Книга Арабская жена - Таня Валько

— Надо бы сообщить маме и Малике.

— Будет еще время. Остаемся на связи.

В голову мою лезут самые мрачные мысли. Раньше-то я не понимала, зачем она сюда приехала, почему так легко согласилась у нас погостить; но теперь ее замысел мне ясен, все шито белыми нитками. Легче улизнуть отсюда, где вокруг одни пустыри, чем из дома, окруженного стеной двухметровой высоты.

— Джойси, подойди ко мне, пожалуйста.

— Да, мадам. — Девушка уже стоит в дверях и печально смотрит на меня.

— Пройдись-ка вокруг дома, может, увидишь где-нибудь мадам Мириам.

— Я уже ходила. Даже забралась на контейнер с водой, чтобы лучше видеть окрестности. Кроме работников, никого нет.

— А ты смышленая. Все понимаешь.

— Просто стараюсь помочь. Может, подать вам обед?

— Сейчас я не в состоянии проглотить ни кусочка. А Марыся что-нибудь ела?

— Ничего, кроме мороженого, но я накормлю ее потом. Не беспокойтесь сейчас о ребенке.

— Ты права. Спасибо.

Я отправляюсь в спальню и падаю на постель. Задумываюсь, что же я неправильно сделала, возможно ли было предотвратить бегство Мириам. Закрываю глаза.

Когда я их открываю, вокруг уже царит кромешный мрак. Господи Иисусе! Я вскакиваю на ноги и бегу в кухню.

— Джойси, хозяин вернулся?

— Нет, его не было, — встревоженно отвечает она.

— Который час? — машинально спрашиваю, бросая взгляд на настенные часы. — Восемь?! — ору истошно. — Восемь! И муж не звонил?! — Я начинаю паниковать.

— Вы же спали с телефоном. Я не слышала никаких звонков.

Бегу в спальню, с трудом добываю из-под одеяла телефон. Смотрю на экран. Ничего. Никто не звонил. Руки у меня дрожат. Я слышу, как сзади подходит Джойси.

— Помочь вам?

Наконец мне удается нажать нужную кнопку.

— Ахмед, ты живой?! — кричу в трубку я.

— Да, — слышу я его убитый голос.

— Что случилось?! Почему ты до сих пор не дома?!

— Я все расскажу, когда приеду. А приеду, наверное, около полуночи.

В эту секунду я слышу пронзительный женский крик.

— Что это? Кто это? — Затаив дыхание, я опускаюсь на край кровати. Мне становится дурно.

— Случилось самое худшее. Я не могу сейчас говорить. — Он разъединяется.

Что же это был за ужасный, почти животный вопль? Что он мог означать? Кто так кричал и почему?.. Внезапно я понимаю, что тембр голоса и его звучание мне знакомы. Это мать Ахмеда… Но что означает «случилось наихудшее»? Очередная измена Мириам, ее бегство или смерть?.. Но сейчас мне остается только ждать. И я чувствую себя виноватой, хоть и не могла ничего сделать.

Жизнь делает поразительные повороты, и судьба нас не щадит. Ахмед гнал на ферму на скорости сто шестьдесят километров в час. Как и я, он предчувствовал, что случилось что-то плохое. Выехал на дорогу между многоэтажками и не сбавлял скорости. Проехав несколько километров, увидел небольшую толпу, собравшуюся у дороги. Перед его глазами мелькнула лежащая на обочине фигура, и что-то его насторожило. Он остановил машину, вышел и медленно приблизился к собравшимся. Люди жестикулировали, кричали, хватались за головы. Растолкав толпу, Ахмед внезапно обнаружил, что он стоит над изувеченным телом Мириам.

Повинуясь первому же инстинкту, он упал на колени и с ревом принялся рвать волосы на голове. Толпа замерла, пораженная: никто не знал, что происходит, кто этот мужчина и кем ему приходилась погибшая женщина. Мириам лежала на боку, ноги ее неестественно изогнулись, одна стопа была расплющена, а на другой еще остался яркий шлепанец. Разорванное платье задралось вверх, открывая израненные бедра; Ахмед одернул его. Сняв пиджак, он накрыл им изуродованное лицо сестры: одна сторона распухла и почернела, на месте другой было кровавое месиво — без глаза, без брови, с выпирающими обломками кости. Волосы, склеившиеся от пота, грязи и крови, прилипли к черепу. В безграничном отчаянии Ахмед наклонился и осторожно обнял тело сестры, испуская истошные рыдания.

Через какое-то время послышался вой сирен — это ехали полицейские машины, а следом за ними карета скорой помощи.

Аварии никто из собравшихся не видел; из тех, кто дал показания, каждый признался, что оказался на месте происшествия, когда все уже было кончено. После осмотра места аварии полицией и оценки ситуации судебным экспертом было составлено заключение о том, что Мириам погибла на месте, сбитая, вероятнее всего, чьим-то личным автомобилем. Однако сам автомобиль отыскать не удалось. Что делала она в том районе и как туда попала, навсегда останется тайной. Но не для всех членов семьи. Мы — Ахмед и я — знали, кто там живет. Знала и Малика. Мне, к сожалению, был известен еще один секрет — факт телефонного разговора Мириам в день ее смерти, причем звонок, в довершение всего, был произведен с моего телефона. Об этом я не рассказала никому, зная царящий здесь закон: око за око, зуб за зуб. Сам разговор, конечно, еще ничего не доказывал, но для убитых горем родственников это могло бы послужить достаточным основанием для расправы. Я изъяла этот звонок из списка исходящих и удалила номер фитнес-клуба из своего телефона.

Родственники со мной не разговаривали ни в тот день, ни в период поминок, длившихся более месяца. Меня и на поминки не допустили, якобы из-за моей беременности; однако я четко ощущала обиду и неприязнь, которую они ко мне питали. Они считали, что это я виновата в случившемся. Как-то я невольно услышала слова матери Ахмеда: «Я присматривала за Мириам более трех месяцев, и все было в порядке, а она и одного дня не усмотрела, обрекла мою дочь на смерть».

В эти тяжелые дни родственники мужа все свое горе и ненависть обратили против меня. Знаю, никогда уже они не будут относиться ко мне так, как раньше.

Махмуд, муж Мириам, сразу после поминок уехал за границу. О детях, как и раньше, заботится моя свекровь — в этом смысле ничего не изменилось. А большой прекрасный дом стоит запертый на все замки.

Визит матери

Восьмой месяц беременности подходит к концу, можно сказать, что я на финишной прямой. Бремя, которое я ношу, начинает меня утомлять. Двигаюсь я медленно и неуклюже. К тому же жара опротивела — здешнее раннее лето в разгаре, редко когда температура падает ниже отметки в тридцать градусов, даже вечером.

Зато Марыся радуется солнцу и теплу. На патио, в тени виноградных зарослей, мы обустроили для нее маленький надувной бассейн, в котором она плещется целыми днями, — разумеется, под бдительным присмотром Джойси, ставшей сейчас совсем уж незаменимой.

— Я уладил все формальности, — звонит мне Ахмед с работы. — Документы о визовой поддержке уже должны быть в Варшаве, так что твоя мама хоть завтра может ехать в посольство.