Книга Фрагменты - Дэнни Уоллес

Школа располагалась в очередном офисном здании, заполняя два нижних этажа криками, воплями и счастливыми визгами детей. Звуки становились все громче, и сердце Киры билось все чаще – ее по-прежнему поражало само существование, не говоря уже о множестве, детей в Заповеднике. «Это то, ради чего я работала и работаю, – думала она. – Ради этого звука: этого сумасшедшего чудесного хаоса. Нового поколения, открывающего мир и нарекающего его своим». Глаза наполнились слезами, и девушка почувствовала, что разрывается между желанием остановиться, замереть и впитывать, впитывать это счастье как можно медленнее, чтобы растянуть на подольше, и стремлением броситься вперед, распахнуть двери и погрузиться с головой в веселье множества детей. Голос Сэмма резко оборвал ее грезы:

– Ты иди, а я проверю лошадей.

Кира удивленно посмотрела на него.

– Один? Давай я пойду с тобой: отправляться в развалины в одиночку слишком опасно.

– Все в порядке, – ответил он. – Я же вижу, как тебе хочется посмотреть на детей. Калике сказала, что пойдет со мной: так близко к Заповеднику она хорошо знает город.

Калике улыбалась, а Кира была настолько потрясена, что не могла прочитать выражение лица девушки. Довольное? Очень довольное? Победное? Кира запнулась, пытаясь подобрать слова для ответа: с одной стороны, Калике почти наверняка знала окрестности лучше и потому была идеальным товарищем для вылазки. С другой – поход в город вдвоем дал бы Кире и Сэмму шанс поговорить наедине и поискать Герои – или возможность партиалке выйти на контакт с ними. Если Герои пыталась оставаться незамеченной, она не проявится, пока Калике рядом. А еще… Кира не доверяла Калике по причинам, которых сама толком не понимала. Она не собиралась отрицать, что очевидное увлечение девушки Сэммом гладило ее против шерсти. Но здесь было и нечто большее.

– Мы справимся, – пообещала Калике. – Я ходила туда десятки раз. Думаю, даже представляю, в каком именно магазине вы их оставили. А я не видела лошадей с самой Эпидемии – умираю, как хочется на них посмотреть.

– Погода ясная, – добавил Фан. – Выступайте прямо сейчас и вернетесь как раз к обеду: держу пари, лошади будут счастливы поесть нормальной травы после путешествия через пустоши. Как долго вы там были, кстати?

– Э… три или четыре недели, – ответила Кира. Она все еще пыталась найти благовидный предлог не отпускать уже удалявшихся в сторону города Сэмма с Калике.

– Пошли внутрь, – предложил Фан. – Там здорово, тебе понравится. У них сегодня пьеса, у всех третьих и четвертых классов. Что-то по сказкам или чему-то такому: они каждый год ставят. – Паренек потянул Киру в школу, и она покорно пошла за ним, оглядываясь на Сэмма с Калике, заворачивавших за угол.

Днем Арвада выглядела иначе: почему-то даже еще заброшенней в свете солнца, пылавшего в безоблачном небе. Сэмм делал глубокие вдохи, пытаясь поймать следы данных Герои, но все, что чувствовал, было лишь грязью, серой и кислотой – ядовитым зловонием пустошей.

Калике вела его, огибая широкие перекрестки, окутанные туманом, показывая легкие струйки дыма, примеченные опытным глазом.

– Токсичные выбросы, – объяснила она. – Дождь, прошедший ночью, вступает в реакцию с сухими веществами, которые собираются в мелких емкостях вроде этой, и порождает ядовитый газ. При плохом ветре все сносит к нам в Заповедник, но в штиль их можно просто обойти. – Девушка вела его дальше, иногда тихо рассказывая о городе: о его опасностях и возможностях, а порой просто молчала. Ее знание пустошей и их природы производило большое впечатление; Сэмм невольно размышлял, насколько полезной Калике могла бы оказаться на пути сюда. Они бы шли с меньшими потерями, возможно, даже сохранили бы жизнь Афе. «Интересно, не захочет ли она пойти с нами обратно, – думал он. – Калике говорила, что хочет выбраться, и в дороге не была бы обузой, даже наоборот, учитывая, как много она знает про выживание в пустошах. Конечно, она может вовсе и не захотеть идти с нами, узнав, что у нас творится. Покинуть блаженство Заповедника ради ужасов войны на востоке! Спрошу сперва Киру, прежде чем предлагать ей это».

– Это же там, да? – спросила девушка, показывая на широкую улицу с обветшалыми домами. Сэмм узнал торговый центр и кивнул.

– Да, точно.

Они шли легко, не опасаясь ни врагов, ни хищников – им неоткуда было взяться. «Те же пустоши, что держат их в ловушке, – думал Сэмм, – заодно защищают счастливцев от других угроз. Защищают, делая жизнь безмятежной, но если появится настоящая угроза, они будут к ней не готовы». Партиал наблюдал, как идет Калике: уверенная, спокойная, страшащаяся только природных опасностей, издалека замечающая облако ядовитого газа, но беспечно проходящая мимо превосходного места для засады. «Они и дня не продержатся против настоящего врага. Им остается только молиться, чтобы доктор Морган никогда не нашла Заповедник».

Завидев Сэмма, лошади жадно зафыркали: еда у них кончилась, воды оставалось на донышке. Он поговорил с ними простыми словами, пытаясь подражать ласковому голосу Киры, но его речь оставалась прямой и деловитой, словно он общался с другим солдатом-партиалом.

– Простите, что ушли на всю ночь, – объяснял парень. – Мы обнаружили в комплексе «ПараДжена» группу людей. У них есть настоящая трава и яблоневый сад, а также чистая вода для питья. Мы пришли за вами, – Сэмм показал на девушку. – Это Калике. Она наш друг.

Животные посмотрели на него бездонными карими глазами, нетерпеливо стуча копытами.

– Какие огромные! – восхитилась Калике. – Больше любого оленя, что я видела.

– Они проголодались, – рассказал Сэмм, – и хотят выйти наружу. Им не нравится стоять взаперти с собственным пометом, особенно вот этой, – он похлопал Батрачку по морде и погладил ей спину, чтобы успокоить. – Это Батрачка, или Бур лачка, или Чудачка, а это – Бобо. Их Кира назвала. – Партиал показал девушке, как приласкать лошадей, а потом – как седлать их: сначала потник, потом седло – закрепить достаточно туго, но не перетянуть. Животные сильно отощали с Нью-Йорка, и Сэмм надеялся, что короткая остановка в Заповеднике поможет лошадям вернуть силы и набрать немного веса. На обратном пути он им понадобится.

Калике, судя по всему, пришла в голову та же мысль, потому что, возясь с седлом Бобо, она спросила:

– На сколько вы останетесь?

– Не знаю, – признался Сэмм, хотя этот вопрос не давал ему покоя с первой минуты, как они нашли поселение. Приходилось тщательно обдумывать слова, чтобы не проговориться. – Мы не можем оставаться надолго: мы искали штаб-квартиру «ПараДжена» в надежде найти лекарство от РМ и теперь, убедившись, что оно существует, хотим доставить его домой как можно скорее. Наш народ ведет войну, и нам требуется… – Он замолчал, не зная, как рассказать то, что нужно, не выдав при этом лишнего. – Если честно, мы ищем не только лекарство от РМ. Нам нужны сведения и о партиалах. Мы пытаемся… – Как много он может открыть? Как много Калике готова услышать? Партиалы, кажется, не слишком занимали мысли жителей Заповедника, но те почти наверняка по-прежнему обвиняли их в Эпидемии. Как она отнесется к предложению мира между двумя видами? Девушка смотрела на него глазами, полными… доверия? Дружбы? Сэмм не умел читать человеческие эмоции и в который раз поймал себя на мысли: «Как же люди умудряются жить без Связи?». Он уже видел такое выражение лица раньше: у Киры, но не был уверен, что понимает, что оно означает.