Книга Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

Пёс не шевельнулся, глаза закрыл, а Алёна, после секундного раздумья вернулась на свою подушку. Вот что делать с этим упрямцем?

Зато утром её Коля порадовал. Подошёл и показал пустую миску. Алёна ахнула.

— Поел?

Коля с довольным видом кивнул.

— И миску вылизал. — Он подошедшего Роско по загривку похлопал. Тот никак не отреагировал, Алёна давно поняла, что если Роско против, он никого к себе не подпустит, если настроен благосклонно, то от чужих похвалу или ласку воспримет ровно, никак не реагируя. Но у ног Алёны сейчас сел, правда, смотрел в ту сторону, где Ваня с Петей играли. Алёна собаку тоже похвалила, потом погладила.

— Ты молодец. — Потом чуть наклонилась к нему, понюхала. От собаки начало пахнуть псиной, как от любой деревенской дворняги. Пришлось успокоить и себя, и Роско. — Ничего, домой вернёмся, папа тебя с лавандовым шампунем намоет. Будешь чистым и душистым. Да?

Роско смотрел в другую сторону, но Алёна заметила, что хвостом пару раз дёрнул. Можно вздохнуть с облегчением. А вот Коля откровенно ухмыльнулся.

— Лавандовый шампунь?

Алёна легко от брата отмахнулась.

— Ты ничего не понимаешь.

Самое трудное в жизни — это ждать. Кто угодно подтвердит. Особенно, если не знаешь, чего ждать. День проходил за днём, они сложились в неделю, начали другую, и пугало то, что перейдут и в третью. А Алёна сделать с этим ничего не сможет. С Региной по телефону пришлось пообщаться только раз, и этот разговор оставил на душе неприятный осадок. Не тем, что Регина Родионовна сказала что-то не то или обвинила Алёну в неправильном поступке и неадекватной, слишком острой реакции. Напротив, Регина порадовалась тому, что Алёна схватила Ваньку в охапку и увезла подальше. Это как раз и напугало. И трудно было предположить, сколько это осадное положение может продлиться.

— Они его арестовали? — спросила Алёна, замирая от ужаса.

— Они его задержали. Ограничили всяческие контакты с миром, проверяют… копаются в наших активах. — Регина не сдержала тягостного вздоха. — Это неприятно. Я даже не думала, что будет настолько неприятно.

— А… эта Ирина?

— Воевать с ней приходится мне. Но Ваню ищут, правда, неофициально. Подать заявление о пропаже ребёнка она не может. Хоть в этом нам повезло. Но, возможно, она наняла частную структуру. Такое возможно.

— У неё есть на это деньги?

— У неё нет. Но есть у других. Этим Вадим занимается. Как Ваня?

Алёна машинально нашла мальчика взглядом. Ваня с Петей наблюдали, как Коля с Максимом обстругивают доски, подбирали самые длинные стружки, и друг другу ими хвалились.

— Хорошо, — сказала Алёна. — Бегает, играет. Здесь детей много. Только по Паше скучает сильно.

— Передай своим родителям, что мы им очень благодарны. За помощь и поддержку в трудной для нас ситуации.

Прозвучало весьма официально, и Алёна знала, что Регина говорит это со всей серьёзностью, наверное, в последние недели все эти слова и тон, набили у неё на языке оскомину, и по-другому уже не получалось, только формально и отстранённо. Да и её родителям вряд ли нужны благодарности, Алёна сомневалась, что они хорошо помнят, кто такая Регина Ковалец. Но пообещала, конечно же, пообещала. А перед тем, как закончить разговор, не удержалась и спросила:

— Регина Родионовна… его ведь отпустят?

Повисла пауза, и Алёна успела пожалеть о своём вопросе. Вот не спросила бы, и можно было и дальше тешить себя надеждой, а теперь…

От беспокойства, что её съедало, напросилась с Максимом в город. Поближе к свежей прессе, телевидению и интернету. Хотя бы, узнать, что люди говорят. Как протекает скандал.

— Ты останешься с Роско, — мягко сказала она Ване. Он смотрел на неё с беспокойством, поэтому Алёна притянула его к себе и поцеловала. — Я вернусь через несколько часов. Привезу ирисок.

— А Роско?

— А Роско печенья. Он же его любит, ты знаешь.

— Которое, как косточка. Папа такое ему покупает.

Алёна ответственно кивнула.

— Я помню. — Пригладила Ване отросшие на макушке волосы. И снова пообещала: — Я вернусь быстро, не переживай.

Он отпустил её, но нехотя. И поэтому Алёна долго махала Ване и Роско рукой из кабины «Газели». Рядом сидела Аня, собравшаяся в город за покупками по списку, составленному матерью, а за рулём Максим, который что-то бубнил про то, что не нанимался возить девчонок по магазинам.

— Ты так с женой разговаривать будешь, — не выдержала в какой-то момент Алёна. — И мы тебя с собой в магазин не приглашаем, иди за своим насосом.

Старший брат головой качнул.

— Какая ты стала разговорчивая. Тебя муж-то не выдержит.

— Выдержит. — Алёна послала ему в ответ язвительную улыбку. — У него нервы, как канаты. В отличие от некоторых. Мнительных.

Аня рядом с ней постаралась спрятать улыбку. Потом сказала:

— Ты всё-таки хочешь выйти замуж.

— Конечно, хочу. В своё время.

— Нюху тоже надо замуж выдавать, — сказал Максим. — У меня жена в этом возрасте второго родила.

Алёна заметила, что сестра насупилась, понятно, что расстроилась от этого замечания, и встала на её защиту.

— Вот тебя спросить забыли, кому когда жениться и детей рожать. Смотри, давай, на дорогу. — Алёна взяла сестру под руку. — И было бы за кого выходить в этой глуши. Ты да Колька, вот и все мужики. А вот лично нам от этого ничуть не легче.

— Тебе-то без сомнения.

Алёна на брата гневно взглянула, а тот рассмеялся, явно довольный собой. И чтобы как-то его язвительность сгладить, сестре сказала:

— Ничего, вот Паша вернётся, я тебя в город заберу. Мы к Дусе съездим вместе, устроим девичник.

— Ага, — хмыкнул Максим, — так её отец и отпустил.

— Макс, мы обе совершеннолетние.

— Да, да. Мы ещё на твоего жениха посмотрим, когда явится.

Алёна только головой качнула.

— Какой же ты бываешь ехидный. Под отца подстраиваешься?

Максим покосился на неё.

— Ты заноза мелкая.

— А ты большая. Ты нас у торгового центра высадишь?

— Какого торгового центра? Это же не Нижний. — Брат сокрушённо качнул головой. — Ты от жизни вообще отстала.

— Мы едем на оптовую базу, — сказала Аня. — Мы всегда там закупаемся.

Алёна только сокрушённо качнула головой.

— С вами каши не сваришь.

Но самое главное — это информация. Неподалёку от того места, где они остановились, Алёна купила несколько журналов и газет, и пока ждала возвращения брата, читала и одновременно кипела от негодования. Писали об аресте Павла, писали о Кострове-старшем и его деятельности, экономическое издание рассуждало о последствиях и уровне коррупции. А на страницах «жёлтого» издания опубликовали интервью Ирины. Правда, ничего нового в нём Алёна не обнаружила, кроме фотографий из усадьбы, точнее, от ворот, через которые Ирина пыталась перелезть. От Регины Алёна знала, что на территорию её вместе с адвокатом и представителем органов опеки всё же допустили, но съёмку вести, понятное дело, не разрешили. И теперь Ирина взывала к общественности и просила помочь ей найти сына. А Алёна, не смотря на внутреннюю борьбу, прислушалась к себе, и поняла, что больше напугана этой перспективой, чем чувствует хоть какую-то вину за содеянное. А ещё пугала неизвестность. Что будет, если Павла не отпустят? Если не получится разобраться и всё уладить, как он её успокаивал? Что будет, Регина приедет и заберёт мальчика? А что тогда делать ей?