Книга Чудесный переплет. Часть 1 - Оксана Малиновская

— А ты долго здесь пробудешь? — встрепенулся он, и в его глазах загорелась искорка какой–то надежды.

— Да, ещё целых четыре дня.

Искорка потухла.

— Жаль, но не смогу — у меня дела, сегодня ночью уезжаю, а вернусь не раньше пятницы… — с нескрываемым огорчением сказал Телар. — Но я тебе обязательно позвоню.

— Значит, уезжаешь… — настала моя очередь расстраиваться.

Я вдруг почувствовала себя безмерно несчастной… Почему, почему всегда так бывает? Стоит познакомиться с кем–то стоящим — и зловредная судьба непременно вас разведёт. Это несправедливо! Зачем тогда сводила?! Поберегла бы энергию для мирных целей! Надеяться на то, что Телар позвонит мне… мне же не пятнадцать лет… как пить дать не позвонит — замотается, забудет телефон, встретит кого–то ещё… И вообще, я ровным счётом ничего про него не знаю. А что, если он женат? От этих мыслей меня прошиб холодный пот. Нет, не может быть: кольца обручального на пальце нет и — а это самое главное доказательство моих предположений — на пальце нет незагоревшей полоски от кольца, всё коричневое, значит, точно не женат. Уже лучше.

— Мне пора, — грустно сказал Телар и поднялся.

— Я провожу, — поспешно сказала я и, даже не набросив на плечи кофту, вышла вслед за ним на улицу.

И вот мы снова медленно бредём к воротам базы… в метре друг от друга, как малолетки. Скорее всего, мы больше не встретимся, так почему же он не пользуется моментом? Почему мужчины иногда бывают такими тупоголовыми? Это же наше прощание, прощание после того, как всё так здорово завертелось… Неужели ему не хочется сохранить тёплые воспоминания о встрече, не хочется… поцеловать меня? Я с ума схожу от желания, но не могу же я сама на нём повиснуть, честное слово… Вот мы уже за воротами, останавливаемся.

— Пока, я обязательно позвоню, — сказал Телар, задержавшись на моих глазах долгим, серьёзным взглядом, и, не спеша развернувшись, сделал шаг прочь, в темноту.

— Постой, — вдруг решительно сказала я — а катись они лесом, все эти предрассудки! — и, лукаво улыбнувшись, тихо сказала: — Я должна тебе поцелуй.

«Тьфу ты!..» — в сердцах выругался внутренний голос.

«Да пошёл ты», — жёстко парировала я.

Телар как будто ждал, что я первая проявлю инициативу: он резко развернулся и в буквальном смысле слова набросился на меня. Я лишь успела разглядеть, как его лицо преобразила торжествующая улыбка. В следующий момент я уже задыхалась от его рук, обхвативших меня и вминавших моё тело в его. Губы Телара скользили по моим волосам, шее, щекам, лбу, обдавая трепещущую кожу частым, жарким дыханием. От неожиданности я сначала впала в ступор — уж слишком активно он начал, — но очень скоро сознание разобралось, что к чему, и я заполыхала ответным огнём, огнём неуёмной, безумной страсти. Теперь мне уже не казалось, что он слишком сильно прижимает меня к себе, я хотела большего.

«И это СКРОМНЫЙ поцелуй?!» — заверещал возмущённо внутренний голос. «По–моему, я уже сказала, куда тебе идти», — спокойно подумала я. «Ну ладно… я‑то пойду, но ежели что — вернусь, так и знай!» — прошипел внутренний голос. «Вали, вали давай», — усмехнулась я.

Мои дрожащие от возбуждения руки забрались под футболку Телара и вцепились в спину — мне так давно хотелось коснуться его обнажённого тела. Бедный, он непроизвольно вскрикнул, когда ногти вонзились в его кожу… вот только я не поняла, от боли вскрикнул или от наслаждения? Кому–то ведь нравится и пожёстче… А я продолжала изучать руками его богатырскую спину, трепеща от нескончаемых поцелуев, в свою очередь, в невероятном экстазе ощупывая губами напрягшиеся мышцы его рук. Ммммм… сказочно… Ещё… ещё… больше… сильнее… крепче… Ещё немного — и… «Держись! Мать твою разэдак!» — истошно завопил внутренний голос, понимая, что я съезжаю с катушек. «Всё под контролем!» — неуверенно заверила его я и неимоверным усилием воли постаралась взять себя в руки.

Губы… хочу его губы… пухлые, мягкие, манящие… Почему он до сих пор не поцеловал меня в губы? По–моему, именно на такой поцелуй мы договаривались, а не на всё это безобразие…

Телар скользил руками по моей спине, плавно переходя к шее и затылку, затем снова опускаясь вниз до условно определённой точки окончания приличий, и… возвращался обратно. Я всё ждала, когда он начнёт действовать более решительно, и, не скрою, боялась этого, опасаясь последствий. Не понимаю, как ему удавалось сдерживаться и вести себя по–джентельменски. Его скромность возбуждала меня сильнее, чем самые откровенные ласки. Этот мужчина мне определённо нравился, и я понимала, что нужно заканчивать, иначе… я за себя не отвечаю, а это неправильно. Чую, что сейчас — неправильно.

— Мы… договаривались… только… на… один… поцелуй, — пытаясь восстановить дыхание, отрывочно прошептала я, с трудом отстраняясь от его губ, целовавших мою шею и подбородок так, что кружилась голова.

Телар рассеянно взглянул на меня, не задумываясь, автоматически промямлил: «Что?» — и снова припал губами к моей шее, как будто я ничего не говорила, а он ничего не переспрашивал. С неохотой оторвавшись от его спины, я взяла его голову обеими руками и, оторвав от себя и приподняв вверх, повернула его лицо к своему. Телар посмотрел на меня телячьим взглядом, с трудом осознавая, что происходит, но не отвёл глаз, стараясь сфокусироваться на моих глазах.

Ничего больше не говоря, я потянулась губами к его губам, одновременно приближая его голову к себе руками. Мгновенно уловив мой настрой и поняв, что от него требуется — инстинкты соображают значительно быстрее нас, смертных, — Телар запустил обе руки в волосы на моём затылке, резким движением рук на себя сократил расстояние между нашими лицами и накрыл мой рот своими горячими губами… Утопая в омуте сладострастного безумья, я прижалась к нему всем телом и, возобновляя прерванное путешествие по его могучей обнажённой спине, не помышляла о спасении, и лишь благодарила Бога за то, что мы стоим у ворот базы, а не находимся в пустующем и таком манящем домике. Казалось, никакая сила в мире не сможет остановить, прервать наш долгий поцелуй, но… такая сила нашлась.

Сумрачную тишину позднего летнего вечера, нарушаемую лишь стрекотанием цикад, вдруг разрезал крик совы. В тот же миг Телар резко отпрянул от меня, как будто чего–то испугался. Его руки всё ещё продолжали перебирать волосы на моём затылке, словно старались зарыться в них поглубже, но его глаза, вмиг протрезвевшие, вглядывались в мои, терпеливо ожидая, когда и в них появятся проблески сознания.

— Это… всего лишь… сова, — прошептала я, с трудом приходя в себя и медленно выравнивая дыхание.

— Мне пора, — твёрдым голосом сказал Телар и, проведя напоследок рукой по моим волосам, развернулся и, не оборачиваясь, начал быстро удаляться прочь, прокричав на ходу: — Я позвоню!

Растерянная и подавленная, я продолжала стоять у ворот, провожая взглядом его практически растворившийся в темноте силуэт. Дело даже не в том, что как–то странно оборвался наш поцелуй — как если бы Телар решил, что ему достаточно, он нацеловался, а подобные мысли, согласитесь, не могли не всколыхнуть в душе неприятных эмоций. По всем правилам приличия именно я должна была оборвать поцелуй, а не он. Но больше всего меня угнетала его прощальная фраза: «Я позвоню», казалось бы, такая обычная и понятная и в то же время многогранная. Если поразмыслить и провести параллели, то эта фраза сродни другой, моей любимой, о забытом дома включённом утюге…