Книга Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

– У нее есть один друг, – задумчиво произнесла я, обращаясь скорее к себе, чем к Летиции, – просто она об этом не знает.

Согнувшаяся пополам от смеха Летиция не расслышала моих слов и попросила повторить, но я решила, что лучше приберегу эту мысль для себя, и пожурила фрейлину:

– Лучше подумай о том, какое ты произвела впечатление на леди Дадли. Какого она теперь мнения о моих фрейлинах? Бедная женщина наверняка решила, что я держу подле себя лишь невоспитанных сплетниц, которые разукрашивают себе лица дорогими белилами, румянами и помадой и вызывающе одеваются, гордячек, кичащихся своим превосходством и разгуливающих в туго затянутых корсетах, похожие на надутых гусынь. Ты оскорбляешь и презираешь ее только лишь потому, что она – другая, слишком робкая, чувствительная и застенчивая. Вот как я бы подумала о тебе, окажись я на месте леди Дадли! Мне обидно и стыдно, что вы не выказали ей радушия. Впрочем, способны ли вы на это? Она сбежала от вас, словно на охоте испуганный зайчишка, спасающийся от стаи лающих гончих!

В глазах Летиции вспыхнуло недовольство, и она, разъяренная, бросилась ко мне, словно дикая кошка, вздумавшая показать свои длинные коготки.

– Это не от меня она сбежала! А от того, что увидела своего мужа и вас…

Я схватила тяжелую резную расческу с позолотой и изо всей силы стукнула ею по столу.

– Уж не думаешь ли ты, что наше родство позволяет тебе обращаться к правящей королеве с таким неуважением и говорить все, что тебе заблагорассудится? Кузина Летиция, твоя молодость и красота отнюдь не оправдывают подобное поведение. Не забывай о другой нашей общей кузине, Кэтрин Говард! А теперь прочь из моих покоев!

– Как скажете, ваше величество, – с притворной вежливостью сказала Летиция, расправила юбки и присела в подчеркнуто почтительном реверансе; при этом ее грудь едва не вывалилась из глубокого выреза ее вульгарного розового корсажа. Затем она оскорбленно сверкнула глазами, натянуто улыбнулась и покинула мои покои с высоко поднятой головой и достоинством истинной королевы.

Я швырнула ей вслед расческу и снова стала нервно расхаживать по спальне в предвкушении встречи с Робертом.

Прошел час, другой, и вот он наконец пришел. Только переступив через порог, он раскинул руки, желая меня обнять, и лучезарно улыбнулся.

Я поднялась с кресла и стала посредине комнаты. На моем лице так и не появилась улыбка, которую он привык видеть, входя в мою опочивальню. Я встретила его холодным, осуждающим взглядом и, как только он подошел поближе, наградила его звонкой пощечиной, стирая улыбку с его самодовольной физиономии.

– Ты лгал мне все это время, – сказала я.

Роберт изумленно уставился на меня, потирая покрасневшую от моего удара щеку.

– Ведьма, ты оцарапала меня! – воскликнул он, проводя ладонью по лицу и размазывая пальцами выступившую на смуглой коже кровь.

Должно быть, мои кольца оставили две тончайшие ранки на его загорелой щеке, по которой теперь медленно стекали капли крови. Но я не собиралась просить прощения.

– Ты лгал мне все это время, – повторила я. – Я видела боль в ее глазах, ты ведь разбил ей сердце…

Роберт, как разъяренный бык, закатил глаза и прорычал:

– Эми никогда не умела скрывать своих чувств, черт ее подери! Опозорила и себя, и меня!

– Ничто не ново под луной, – вздохнула я, отворачиваясь и отходя от него подальше. – Филипп говорил о моей сестре то же самое.

– И был прав, как прав сейчас я! – продолжил Роберт, доставая из рукава белый шелковый платок и прижимая его к окровавленной щеке.

– Королева не может позволить себе такой роскоши, как чувства, Роберт, в ее сердце идет извечная борьба, в которой чувствам никогда не одержать верх – они несут с собой лишь смерть и опустошение, приводят к страшным последствиям, затрагивающим не только ее саму, но и ее верноподданных. И моя сестра, да будет земля ей пухом, – живой пример того, что случается, когда королева забывает об этом правиле или же попросту пренебрегает им. Но Эми – не королева, Роберт, она – живая женщина, ей дозволено быть собой. И благодаря этой вспышке эмоций мне открылась подлинная правда, без придворных прикрас и дипломатических хитростей. – Я вздохнула, остановилась на миг, пристально взглянула на него и снова стала ходить по комнате. – Ты делаешь выпад, отражаешь удар… Это как дуэль, не правда ли, Роберт? И дело вовсе не в поступке Эми; по правде говоря, она ни в чем не виновата, у нее есть полное право вести себя так. Из-за боли, которую ты причинил ей, она несколько забылась и отбросила все те уроки, что вбивали ей в голову учителя этикета. Но ты, ты просто пытаешься отразить удар, переложить вину на чужие плечи, заставить меня забыть о том, что ты лгал мне. Ты говорил, что любовь, связавшая ваши судьбы, умерла, что вы повзрослели и хотите идти разными дорогами, что Эми нравится жить в деревне, а тебе – при дворе. Но испарились только твои чувства к жене! Ты бросил ее, обманул, дал пустые обещания, которые и не собирался выполнять, но она не отпустила тебя, это ясно как божий день. Думаю, она как только могла пыталась вернуть тебя. Сколько писем она написала тебе, моля о том, чтобы ты вернулся домой? Сколько раз ты находил повод, чтобы не навещать свою законную жену? С какой беспечностью ты продал все ваши владения, уверенный в том, что она и слова не скажет… Послушная жена, покорная и благочестивая женщина, гниющая в деревне, вечная гостья в домах твоих прислужников, жаждущих заручиться твоей поддержкой и получить от тебя всевозможные блага. У нее нет ни друзей, ни семьи, которые могли бы заступиться за нее, стать на ее защиту и поведать всем о том, что несчастную женщину обманывает собственный муж. Ты заставил ее молчать, превратил в невидимку, предал забвению. И тебе очень хорошо удавалось всех обводить вокруг пальца, пока я не увидела сегодня, что любовь по-прежнему живет в сердце Эми и это ты похоронил свои чувства в склепе.

– И что с того? – пожал плечами Роберт. – Она и сама скоро отправится на тот свет, перестав наконец нарушать наш покой. Так что нам незачем говорить и даже вспоминать о ней.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– А то, что она умирает, – ответил Роберт, приблизился ко мне и обнял меня за плечи, преданно заглядывая мне в глаза. – Я только что узнал, что она больна раком груди. Милая, теперь ты понимаешь? – У него хватило наглости улыбаться при этом так, будто он сообщал мне хорошие новости. – Теперь нам нужно лишь немного подождать! Она долго не протянет, нам удастся избежать лишних трат и скандала, какой непременно разразился бы, если бы я настоял на разводе. Аллилуйя, Господь услышал мои молитвы! Так что, любовь моя, – он попытался притянуть меня к себе, но я оттолкнула его, – сам Бог улыбнулся нам сегодня, это – знак Его благословения, Он хочет, чтобы мы стали мужем и женой, исполнили предназначение, предначертанное нам самими звездами в день, когда мы с тобой появились на свет. Сам Господь Бог, проявляя свою бесконечную мудрость, устраняет единственное препятствие, стоящее у нас на пути. Совсем скоро Он заберет к себе Эми и она перестанет быть помехой нашему счастью! Этот рак – Божья кара, какой она, несомненно, заслуживает, наказание свыше за то, что она не захотела проявить благоразумие, послушание и дать мне развод, как я просил. Бог наказывает ее за все грехи и благословляет меня – и тебя! – добавил он с лучезарной улыбкой.