Книга Король решает не всё - Остин Марс

Они оба сидели молча, слушая и так старательно не глядя друг на друга, как будто между ними стена стояла. Вера на записи смеялась и обсуждала с механиком степлеры, когда камень опять щелкнул и запись перескочила на болтовню аптекарши, но буквально через пару секунд щелкнуло ещё раз и раздался встревоженный мужской голос: «Госпожа, все в порядке? Вы плохо себя чувствуете?». Министр тронул камень, останавливая воспроизведение, хмуро спросил:

— Кто это был?

— Просто парень, — ядовито улыбнулась Вера, — тогда я думала, что один из моего конвоя. Нет?

— Нет, — тихо рыкнул министр, — он не наш. Но он сильный маг, куда сильнее мастера Валента, потому что «вампир» смог потянуть из него энергии. — Он опять хлопнул по камню, короткий диалог закончился и после очередного щелчка была тишина, внезапно грохнувшая выстрелом и звоном стекла.

Вера вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, стала прислушиваться, узнавая чуть слышные шорохи и скрипы тех страшных минут. Опять выстрелы, грохот, скрип и её дыхание, шелест бумаги, тихий истерический смех. Шум воды, хлопанье дверцы холодильника, нервно-веселый, злой крик: «Господин министр, ау! Тут злые дяди хотели похитить вашу еду, но я её отстояла! Э-эй! Мальчики в костюмчиках, уже можно выходить, тут больше не опасно! Честно, я всё проверила!».

Вере стало стыдно за эту глупую выходку, она опустила голову ниже, министр выключил звук и медленно глубоко вдохнул, с силой переплел пальцы, похрустел суставами и шепотом выдавил:

— Как вы попали в квартиру?

— Через окно спальни, там фрамуга была открыта, — тихо сказала Вера, рассматривая свои руки.

— Почему она была открыта?

— Я всегда сплю с открытым окном.

— Не мерзнете? — неожиданно мягко спросил он, Вера даже подняла глаза, но его лицо было непроницаемым, он всё так же рассматривал свои сцепленные пальцы, она пожала плечами:

— Не мерзну, у меня теплая перина и одеяло.

Он на секунду улыбнулся и опять напряженно нахмурился, по-другому переплел пальцы и выдохнул:

— Я даже не знаю, кого мне больше хочется убить, вас или себя.

Вера невесело усмехнулась и пожала плечами:

— Уже известно, что они искали?

Министр медленно прерывисто вдохнул, выпрямился, закрыл глаза, как будто пытаясь успокоиться, но сдался и злым шепотом рыкнул:

— О чем вы думали, когда туда лезли?!

Вера вспыхнула от злости и тоже выровнялась, в упор посмотрела ему в глаза и прошипела севшим от ярости и обиды голосом:

— О том, что я опять одна. — Он опустил глаза. — О том, что мальчиков в комбинезончиках ни на одной крыше не видно, зато в моей квартире лазит неизвестно кто. О том, что когда я вас видела в последний раз, Двейн со скорбной миной сообщал вам, что у вас проблемы, и быстро вы с ними не разберетесь, и что я понятия не имею, чем это для вас кончилось. О том, как вы разозлились, когда думали, что я отдала чертежи танка вашему двойнику…

— Поверьте мне, — зло перебил её министр, — если бы вы сорвались с карниза, чертежи меня волновали бы в последнюю очередь!

— А что я должна была делать?! — взвилась Вера. — Я прихожу домой и вижу раскуроченный замок, слышу как громят мебель, а на гребаную стекляшку никто не реагирует! Я сидела на карнизе и всё крыши рассматривала, в надежде, что мне откуда-нибудь помашут Двейн с Артуром, а вот фигушки, разбирайся, Верочка, сама!

— Вам вообще не надо было туда лезть!

— На улице надо было стоять, да? Ждать, пока они всё обыщут и на выход двинутся. Или ловить новые стрелы, тоже вариант.

— Хватит, мы оба прекрасно знаем, что вы могли тихо выйти и пойти к «Черному Коту», но вам захотелось погеройствовать.

— Мне не хотелось отдавать свои чертежи…

— К черту чертежи! — рыкнул министр, с трудом удерживаясь от хлопка по столу, Вера и так дернулась от его крика, как от удара. Он медленно выдохнул и взялся за край стола, тихо прошипел: — Запомните, пожалуйста, на будущее. Никакие чертежи и вообще ничто в мире не важнее вашей жизни и безопасности. Случившееся, несомненно, мой прокол и… — он запнулся, глядя как Вера вытянула перед собой руку, поворачивая в пальцах воображаемый шарик, полюбовалась, подышала на него, протерла о рукав и, оттянув воротник, опустила за пазуху. Ехидно улыбнулась задохнувшемуся от возмущения министру и издевательски-поощрительно кивнула:

— Ну-ну?

Он закрыл глаза, медленно вдыхая и стискивая зубы, потом наконец прямо посмотрел Вере в глаза, ледяным шепотом обещая:

— Если ещё раз вы посмеете так глупо рисковать своей жизнью, я посажу вас на цепь и закрою в одной из соседних камер, я вам клянусь. Гореть мне за это в аду, но я это сделаю. Вы до сих пор думаете, что мой мир вам снится, и ведете себя как неразумное дитя, но я с вами нянчиться не собираюсь. Или вы соблюдаете правила, или я буду обращаться с вами, как с психически больным человеком, которого положено содержать в спецучреждении, под круглосуточным надзором специалистов.

— Да я и так круглосуточно под замком и под надзором, — безжизненно выдохнула Вера, отворачиваясь, — нихрена это не помогло.

Министр отвернулся и устало оперся о стол, зло сказал:

— Король категорически против вашего переселения из этой проклятой квартиры. Изменить его решение может только совет министров, большинством голосов, но я не могу провести этот совет до осеннего бала. Я усилю вашу охрану и добавлю ещё щитов на окна и двери, на рынок за вас будет ходить Лика. Потерпите ещё чуть-чуть, осталось не так много времени.

— Хорошо, — равнодушно отмахнулась Вера, устало опираясь о стол и опуская голову, в абсолютной тишине стало отчетливо слышно их дыхание, это нагоняло жуть. — Так что они такое искали, что даже стол пилили?

— Ваш телефон, — с досадой ответил министр, хлопнув себя по карману. — У главаря был даже приблизительный рисунок, — он выпрямился и нервным движением вытащил из внутреннего кармана сложенный листок, бросил на стол: — Посмотрите, вдруг узнаете.

Вероника развернула лист, увидела карандашный набросок очень средненького моноблока-смарта, положила на стол и махнула рукой:

— Сейчас у всех такие, это ничего не значит.

Он пожал плечами и вернул лист в карман, опять повисла гнетущая тишина, Вера ощутила знакомое фантомное тепло со стороны господина министра, от него горело плечо, так жарко и приятно, что хотелось наклониться и коснуться, хотя бы локтем дотронуться до его руки, как бы случайно, неловко потеряв равновесие…

«Господи, Вера, какая же ты дура.»

«Дзынь.»

— Это вам или мне? — с невеселой иронией спросила она, он уверенно кивнул:

— Мне.

— Жаль, — криво усмехнулась Вера, он заинтересованно поднял бровь, она смущенно отмахнулась и стала без нужды поправлять одежду.