Книга Случайная - Екатерина Риз

Его тон был требовательным, и, не смотря на то, что вызывал во мне некоторое чувство противоречия, я сказала:

- Да.

Услышав от меня согласие, Давид заторопился закончить разговор.

- Мне пора идти, я тебе позже позвоню, - сказал он, и отключился. А так, как на часах и без того было достаточно поздно, ночь близилась, я решила, что вряд ли он позвонит сегодня, и решила лечь спать. Правда, долго крутилась с боку на бок, всё ждала. То звонка, то его прихода, а когда поняла, что не дождусь, начала раздумывать о том, где Давид. Алине он обещал вечером появиться дома, у них дома. И мне его обещание, данное другой женщине, теперь не давало покоя.

Из-за всех этих происшествий, мыслей и раздумий, на следующее утро я чувствовала себя усталой и не выспавшейся. А теперь ещё вынуждена выслушивать в раздевалке всякие домыслы об ограблении антикварного магазина и о том, что Давид Кравец, возможно, скрывает великую тайну. Что он Супермен.

- А ты что обо всём этом думаешь? – спросила меня Анька, когда мы ненадолго остались наедине.

Я нервно пожала плечами.

- Мне не нужно обо всём этом думать. Потому что я в этом ничего не понимаю.

- Сказали, что всех поймали.

- Поймали, значит, посадят, - спокойно отозвалась я. Застегнула последние пуговицы на форменной блузке, улыбнулась сестре и отправилась на своё рабочее место.

- Да здравствует дресс-код? – немного язвительно поинтересовался Николай Петрович, встретив меня у стойки администратора.

- Праздники закончились, - сказала я ему. Напоказ вздохнула, всё же решив расстроиться по этому поводу.

Озёрский меня разглядывал, а взгляд был оценивающий.

- Посетители были довольны твоим внешним видом, - сказал он, в конце концов.

Я усмехнулась.

- А вы, кажется, этому удивлены? Николай Петрович, я в этом наряде, - я указала рукой на белую блузку и чёрную юбку, - больше похожа на секретаршу какого-нибудь скучного НИИ, чем на администратора солидного ресторана.

- Не умничай, - попросил начальник, правда, без всякой злости. Смотрел на меня и посмеивался.

Я обиделась, губы надула.

- Я говорю, как есть.

Озёрский достал из кармана платок и протёр лоб. А сам всё на меня косился, кстати, это уже могло показаться неприличным.

- Ладно, - сказал он спустя полминуты. – Твоя взяла. Носи платья, но, Лидия, - он выразительно постучал указательным пальцем по краю стойки, - помни, в каком заведении ты работаешь. Пошлости и развязности я не потерплю.

- Когда это я была пошлой и развязной? – оскорбилась я. – Я же всегда стараюсь, обдумываю каждый свой наряд. Чтобы вам нравилось, Николай Петрович!

- Продолжай в том же духе, - согласился он. Собрался уйти, а я, решив не разбрасываться удачей, раз уж она решила повернуться ко мне лицом, намекнула:

- Хорошие элегантные платья дорого стоят!

Озёрский обернулся, упёр в меня красноречивый взгляд. Я руками развела. Аккуратно ввернула:

- Говорю, как есть. Можно хоть иногда… всё-таки я лицо ресторана…

- Раз в квартал, - перебил меня Озёрский. – И запредельных сумм не жди, мы все здесь не на твой гардероб работаем.

Я широко и счастливо улыбнулась.

- Спасибо, Николай Петрович! Вы самый лучший начальник в этом городе!

Он хмыкнул, не весело, наоборот, немного грозно, и направился прочь, а я, на секунду замерев в раздумьях, решила, что всё отлично складывается. Кто знает, вдруг я ещё карьеру сделаю в ресторанном бизнесе?

Но вряд ли что у меня с карьерой сложится, слишком много скандалов, связанных с моим именем, случилось в стенах одного ресторана. Вот и сегодня, на фоне всех слухов и обсуждения случившегося ограбления, в ресторане появился Марк Борисович, как всегда под руку с Яной, и они, как главные герои трагедии, с печальными лицами прошествовали к своему столу. Правда, прежде, отец Давида остановился возле меня, и довольно долго, несколько тягостных секунд, сверлил меня обвиняющим взглядом. Я не знала, что делать, улыбаться, пусть и официально, под таким взглядом глупо, и я стояла, разглядывая стену за его плечом. И гадая, известно ли ему что-нибудь о моём участии в этой криминальной истории.

Говорить ничего не пришлось, они, в конце концов, прошли мимо меня, и я вздохнула с облегчением. А позже в ресторане появилась Маша. Как всегда для начала осторожно заглянула, ничего опасного или волнительного для себя не увидела, и тогда уже подошла ко мне. Если честно, вечер был в разгаре, и мне было не до болтовни, но Маша болтать и не собиралась. Подошла и в нерешительности замерла рядом. Я взглянула с недоумением.

- Что случилось? – спросила я. – У тебя проблемы?

- Нет. Но мне кажется, что проблемы у тебя.

- Не хотелось бы, - призналась я, насторожившись. – Ты что-то знаешь?

Я имела в виду историю, связанную с Лёней, но Машу мой вопрос, по всей видимости, удивил, она ещё больше нахмурилась.

- Ничего не знаю.

- Тогда что?

Маша нервно сцепила руки, и проговорила, до предела понизив голос:

- Там Алина пришла. Злится.

Я, на всякий случай, расправила плечи, вдруг Алина Потапова за мной из-за угла наблюдает.

- Куда пришла?

- Зашла ко мне в лавку. Сказала, что ей с тобой поговорить надо.

Я в задумчивости хмыкнула. Обвела зал настороженным взглядом.

- Значит, сюда заходить ей не хочется. Чтобы кто-то её видел.

Маша неуверенно пожала плечами. А я спросила:

- Что она тебе сказала?

- Что ей нужно с тобой поговорить. – Маша ко мне приблизилась, к самому лицу, и зашептала: - Лида, она очень злится. Может, не нужно с ней говорить?

Я заглянула Маше в глаза.

- Она тебе гадостей наговорила?

Маша отступила от меня, рукой махнула.

- Это неважно. Что нового она может мне сказать? Но мне кажется, что она хочет устроить скандал.

- Если бы она хотела скандала, пришла бы сюда, поверь.

- Она ждёт тебя на балконе.

Я помедлила, обдумывая, затем кивнула, изображая благосклонность.

- Пусть ждёт.

Я вышла к Алине только спустя двадцать минут. Терпеливо дождалась перерыва, хотя, внутри у меня всё тряслось и бурлило перед разговором с ней. Возникла мысль позвонить Давиду, но я быстро откинула её прочь. Мне, на самом деле, хотелось поговорить с Алиной, посмотреть ей в лицо и понять, на самом деле она злится, по-настоящему, потому что испугалась потерять Давида, или в очередной раз столбит территорию.

Я вышла к ней, на не отапливаемый балкон, накинув на плечи пальто, и увидела её у перил, в белоснежном норковом манто, она стояла, красиво сложив руки, и смотрела через панорамное окно на огни города. Дверь хлопнула за мной, закрываясь, и Алина обернулась. Её взгляд меня пронзил холодом и пренебрежением, но я решила, что ни в коем случае не стану поддаваться эмоциям, и реагировать на неё так, как в прошлый раз. Как кролик на удава. Тогда она говорила со мной с позиции силы, зная про Давида то, чего не знала я. Сейчас, смею надеяться, всё изменилось.