Книга Дитя Всех святых: Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

Что касается Маго, она без особых трудностей делала то, к чему в годы скитаний ей приходилось прибегать довольно часто. Она даже стала официальной любовницей главаря. Ей мешало лишь одно досадное обстоятельство: боясь возможного побега, Колченог категорически запрещал ей общаться с сыном. За обоими внимательно следили. Маго и Адам вели сходную жизнь, но оставались друг для друга чужими.

Так прошло три тягостных месяца. В том году из-за невиданных дождей урожая не было, и наступил голод. Этот голод ударил и по Волкам. Напрасно они рыскали по окрестностям. Крестьяне выли под пытками в волчьих капканах, но отдавать им было нечего. Увы, все, что говорили несчастные, было правдой: многие из них вынуждены были есть корни деревьев и даже крыс.

Накануне Дня всех святых 1407 года Волкам удалось захватить обоз ржи, направляющийся в Ниццу. Охрана была многочисленна и прекрасно вооружена, но бандитов подстегивал голод, и после яростного сражения поле битвы осталось за ними.

Добыча вызвала всеобщее ликование. Рожь оказалась не слишком хорошего качества, но после нескольких голодных недель она выглядела настоящим богатством. Назавтра из нее собирались испечь лепешки. Для всех это был бы настоящий праздник.

Пир начался сразу после торжественной мессы, он продолжался целый день и затянулся далеко за полночь. Адам видел, как его мать ест вместе со всеми, но решил, что сам участвовать в торжествах не будет. Поститься, как мать, на Пасху и Рождество ему было недостаточно. Настоящий язычник должен воздерживаться от еды на все большие религиозные праздники: Вознесение, Пятидесятницу, праздник Тела Господня и, уж конечно, на День всех святых.

Несмотря на терзавший его голод, Адам, проглотив для вида две-три лепешки, незаметно выбрался из-за стола и, засунув два пальца в рот, вызвал рвоту, чтобы в желудке не осталось и следа от запретной еды.

Он вернулся за стол, а спать лег очень поздно вместе с толстым бандитом, в чьем доме сегодня должен был провести ночь. Тот был смертельно пьян, впрочем, как и все остальные. По радостному случаю открыли бочки, захваченные недавно у крестьян Белле, и вино лилось рекой.

Бандит тут же заснул, громко храпя, а Адам задул свечу.

Несколько часов спустя он проснулся от чудовищных криков. Он вновь зажег свет, и страшное зрелище открылось глазам мальчика: руки его приятеля становились серыми буквально на глазах, а по комнате распространялся тошнотворный запах. Адам услышал крики:

— Отравление спорыньей! Пожирающий огонь!

Мальчик принялся расспрашивать. Лицо толстяка, выражавшее несказанный ужас, тоже начинало сереть.

— Я не хочу! Человек сгнивает заживо за одну ночь в страшных мучениях! Не хочу! Иисус, Мария, Иосиф, помогите мне!

В отчаянии он заламывал руки. Теперь они совсем почернели, и два пальца уже отвалились.

Повсюду раздавались вопли. В них звучал все тот же ужас, та же мучительная боль. Можно было подумать, что всю деревню заживо сжигал священный огонь.

Адам внимательно осмотрел собственное тело: ничего странного он не примечал, не чувствовал никакой боли. И тогда он все понял: дело в лепешках. Их ели все, кроме него. Причиной болезни могла стать только испорченная рожь. Они все умрут, кроме него. Все…

Адам поспешно оделся и, оставив своего приятеля, вышел на улицу.

На небе светила яркая, полная луна, и зрелище, открывающееся при ее свете, было поистине апокалиптическим. Несчастные с воем выбегали из своих домов, словно пытаясь таким образом спастись от смерти. Некоторые катались по земле, другие стояли на коленях, умоляя небеса о милосердии. В воздухе разливалась невыносимая вонь.

Какой-то бандит, выскочивший из дома, толкнул Адама так сильно, что мальчик не сумел удержаться на ногах. Поднявшись, Адам обнаружил, что при падении бандиту оторвало ногу.

Он принялся бежать изо всех сил. Он несся к замку, то есть к матери. Накануне он видел, как она уходила вместе с Колченогом, значит, сейчас она должна была находиться в своей комнате.

Ворвавшись в замок, он пробежал по пиршественному залу. То, что увидел, казалось настоящим кошмаром. Те из сотрапезников, которые накануне перепили и не смогли подняться из-за стола, теперь проснулись. Они разлагались прямо на глазах, разлагались стремительно, испуская нечеловеческие крики, испытывая нестерпимую боль и видя, какую страшную картину представляют собой их приятели.

Адам не стал долго их разглядывать, он поспешил к лестнице, ведущей в комнату матери. Дверь оказалась приоткрытой, он толкнул ее. Колченог катался по полу, вцепившись себе в лицо ногтями.

Адам повернулся к кровати. На ней сидела обнаженная Маго. Кожа ее оставалась безукоризненно белой. Значит, в самый последний момент мать тоже извергла из себя съеденное. Они оба спасены!

Но крик радости застрял у мальчика в горле. Мать выглядела весьма странно, она казалась пораженной… Внезапно у нее на щеке появилось серое пятно, оно стало увеличиваться на глазах. Маго это почувствовала. К тому же, несомненно, появились боли. Она поднесла руки к лицу, взглянула на них — они стали серыми. Она завизжала:

— Я сейчас умру!

Только теперь она заметила Адама и, сделав нечеловеческое усилие, заставила себя забыть о собственной участи, потому что судьба мальчика была важнее всего. Она должна передать свою силу сыну. И Маго пробормотала:

— Нужно, чтобы ты знал… Я вынуждена была соблюдать церковные таинства… Но ты, ты настоящий язычник. Я произвела тебя на свет одна. Ты не крещен!

Адам слушал, потрясенный. Он делал усилия, чтобы не видеть ужасающего зрелища, чтобы сосредоточиться лишь на том, что говорила ему мать.

— Отомсти за меня! Для этого ты должен совершить зло. Не такое, какое совершали они со своими волчьими капканами. Ты должен сотворить настоящее Зло. Истинное Зло — это хаос. Надо, чтобы ты потряс их мир, поменял местами, перемешал рай и ад, поставил ад над раем. И на их месте построил свои собственные рай и ад, порожденные тобой, мной…

Маго испытывала страшные мучения, кожа ее лопалась, пузырьки газа взрывались, испуская отвратительную вонь. Но, как и колдун ее деревни, когда к его горлу оказался приставлен меч крестоносца, она торопилась передать свое послание:

— Слушай нашу молитву. Выучи ее наизусть, я смогу произнести ее лишь один раз. «Да изменит солнце свой извечный ход! Да последует за осенью лето, а за весной — зима. Да превратятся люди в диких зверей. Да совокупляются женщина с женщиной, а мужчина с мужчиной, старик с молодой, а юнец со старухой. Да станут короли шутами, а шуты королями. Да перевернется мир. Да выйдут из земли мертвецы, и уйдут в землю живые!»

Маго стала совсем черной, страшной, не похожей на человеческое существо. Уходя из мира живых, она провыла:

— Я выполнила свою задачу. Теперь начинается твоя. Прощай!

Но Адам не хотел отпускать ее вот так.

— Нет! Кто мой отец? С него я и начну свою месть.