Книга Эшли Белл - Дин Кунц

– Надо помешать суп, – заявила она.

Профессорша провела гостей в просторную кухню с кленовым полом, выкрашенным серой краской, кухонной мебелью под стать ему, с высокими длинными кухонными столами со столешницами цвета черного гранита, с бытовой техникой из нержавеющей стали. Большая кастрюля стояла на плите. Пламя лизало ее днище.

– Картофельный с луком-пореем, – сказала Сейнт-Круа.

Пэкстон почувствовал запахи картофеля, лука-порея, тархуна и сливочного масла. Табуреты с мягкими сиденьями были выстроены в линию вдоль одной стороны большого стола, стоящего посередине кухни. Сейнт-Круа предложила мужчинам присаживаться.

На столе стояли бутылка восемнадцатилетнего шотландского виски «Макаллан», емкость со льдом, где содовую и виски уже смешали в пропорции один к одному, и хрустальный бокал «Баккара», в котором к вышеназванным ингредиентам добавили кубики льда. Неизвестно, всегда ли по воскресеньям доктор Соланж Сейнт-Круа начинала напиваться в 3 часа 10 минут дня или сегодняшнее воскресенье было исключением, но женщина не потрудилась поискать себе оправдание. Помешав суп в кастрюльке, она водрузила крышку на место, оставив небольшую щель, а затем извлекла на свет божий еще два бокала. С самоуверенностью человека, который всегда делает то, что хочет, и не терпит возражений, Сейнт-Круа не стала спрашивать, желают ли они присоединиться к ней или, если желают, что предпочли бы выпить. Стоя напротив них с другой стороны стола, она принялась рассказывать о своей любви к кулинарии и смешивании коктейлей. Пэкс понял, что отказ от шотландского виски будет расценен как серьезнейшее оскорбление, после чего прямо-таки девичий энтузиазм профессорши и неподдельная радость при их появлении на пороге ее дома в мгновение ока сменятся враждебностью.

Пого наблюдал за Сейнт-Круа, прищурив глаза, словно подозревал женщину в том, что она задумала их отравить, но, судя по всему, пришел к тем же выводам, что и старший товарищ.

Пододвинув наполненные бокалы по черному «граниту» ближе к мужчинам, профессорша промолвила:

– Итак, вы назвали это вопросом жизни и смерти.

Опасаясь произносить имя Биби без предварительной подготовки, Пэкстон ввел эквивалент шотландского виски и сливок в свою абсурдную фантазию, выросшую на питательном грунте военной разведки:

– Вопрос жизни и смерти, хотя это звучит излишне мелодраматично. К национальной безопасности, впрочем, дело тоже имеет отношение.

– Иногда маленькие мелодрамы даже полезны, – заявила профессорша. – Если бы жизнь походила на рассказы Раймонда Карвера[91], мы давно бы уже рехнулись.

Пэкстон знал, кто такой Раймонд Карвер, но решил, что будет естественнее, если он разыграет секундное недоумение, а затем продолжит.

– В любом случае мы здесь для того, чтобы задать вопросы по поводу одной особы.

– Подозреваемого? – перебила его Сейнт-Круа.

Судя по всему, она восприняла происходящее так же серьезно, как некоторые люди вполне серьезно относятся к мошенникам, что звонят по телефону, представляются чиновниками налогового управления США и требуют перевести деньги на счета в иностранных банках.

– Подозреваемая в определенном смысле слова, – промолвил Пэкс. – Дело в том, что в интересах национальной безопасности мы не имеем права обсуждать с вами все нюансы ее деятельности.

– Женщина, значит… Оказывается, я знакома с той, кто представляет собой источник национальной безопасности. Как мило!

– Да, мэм. Это ваша бывшая студентка Биби Блэр.

Воскресная мягкость ее лица превратилась в будничную каменную твердость.

– Сифилисная маленькая шлюшка.

103. Храбрые девочки с ума не сходят

Оправданная паранойя – средство выживания, но всеохватывающая и всепоглощающая вроде подозрения каждого встречного в том, что он является злокозненным инопланетянином, – мантра неудачника. В этом пейзаже легко было утратить ориентацию. Между небольшими скоплениями зданий расстилались пустоши. Сейчас повсюду царил полнейший мрак, так что дома казались давным-давно покинутыми. Над темной землей лишь далеко на севере виднелось какое-то свечение, квадратные мили желтоватого и холодно-голубого света, совсем не похожего на теплый свет цивилизации. Это было каким-то неземным фосфоресцирующим свечением. Чем дальше ехала Биби, тем враждебнее становилась ночь. Девушке казалось, будто она из Калифорнии попала в место без названия и выхода. Она ощущала, как двигается по тонкой полосе, разделяющей здоровую и больную психику. Ее положение становилось все более безнадежным.

Несмотря на антисептическую мазь, татуировка на запястье правой руки, состоящая из четырех слов, горела огнем под несколькими слоями бинтов. Ей казалось, что это пострашнее, чем просто инфекция. Или бактерии сейчас разъедают ее кожу, или в краску входили какие-то ядовитые токсины… Буквы немилосердно зудели. Биби приказала себе ни в коем случае не чесать руку. Обезболивающий крем и бинты она оставила в мотеле. Ей все равно нечем себя перевязать. К тому же у нее нет на это времени. Биби подумала, не мог ли зуд возникнуть из-за того, что татуировщик преднамеренно инфицировал ее. Нет. Она избрала салон по наитию, поэтому беспокоиться о том, что мастер тату может быть из той же шайки, что и Терезин, было так же глупо, как видеть в каждом встречном злобного пришельца.

Несколько минут она не замечала ни единой машины, которая двигалась бы ей навстречу или в одном с ней направлении. Девушка забеспокоилась, не поставлен ли блокпост на дороге впереди. Она боялась, что на следующем повороте или подъеме может столкнуться с головорезами из плохих людей. И стоило автомобилю, едущему ей навстречу, наконец-то появиться из-за поворота, Биби вся напряглась, опасаясь, что лобовое стекло «хонды» сейчас разлетится на осколки под дождем пуль. Каждый автомобилист, пристраивающийся к ее машине сзади, мог оказаться хвостом. Девушка всегда немного сбрасывала скорость. Водитель другого автомобиля всякий раз медлил, по крайней мере, ей так казалось, а обгоняя «хонду», ехал неторопливо, бросая на нее недоброжелательный взгляд.

До Сономир-вей оставалось от пятнадцати до двадцати минут езды, когда неприятный звук заглушил шелест шин по дороге и гудение двигателя. Звук отдаленно был похож на трепыхание пойманной рыбы в плетеной корзине. Сначала ей показалось, что это хлопает спущенная шина. В таком случае Биби понадобится вся ее сила, чтобы, крутя руль, справиться с управлением, но ничего подобного не произошло.

Последовавшая за звуком тишина ее не успокоила. Спустя минуту звук повторился. На сей раз Биби показалось, что он раздается из-под машины. Что-то отвалилось и, кажется, задевает теперь асфальт. Однако «хонда» продолжала нестись вперед, а лампочки аварийной сигнализации не зажигались на приборной панели.