее, — фыркнул он, стал собирать со стола бумаги, вернул на место камешек, потом передумал и взял с собой, бросил в карман. Встал, посмотрел на Веру и с недоверчивым восхищением качнул головой: — Я Тонгу памятник поставлю. За наглость. Золотой.

— Только не золотой, — поморщилась Вера, вызвав у министра Шена новый приступ нервного смеха.

— Пойдёмте, — он встал, забрал с собой бумаги, Вера забросила на плечо сумку и тоже поднялась, министр посмотрел на её ноги и перестал улыбаться: — Вы в этом шли по улице?

Вера опустила глаза и смущенно пошевелила пальцами ног, вздохнула: