Книга Папины дочки - Тасмина Перри

Он кивнул.

— Джим Бергер уже обсудил с тобой денежные вопросы?

Серена не могла скрыть алчный огонек, тут же вспыхнувший в ее глазах.

— Хочешь правду? Для меня это было унизительно.

— Унизительно? — нахмурившись, переспросил Майкл. — Я полагал, что сумма достаточна даже для тебя.

— У каждого свои представления о деньгах, Майкл, — зло отозвалась Серена, чувствуя, что он смотрит на нее затуманенным взглядом.

— Между прочим, я пришел не из-за денег… деньги значения не имеют, — проговорил он тихо.

Серена насторожилась.

— О чем ты?

— Я понимаю, что был глупцом.

— И что?

Майкл опустил руки на колени.

— Я был дураком, Серена, когда сорвался в Каннах. Мне нужно было остановиться.

Серена вздохнула:

— Да, ты был глупцом, когда заговорил про тест на отцовство. Ты полагаешь, я могу такое забыть?

— Но ты не отвечала на мои звонки, не хотела меня видеть после этой истории…

— Я была в шоке! Ты вел себя как последнее дерьмо, Майкл!

Майкл налил бренди и сделал небольшой глоток.

— Я не был уверен, что это мой ребенок! Я был дурак! — Он явно раскаивался.

— Понимаю: теперь я должна тебя пожалеть, — саркастически ответила Серена, втайне торжествуя.

— Прости меня, Серена. Я вел себя как идиот. Я хочу загладить свою вину.

— Ты что-то долго собирался; последнее время ты общался со мной исключительно через адвоката. Что же тебя принесло теперь?..

— Три недели назад умерла моя мать…

Она взглянула на него в замешательстве.

— Соболезную.

— Рак легких. Диагноз поставили в сентябре, а в начале декабря она умерла. Я думал, что она счастлива. Я ведь добился всего, чего хотел: успеха, денег. Она могла мной гордиться. Но знаешь, что она мне сказала? Она сказала, что я веду дерьмовую никчемную жизнь. Я не ожидал такого… — Он опустил голову. — Она спросила меня, зачем я живу? — продолжал он упавшим голосом. — Зачем мне все эти деньги?..

Серену так и подмывало ответить: «Чтобы спать со своими шлюхами», — но она все-таки сдержалась.

— Майкл, к чему ты мне все это рассказываешь? — Серена была достаточно умна, чтобы понимать, что он пришел к ней не за сочувствием и состраданием.

— Я хочу иметь семью, — ответил он, — это самое лучшее, что я могу сделать. И для тебя, и для нашего ребенка. — Он взглянул на ее живот.

Серена невольно отшатнулась.

— Нет, Майкл, это не твой ребенок. Ты выбрал тех шлюх.

— Пожалуйста, Серена, я знаю, что был не прав. Я знаю это. Смерть матери заставила меня измениться. Я хочу, чтобы мы помирились с тобой ради нашего ребенка. Дай мне шанс.

— Что я должна сказать тебе?

— Что ты станешь моей женой.

Он сунул руку в карман и вытащил коробочку с кольцом, украшенным огромным зеленоватым бриллиантом. «Как минимум десять карат», — тут же прикинула Серена.

Она невольно протянула руку, чтобы прикоснуться к камню. Он был прекрасен, его блеск завораживал, гипнотизировал. Она еще никогда не получала в подарок таких драгоценностей. А ведь вместе с этим кольцом ей предлагались личные самолеты, роскошные дома, миллиардные счета и законное наследство для ее ребенка. Она готова была подпрыгнуть до потолка от радости. Ей тут же вспомнилось, что он был отличным любовником, что когда-то она даже была в него слегка влюблена. Конечно, он дурно поступил с ней, но зато теперь он готов все компенсировать. Зачем отказываться от такой удачи? Подумаешь, она застала его с проститутками! Можно и забыть теперь.

— Я должна подумать, Майкл, все это слишком неожиданно.

— Конечно, я готов ждать.

Она снисходительно кивнула.

— Мне нужно вернуться к гостям.

Но Майкл не хотел отпускать ее без гарантий.

— Меня ждет самолет. Мы можем полететь в Вегас и встретить там Новый год. Возьми с собой сестер и отца, если хочешь.

— Майкл, остановись.

— Может быть, завтра?

— Прошу тебя, не дави на меня.

— Когда же?

— Я тебе позвоню, когда буду готова.

Освальд вышел на свежий воздух, потягивая бренди. Он выпил слишком много шампанского, и у него уже голова шла кругом. Наконец-то выдалась минута, чтобы спокойно выкурить сигару и постоять в тишине.

— Я видел, что произошло на кухне, — послышался голос откуда-то из темноты.

Зажигая сигару, он разглядел говорившего.

— Дилан О’Коннор, — произнес Освальд, узнав брата жокея, — кажется, я вас не приглашал.

— Я пришел с Финбаром, а что? Вы же пригласили победителя, вот и я тут.

— Да, победителя, — сердито отозвался Освальд, — но вы к победе не имеете никакого отношения. — Он неодобрительно оглядел джинсы и куртку Дилана. — В мой дом приходят прилично одетыми. И что вам здесь вообще нужно? О каком происшествии вы говорите?

— Я говорю о тех ребятах, которые вас обслуживают. Они работают изо всех сил, — сказал Дилан, потягивая сигарету, — но Освальд Бэлкон никогда не бывает доволен.

От гнева Освальд побагровел, ему захотелось влепить этому наглецу увесистую оплеуху.

— Это ты мне звонил, — произнес он, вспомнив о таинственных угрозах по телефону. — Ты, ничтожество, мне угрожал. Ты думал, я испугаюсь?

Дилан бросил недокуренную сигарету на землю и усмехнулся.

— Игра становится забавной, — заметил он, — значит, не забыли. Вы тогда плохо обошлись с Финбаром. Помните?

Освальд не мог поверить своим ушам — этот самозванец еще и нагло признался в своих выходках.

— Я могу вызвать полицию, и тебя арестуют. Тогда тебе конец.

— Не говорите ерунды, Освальд, — продолжал Дилан. — Вы же знаете, что так просто не отделаетесь.

— Это мы посмотрим.

— Я вас удивлю: вообще-то я не люблю вечеринки, но иногда там случаются интересные происшествия. Кстати, я хотел потолковать с вами об одном деле.

— У меня нет с тобой никаких дел, О’Коннор. — Освальд повернулся, чтобы возвратиться в дом.

— А между прочим, дельце очень выгодное.

Хотя вокруг не было ни души, Дилан заговорил шепотом. Освальд выслушал его и рассмеялся.

— Я никогда не занимаюсь такой чепухой и не пачкаю руки понапрасну, — сказал он. — Даже не надейся втянуть меня в это.

Он бросил сигару и наступил на нее каблуком.

— Поищи кого-нибудь другого, а ко мне больше не суйся.