Книга Охотник на попаданцев - Владислав Морозов

Почему наша бравая атаманша в данном случае не прикарманила всё, лично мне было вполне понятно – тогда с неё бы точно не слезли разные там представители и эмиссары (то есть, если выражаться проще – рэкетиры и вымогатели) как восточного, так и западного военных блоков, поскольку о существовании этого склада теперь знали и те, и другие. Крохоборство наказуемо, а вот «невинные фокусы» с двойной бухгалтерией, как мне кажется, допустимы в любые времена…

Насколько я понял, русские ответили Клаве, что кого-то посылают к нам. То есть нам следовало «ждать и не расходиться».

Таким образом, возникла некая оперативная пауза.

Клава с частью своих бойцов опять ушла вниз. Видимо, устранять малейшие признаки наличия двух лишних ящиков.

А я, стоя в воротах ангара, наблюдал, как туареги окончили погрузку, навьючив последние ящики на спины верблюдов. По мере загрузки «корабли пустыни», ведомые погонщиками, отправлялись в дорогу, быстрым шагом следуя через взлётную полосу и исчезая в жарком мареве за дальними курганами.

Я заметил, что на некоторых верблюдах были навьючены и завёрнутые в какую-то домотканую материю длинные тюки. Это были явно трупы «людей в чёрном», которых их соплеменники, видимо, должны были похоронить до захода солнца и, возможно, в каком-нибудь особом месте и по специфическому ритуалу. Или как это у них положено?

При этом автомашины родезийцев и их покойники оставались на прежних местах.

За одним маленьким исключением – на песке, метрах в сорока слева от входа в укрытие, прибавилось четыре лежавших одной живописной группой мёртвых тела. Сработано было явно холодным оружием. При этом вокруг трупа Нормана было особенно много кровищи.

Хотя определить, что это был именно его труп, в тот момент можно было разве что по джинсам, поскольку у тела больше не было ни головы, ни кистей рук.

Туареги в точности последовали Клавиным инструкциям, причём, судя по тому, насколько быстро они выполнили муторную и грязную процедуру отделения головы от туловища (с этим в мои времена справляются далеко не все маньяки), когда-то именовавшуюся среди наших подобных им людорезов «секир башка», кочевники были отчётливыми профессионалами в этих делах. Куда они дели эту самую голову, думать мне совсем не хотелось…

В течение примерно часа последние кочевники, забрав всё причитающееся им, ушли. Замыкал процессию давешний «человек в синем», который достаточно тепло попрощался с появившейся в ангаре Клавой.

Когда силуэты последних верблюдов наконец растворились на горизонте, Клава разрешила всем вернуться в ангар и отдыхать, одновременно отправив двух своих ребятишек с биноклями на вершину холма над нашей головой для наблюдения за окрестностями. А то мало ли…

Примерно ещё через час на горизонте показался обширный столб пыли, сопровождавшийся шумом моторов, скоро материализовавшийся в виде двух знакомых, песочно-зелёных, полосатых ГАЗ-69.

Почти не сбавляя скорости, «газики» въехали прямо в открытые ворота ангара. В машинах было восемь человек – шестеро бойцов в знакомых комбезах и панамах, которыми командовали уже знакомый нам старшина Карпилов, который приветливо помахал мне ручкой, и неизвестный, молодой и очень загорелый офицер в такой же, как у майора Капитанова, полевой фуражке.

Когда машины проезжали мимо, я увидел на их радиаторах буквы «УАЗ». Так вот откуда бесперебойное снабжение этими и не только этими автомашинами, уже не раз удивлявшее меня в этом мире. Ну да, в Ульяновске эти «газики» клепали аж с 1954 года, и водородные бомбы на него вроде бы не успели кинуть, а вот их родной завод в Горьком в нынешних обстоятельствах мог и не уцелеть…

– Старший лейтенант Ендогин! – представился неизвестный офицер. – Главное артуправление Советской Армии, специалист по специальным боеприпасам!

Клава мило улыбнулась ему, давая понять, что очень рада знакомству.

Старшина с бойцами выбрались из машин и с интересом осмотрелись. Я здраво рассудил, что в случае чего они опять смогут поснимать нас без выстрелов, одними ножами, да так, что мы и пикнуть не успеем. Нас было десять человек, считая Клаву, а этих восемь, и все профессионалы. Однако резать нас без приказа они вряд ли стали бы…

Во всяком случае, никаких агрессивных намерений по отношению к нам приехавшие русские не демонстрировали. Наоборот, выглядели они вполне дружелюбно.

Старшина и четверо бойцов остались возле машин, а Клава со старлеем, двумя его солдатами и парой своих ребятишек ушла вниз, видимо, на склад.

Старшина Карпилов приказал своим людям готовить рацию, видимо, собираясь докладывать о прибытии. Чувствовалось, что теперь это затянется надолго. Делать мне было особо нечего, и я поправил ППШ на плече и потопал вниз, вслед за Клавой.

В пахнущем плесенью нижнем коридоре не было никого, кроме трупов. Возле вскрытого склада с «Крокетами» подпирали стены один Клавкин боевик и один советский солдат. Заглянув в открытую дверь, я увидел, как старший лейтенант Ендогин с помощью остальных один за другим открывал ящики с атомными гранатами и что-то тщательно записывал в толстый блокнот. Похоже, его интересовали серийные номера и прочая маркировка трофейных «изделий», а значит, закончить они должны были не скоро.

Я прошёл мимо склада и из чистого любопытства решил посмотреть, что там ещё могло быть интересного, кроме обнесённых подчистую туарегскими басмачами складских помещений.

Я последовательно дёргал за ручки всех ещё не открытых дверей, и только в самом конце коридора наконец обнаружилось незапертое помещение, куда, похоже, вообще не заходили туареги.

Войдя туда, я нащупал выключатель на стене возле двери и щёлкнул им. Под потолком засветились два тусклых плафона из пяти. Похоже, тут было что-то вроде бара. Справа была стойка с несколькими табуретами, на стене позади которой тянулись полки с несколькими десятками бутылок.

Несколько стаканов, бутылок, а также тарелок с какими-то чёрными ошмётками остались стоять и лежать на стойке. На всём был омерзительно толстый слой пыли, не позволявший рассмотреть даже бутылочные этикетки и делавший стаканы и рюмки матово-серыми.

Кроме того, в глубине бара стояло четыре круглых столика, вокруг которых стояли сдвинутые в живописном беспорядке стулья в количестве полутора десятков.

Похоже, и отсюда прежние хозяева сматывались практически мгновенно, по команде.

На пыльных столиках тоже громоздились бутылки, рюмки, стаканы, тарелки с практически окаменевшими бренными остатками неизвестной закуски, заполненные похожей на сухое говно субстанцией пепельницы и прочие ложки-вилки. Была тут и пара оставленных на столах в раскрытом виде, изрядно покоробившихся от жары и грибка толстых журналов, тоже серых от пыли до полной неразличимости текста.

А на одном из столов я обнаружил нечто действительно интересное – древнего вида киноаппарат из числа тех, с помощью которых в наше время, в школе, когда-то показывали учебные фильмы. Людям цифрового века, многие из которых не застали даже аудио- и видеокассет, этого не понять, а я прямо-таки умилился.