Книга Три момента взрыва - Чайна Мьевилль

– Не видишь ничего особенного? А по-моему, он стал куда лучше.

И он снова показал ей веб-сайт. Снова тот же кролик. Тот же кричащий ландшафт. Оцифрованный дом. Цвета, дизайн, подписи к картинкам – все осталось почти без изменений, и все же во всем появилась какая-то новая уверенность. Там, где раньше чувствовалась неуверенность, замаскированная под унылый маньеризм, теперь появилась какая-то пугающая беглость. С первого же взгляда становилось ясно, что у всякой твари, обитающей в этом бойком пейзажике, есть в жизни своя цель.

– Господи, – выдохнула Мэгги.

Кролик снова прокрался через газон. Влез в окно. Вылез, держа в передних лапах неподвижного человеческого ребенка. И крадучись скрылся.

– Видишь? – сказал Рикардо. – Это уже не просто лучше, это по-настоящему страшно…

– Хватит, – Мэгги подняла руки, загораживая экран.

Мэгги взяла Мака на руки, стоя у двери комнаты Сима. Она слышала, как хлопнула входная дверь, но еще подождала, послушала, и только убедившись, что его нет дома, она прикусила губу и отважилась войти.

Рамка без стекла стояла на столе Сима, прислоненная к стене.

Его лэптоп был открыт, экран темен. По всему столу валялись листки с рисунками и текстами. Фрагменты нелепых приключений, сразу и абсурдных, и жутких, но порой действительно берущих за душу, что, как она поняла, входило в замысел автора. Вариации на темы известных стихотворений, записанные торопливым, корявым почерком. И каждое такое творение располагалось точно по центру листа, ограниченное широкими полями.

Мэгги внимательно просматривала листок за листком. На каждом по краям были какие-то отметины, вроде царапин. Такие линии, как будто что-то прижимали к бумаге.

Они в точности совпадали с размерами рамки. Значит, Сим накладывал ее на бумагу, а потом писал или рисовал сквозь нее, в заданных ею пределах.

Мак завозился у нее на руках. Мэгги глянула сквозь рамку на обои, на четыре синих деревца внутри ее.

На стене синие деревца были изображены в полупоклоне, как будто они танцевали или их трепал ветер. Внутри рамки точно такие же деревца заговорщицки склонялись друг к другу, словно замышляя недоброе.

Она позвонила Рикардо.

– Где ты? Когда придешь домой?

– А что случилось? – спросил он.

– Ты можешь прийти домой? Возвращайся, пожалуйста.

С экрана телефона она увидела, что Сим перекроил и свои городские видео. Иная последовательность кадров, иная история. Персонажи, уже знакомые ей по старому варианту, теперь шмыгали по городу самым непозволительным образом. Отредактированные кадры самого Сима представляли его то ли связным, то ли координатором действий какой-то подозрительной группировки.

В новом монтаже все время повторялся один прием: в сцене за сценой городские исследователи то и дело поглядывали в одну и ту же точку. В правый нижний угол кадра. Как будто оттуда что-то вылезало.

– Нет, – прошептала Мэгги и повернула Мака спиной к окну. Снаружи уже сгущались сумерки, вдоль железнодорожных путей сияли огни.

Она тронула трекпад Симова компьютера. Мягко засияла заставка, и в ее свете она разглядела на нижних углах экрана две пуговки клейкой массы. К ним что-то прижимали. Она взяла рамку в руки и пробежала пальцами по ее внутренней стороне, там, где позади небольшого деревянного выступа было углубление для картины. Уголки рамки точно вставали в клейкие отметки. Ее черные стороны обрамляли середину экрана.

Внутри рамки фигуры заставки изогнулись так, что стали похожи на вытащенных из глубин морских чудовищ. Значит, Сим прислонял рамку к экрану и через нее делал свои новые работы.

Мак заплакал, и Мэгги стала укачивать его, а потом положила спать. Затем снесла рамку вниз. Держа ее на отлете, точно грязную, она поставила ее на ближайшую полку с книгами. Потом вытерла руки и снова позвонила Рикардо.

– Не знаю, чьих рук это дело, но с этой рамкой явно что-то не так. Не зря Сим даже не хочет говорить нам, где он ее взял. Картина тут ни при чем.

– Ладно, – произнес он. – Что ты хочешь этим сказать?

Мэгги поглядела через деревянный прямоугольник на корешки книг, обрамленных им.

«Гордость и предубеждение», злобный пасквиль о несчастных проститутках. А вот и любимая книжка Мака, «Доброй ночи, Луна». Вселенная сомкнулась над тошнотворной бездной.

Она отнесла рамку в кухню и там опять приложила ее к рекламе зубной пасты.

Три белозубые красотки. Явно задумали какую-то пакость. Та, что посредине, отъявленная злодейка, совесть для нее пустой звук. Девчонка справа тоже хороша – даст беззащитной женщине кирпичом по голове и не поморщится. А третья, в джемперке с броским геометрическим орнаментом, злорадствует, суя кнопки в ботинки ближнему, а по ночам летает по воздуху над спящими городками, скаля текущие ядовитой слюной зубы. Это таким, как она, вечно загораживают свет деревья. Эти девки наверняка платят бармену кольцами, которые снимают с пальцев утопленников, а тот подмешивает в кока-колу отраву.

Мак снова заплакал. Мэгги услышала голос Рикардо. Оказалось, она все еще прижимает к уху телефон, а ее муж кричит на том конце как резаный.

Она открывала и закрывала рот, чтобы объясниться, но слова не шли.

– Приезжай домой, – выдавила, наконец, она шепотом. – Мак уже в кроватке, ждет тебя.

Она нажала отбой, не обращая внимания на крики Рикардо, и, хотя Мак уже плакал в голос, поспешила не к нему, а прочь из дома. Надо унести эту рамку подальше, чтобы ее сыну ничего не грозило. Чтобы ничего не грозило белозубым красоткам. И она пустилась бежать.

Вечер был ранний, на улицах еще не совсем стемнело. В нескольких улицах от дома пролегал канал. Мэгги мчалась мимо пабов, мимо людей, сидевших там за кружками пива, – они поднимали головы и долго смотрели ей вслед.

Услышав у себя за спиной шаги, она не удивилась.

Бары, торгующие навынос, и газетные киоски отбрасывали на мостовую плотные желтые лучи, и она временами оборачивалась, чтобы взглянуть назад.

– Все в порядке, милая? – крикнул ей кто-то. Она продолжала бежать, Сим за ней. Вот-вот догонит. Он знает, куда она бежит. Она свернула на улицу потемнее и потише: та изгибалась над тоннелем железной дороги и освещалась лишь огнями из окон жилых домов. Все равно он нагонит ее прежде, чем она успеет добежать до канала.

Мэгги взбежала на вершину холма и остановилась – дальше бежать было некуда. Она обернулась: Сим тоже сбавил шаг. Он уже не бежал, а шел ей навстречу, последние лучи заката дотлевали за его спиной.

Он поднял вверх обе руки. Сложил из больших и указательных пальцев прямоугольник и навел на нее, медленно приближаясь. Она следила за лицом Сима сквозь его пальцы.

Мэгги ударила рамкой о кирпичную ограду моста. Сим взвизгнул.