Книга Корабли с Востока - Наталья Резанова

Здесь присутствовали главные герои нынешнего Галаада: и главнокомандующий Такертокер, и Скарборо, и Нокс, и Беннинг, называемый среди наиболее вероятных кандидатов на президентский пост. Им было чем гордиться. Мир, который желали видеть в Галааде державы Евро-Азиатского альянса, был достигнут, единство восстановлено. Любопытно, что человека, которому Галаад был этим обязан, здесь не было. Малахия Бракстон был как будто пришиблен свалившейся на него славой и стремился уклониться от нее.

И то. Харизматический лидер – и благословение для своих людей, и проклятие. После гибели Камминса, такой нелепой, что поверить трудно, боевой дух его армии пал совершенно. Как рассказывали Эномото, взрослые, закаленные в боях мужчины плакали, как малые дети, потерявшие родителей. Штаб армии Нантакета скомандовал отступление, а несколько дней спустя был подписан акт о капитуляции.

Причина, по которой команде Эномото предписано было служить правительству Галаада, исчезла. Они уже получили свою плату в галаадских гельдерах новой чеканки, которые должен был принимать любой банк Евро-Азиатского альянса. И единственное, что хотел услышать Эномото от адмирала Муцу, – отправятся ли они назад на «Гото», крейсере эскадры, или Япония выкупит «Марию Каннон» у Галаада.

С адмиралом Эномото был знаком давно, хотя не мог претендовать на дружеские отношения. Муцу Торамунэ принадлежал к боковой ветви рода Датэ, посвятившей себя морской службе. На приеме адмирал – невысокий, горбоносый немолодой человек, благосклонно поприветствовал Эномото и сообщил, что приказ об его повышении будет подписан в ближайшие дни. Об остальном, добавил Муцу-тайсё, они поговорят позже. И правда, беседовать здесь о серьезных делах было невозможно: тут же посол представил адмиралу господина Скарборо с молодой супругой, урожденной Корбин. Супруга смущалась в вечернем платье, которое местным дамам было в диковинку, а вот Скарборо во фраке как родился. Что до Ханпейты, то он с трудом скрывал, что огорчен. Увы, надежда поскорее разделаться с делами, вернуться домой и увидеть жену развеялась в прах: он застрянет здесь на неопределенное время.

Они-но сесё, контр-адмирал Попов, тоже был здесь. Он обменялся приветствиями с японским адмиралом, высказал поздравления командующему Такертокеру по поводу удачного завершения кампании на юге – хотя кто знает, что он думал на самом деле.

Но с Такертокером поддерживать беседу было трудно, ему такие сборища были не по душе. Он явился, чтобы понаблюдать. Предстоящие президентские выборы – глупость, очередная уступка чужеземным обычаям. Скарборо хватает ума не выдвигать свою кандидатуру, он предпочитает действовать через Беннинга. А вот Нокс, похоже, намерен поиграть в эти игры. Глупец, большинство жителей Галаада – белые, они позволят индейцу выиграть для них войну, но никогда не дадут ему стать президентом. Такие дела решаются по-другому. И по правде, старый Айзек предпочел бы решать их с Камминсом. Такертокер многих опрашивал об обстоятельствах гибели мятежного генерала, и у него свое мнение на сей счет. Но он его не выскажет, только сделает выводы.

Заскучавшего Попова подхватывает Ольхин – он еще не посол, но, вероятно, скоро им станет, – подводит его к Мэри Комацу и Сакамото Рёме. Мэри Комацу ради приема извлекла свое единственное дамское платье, с прошлого года лежавшее в саквояже, Рёма ради такого же случая облачился в национальный костюм. Миссия Сакамото на Вертограде Марфы не увенчалась успехом, но это этнографа ничуть не смущает. Он бурно восторгается автолетами, затем начинает расхваливать достижения Санады-но мико (из университета в Барупараисо сообщили, что ей присвоено это звание, что для женщины соответствует званию доктора наук). Попов смотрит на девицу-доктора с подозрением: в России женщины с ученым званием – редкость. Но после нескольких реплик относительно его любимых броненосцев сердце «глазастого черта» смягчается.

Беседа оживляется. Если бы прием происходил в другой стране, пока гостей не позвали к столу, в зале играла бы музыка. Но в Галааде с этим пока не освоились, здесь знают только религиозные гимны. Перед началом приема наспех набранный оркестрик сыграл «Боевой гимн Галаада». Не так давно эта песня была известна как «Тело преподобного», но это уже подзабылось. Этим репертуар и исчерпывался.

Зато искусство разносить напитки уже освоили. На выбор – виски или сакэ из запасов посольства.

И тому и другому отдают дань политики, бизнесмены, представители дружественных государств. Представителя ДеРюйтерштаадта здесь по понятным причинам нет, но кто знает, что будет впереди.

Адмирал Муцу беседует с министром иностранных дел о судьбе бывшего генерального судьи и прочих деятелей прежнего режима, все еще находящихся в заключении. Разумеется, уверяет адмирала Скарборо, суд над ними будет справедливым, но гуманным (он уже научился употреблять этот термин), мы не станем уподобляться убийцам наших праведников…

Молодая миссис Скарборо во время этих заверений скучает. Ей не с кем поговорить. Нокс не женат, Старый Айзек женат неоднократно, но не в обычае его народа брать женщин на собрания мужчин. И Эбигейл Скарборо не представляет, о чем бы она говорила с долговязой японкой – или она ирландка? Право же, когда Эбби состояла связной в братстве Гидеоновом, было проще.

На самом деле, Эзра Скарборо вовсе не уверен в том, что утверждает. Между самыми влиятельными лицами в государстве нет единства по этому вопросу. Такертокер предпочел бы избавиться от всех, кто представляет угрозу новому режиму. Нокс, напротив, считает, что после гибели Камминса никто из сторонников старого режима не рискнет поднять голову, а, проявив снисхождение к падшим, нынешнее правительство сможет разговаривать с мировыми державами на понятном им языке. То есть он, Илай Нокс, будет разговаривать. Ему мало быть верховным вождем, он хочет быть президентом. Такертокер удивился бы, узнав, насколько мысли Скарборо на сей счет совпадают с его собственными. Министр прекрасно помнит нападки своих же собратьев-гидеонитов из-за его смешанной крови. Уже и так повсюду твердят, что вожди Союза племен забрали слишком много власти, что индейцев надо ограничить в правах, и при всяком удобном случае вспоминают зверства, что творили войска Такертокера в долине Шенандоа.

Такертокер – тот прекрасно понимает, что на выборах власти ему не видать, а вот путем военного переворота… После гибели Камминса Старый Айзек остается лучшим генералом Галаада, но вторичная война станет для страны слишком тяжким бременем… Все это надо обдумать.

Нокс любезен со всеми – и с Эномото, с которым не встречался прежде: сегодня их представил друг другу Ольхин, с которым Эномото успел свести знакомство в Хевроне. Они совместно распивают по стаканчику виски, после чего Нокс перекочевывает к Джедедии Уайтингу, который после смерти Эпеса и Сеттла не растерялся, а взял в руки снабжение братьев Гидеоновых оружием и теперь является одним из самых уважаемых деловых людей в Галааде – а также компаньоном Нокса в основанной им компании «Дженерал стим».

– Говорят, Уайтинг взял на себя постройку новых механических мастерских, где намерен производить передатчики по патенту Нокса, – сообщает Ольхин. – И у Нокса с Уайтингом есть заказы из большинства стран на этом континенте, даже из ДеРюйтерштаадта. Доход будет изряден, хотя, несомненно, большую его часть Нокс угробит на свою президентскую кампанию.