Книга Жить и сгореть в Калифорнии - Дон Уинслоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так или иначе, подобные трагические события, идущие вразрез с планом проводимой операции, можно сказать, довершают преображение Ники Вэйла в добропорядочного бизнесмена.
Довершают, но не совсем.
Шум на веранде будит Летти.
Гремят мусорные баки.
— Вот чертовы еноты! — восклицает она, вставая с постели.
Неверными шагами, спотыкаясь, она бредет к двери, даже не удосужившись на этот раз захватить оружие. Не станет же она стрелять в глупое животное.
Лев притаился в углу веранды.
«Пусть это выглядит как изнасилование, — сказал пахан. — А потом прирежь ее. Тогда это будет очередным убийством на сексуальной почве, совершенным еще одним местным маньяком. Смотрите по телику в одиннадцатичасовых новостях».
Левой рукой он сжимает нож.
Слышит ее шаги.
Слышит, как она открывает дверь.
Вот она выходит.
— Vamos![32]— кричит Летти, когда Лев делает шаг вперед.
Что-то держит его.
Тугая веревка вокруг шеи тянет его назад и сбрасывает вниз со ступенек.
Летти слышит, как убегает енот, и закрывает дверь.
Запирает ее и опять ложится в постель. Что бы ни означал этот шум, теперь он прекратился.
Наконец-то дети уложены в постель.
Признаться, Россия-матушка будет счастлива, когда Дэзик отстроит свой дом и переедет туда, потому что, хотя ей и нравится жить с маленьким Майклом, эта девчонка Натали никак не может забыть свою мать. Она любит ее, эта сучка. Гены, ничего не поделаешь.
А вот Майкл — из него вырастет настоящий принц.
Если приложить к этому руки.
Но Натали…
Россия-матушка идет в ванную, чистит зубы, умывает лицо, затем начинает расчесывать волосы щеткой.
Сто движений щеткой утром и сто вечером, и так каждый день, вот что делает ее волосы такими густыми и красивыми, — Дэзику это очень в ней нравится, он восхищается ее волосами.
Она кончает расчесывание и отступает на несколько шагов, чтобы полюбоваться собой в зеркале.
И тут она видит за спиной у себя мужика.
Должно быть, это кто-то из новых охранников.
Но однако, какая наглость — заявиться к ней в спальню!
— Что… — произносит она и осекается.
Рука мужчины зажимает ей рот. Ее нос затыкают тряпкой.
И дальше — чернота.
Ники закуривает сигарету с марихуаной. С удовольствием, не спеша, вдыхает сладковатый мускусный аромат, глубоко затягивается, отчего дым окутывает легкие, а затем улетучивается. Унося с собой все напряжение, все тревоги.
Трудности тают в вечернем воздухе.
Трачев мертв.
Его ребята за решеткой.
Вместе с ними арестованы Рубински и Шаллер.
Слух о том, что покойный Бентон Говард являлся полицейским осведомителем, пущен достаточно широко.
Пол Гордон застрелен.
Кэззи Азмекян смыт в океан, и труп его поглощен пучиной или выброшен на берег, это уже не важно.
Он делает еще одну затяжку, скидывает с себя одежду и ныряет в дымящееся паром джакузи.
Наутро его ждут пятьдесят миллионов. Ловкий фокус, метаморфоза протяженностью всего лишь в одно поколение.
Чудесный вечер и исключительно удачная сигарета.
Его не оставляет легкое беспокойство. Лев все еще не вернулся с докладом о том, что проблема сестрички решена.
Ники делает еще одну затяжку, чтобы изгнать из головы и это беспокойство. Когда Лев отправляется убивать, то он убивает. Так что он скоро вернется — можно не сомневаться.
И вечер становится еще чудеснее. Все складывается в его пользу. Трачев мертв, утром Ники выплатят огромные деньги, и жизнь прекрасна как никогда. Он закрывает глаза, потягивается в воде и чувствует, что пальцы ног упираются в какой-то предмет.
Он недоволен — ведь просил же он Майкла не играть в футбол возле бассейна и джакузи.
Ники хочет поднять мяч и вскрикивает.
Отпрянув, прижимается к борту джакузи, съеживается.
И не сводит глаз с отрубленной головы Льва, болтающейся в бурлящих водяных струях.
Вошедший Даня застает Ники в таком совершенно скрюченном положении.
Даня поднимает за волосы голову Льва и издает горестный вопль.
Шея Льва стянута лентой.
На ленте что-то написано, но даже и не в таком удрученном состоянии они бы эту надпись не прочли.
Потому что сделана она по-вьетнамски.
Ники бежит в дом.
В комнату матери.
Ее дверь приоткрыта, и он различает серебристое мерцание телевизора.
Он без стука распахивает дверь:
— Мама…
Сидя на ее кровати, какой-то человек смотрит телевизор. И лениво направляет свой пистолет с глушителем в сторону Ники.
— Привет, Дэз, — говорит Карпотцев. — Или, прости, теперь ты, кажется, Ники, да?
— Полковник.
— Теперь уж генерал, — говорит Карпотцев.
Ники чертовски взволнован, но самообладания не теряет.
— Поздравляю, — говорит он.
— Спасибо, — говорит Карпотцев, — и примите мои поздравления, Ники. Судя по всему, вы очень преуспели. Молодец, родина гордится вами. Вы ведь намеревались с нами поделиться, не так ли, Ники? Или вы надеялись, что я умер?
— На что-то в этом роде я и вправду надеялся. Где моя мать?
— Она останется с нами на время.
— На какое время?
— Скажем так, — говорит Карпотцев. — Пока не получим, черт тебя дери, наши деньги.
Так-то, старик.
Мы желаем получить нашу долю.
От компании «Жизнь и пожар в Калифорнии».
Рассветает настолько, что уже обозначились предметы.
Раннее утро, когда все выплывает из серой мглы.
Джек идет по ущелью, врезающемуся в скалистый мыс. Он карабкается вверх, пока не упирается в старую ограду. Поднырнув под нее, как делал еще мальчишкой, он оказывается в бывшем трейлерном парке.
Чудно и непривычно быть здесь, зная, что место это принадлежит Ники Вэйлу. Что он собирается превратить его в городок, состоящий из кондоминиумов и особняков. Что он убил жену, копя на это деньги.
