Книга И всё-таки я люблю тебя! Том 1 - Елена Харькова

– Воруешь?!! Но это же нехорошо.

– Да, нехорошо. А с голоду умирать хорошо?

– Нет, с голоду умирать нехорошо, – согласилась Рита.

– Такова жизнь. Ты вот с мужиками за деньги спишь. Это же тоже нехорошо.

– Что?!! Ты чего городишь? С какими это мужиками я за деньги сплю? Да как ты мог такое про меня подумать?!! Разве я похожа на проститутку? – закричала на него Рита.

– Похожа, – честно признался Гаврила.

Рита осеклась. Наконец до неё дошло всё, что произошло на вокзале. Когда она стояла у колонны растрёпанная, с синяками на лице, с заплывшим глазом, в дешёвой распахнутой шубе, милиционер принял её за вокзальную проститутку, поэтому и так нагло с ней разговаривал, поэтому и в участок её потащил. Какой ужас! Докатилась!

– Я не проститутка! Я нормальная девочка из обычной семьи. Просто я поругалась с матерью и сбежала из дома. А на вокзал я пришла, чтобы в тепле переночевать.

– Ты не проститутка?! – разочарованно произнёс Гаврила. – Жаль. А я рассчитывал, что ты в дом будешь деньги приносить.

Рите, как ни странно, стало стыдно, что она не оправдала его ожиданий и оказалась нахлебницей и обузой для этого мальчишки.

– Через неделю у меня будут деньги. Обязательно будут!

– Ну да, конечно, – усмехнулся Гаврила.

– Я не вру, – и для большей убедительности добавила: – Честное коммунистическое!

Мальчишка тут же поверил.

– Завтра придётся новое место работы искать. Прусак меня теперь, если увидит, убьёт, – вздохнул мальчишка.

– Как странно ты его называешь. Что за имя такое?

– Это не имя, а прозвище. Он усатый как таракан, как прусак.

– А ты знаешь, я как только его увидела, тоже Тараканом про себя назвала.

– Таракан он и есть. Такая сволочь!

– Вас он тоже гоняет?

– Не-а. С ним наш Дмитрий Фигура договорился. Он Прусаку платит, а тот нам не мешает работать. Так только иногда подзатыльник влепит, если настроение плохое, а так ни-ни.

– А почему этот Дмитрий Фигура за вас платит? Он ваш друг?

– Фигура – друг? Ну ты и сказанула! – Гаврила захохотал. – Да Фигура похлеще Прусака! Ещё тот проходимец! Всю кровь из нас пьёт. До нитки обирает. Мы всё-всё, что наворуем, ему несём, а он нам деньги даёт. Мы ему чемодан, а он нам рублик или два. Разве это честно? Нечестно.

– А зачем же вы всё ему несёте? Оставляйте себе.

– Нельзя. Он и с Прусаком договорился, он и вещи продаёт. Такой порядок.

– Послушай, неужели вас никогда не ловили владельцы этих чемоданов?

– А вот это видишь? – он продемонстрировал Рите щербатый рот. – Меня три раза ловили. Били очень. Особенно один дядька такой сильный попался. Он мне все зубы и выбил да ещё одно ребро сломал. Я еле тогда выжил.

– Какой ужас!

Они опять замолчали. Рита слышала, как тяжело вздыхал мальчишка.

– Ты чего грустишь?

– Да вот думаю, как я теперь без друзей работать буду. Одному никак нельзя, не получится. У нас разделение труда было. Одни отвлекают, другие воруют, передают третьим, а те четвёртым. Так что пока пассажир опомнится, чемодан уже далеко.

– Да, зря ты меня спас, – вздохнула Рита. – Теперь у тебя столько из-за этого проблем!

– Не зря! – убеждённо заявил Гаврила. – Ты мне нужна.

– Я тебе нужна? – удивилась Рита. – Зачем?

Мальчишка долго молчал, но потом сел на кровати и зашептал:

– А ты никому не скажешь?

– Никому, – пообещала Рита. Да ей и некому было рассказывать.

– И смеяться не будешь?

– Не буду.

– Ну ладно, тогда слушай. Я тем летом работал в цирке.

– Работал в цирке?! – поразилась Рита.

– Ну да! Летом цирк гастролирует по стране. Вся труппа разбивается на две-три маленькие труппки, чтобы денег побольше заработать. Вот я в такой труппе летом и подрабатывал. Я ухаживал за лошадьми, собаками, козами, подметал в клетках, кормил их.

– И за тиграми ухаживал?!

– Не, тигров не было. Только козы, лошади и собаки. Этим летом я опять с ними поеду. Они мне обещали. Здорово, правда?

– Здорово, – согласилась Рита.

– Но теперь я хочу не только убираться. У меня есть мечта.

Он многозначительно помолчал.

– Какая мечта?

– Я хочу стать акробатом. Но акробаты ведь по одному не выступают. Они выступают семьями: братья Григорьевы или семья Дружининых. Слышала про таких?

– Нет.

– Неважно. Мы с тобой тоже будем вместе выступать. Ты рыжая, как я. Будешь моей сестрой.

– Но я же не твоя сестра.

– Неважно. Они тоже не родные, просто так положено. Не будешь ведь перечислять всех акробатов по фамилиям. Так зрители от скуки заснут. Поэтому говорят: «Выступает семья Барановых!» – он посмотрел на Риту с восторгом. – Ну как, согласна? Будешь акробаткой?

– Я не знаю, – неуверенно произнесла Рита.

На самом деле выступать в цирке никогда не было её мечтой. Но обижать Гаврилу она не хотела. Ведь он ради этого спас её, очень рисковал, потерял друзей и постоянный заработок.

– Да ты что!!! – мальчишка вскочил на доски и стал размахивать руками. – Ты только представь себе: цирк, арена, всё-всё в разноцветных огнях, много зрителей. Выходит на арену мужик в чёрном фраке и орёт во всё горло: «Внимание, внимание! Впервые на арене выступает семья…» У тебя какая фамилия?

– Иванова.

– «Впервые на арене выступает семья Ивановых!» И тут мы с тобой выходим такие красивые, в блестящих костюмах. Просто офигеть! Зрители хлопают, радуются. Мы с тобой делаем головокружительные прыжки, кувырки. Зрители ещё больше хлопают. Но это ещё не всё! Тут мы карабкаемся по канату наверх. И начинаем летать с одной перекладины на другую. Но и это ещё не всё. Тут свет гаснет. Раздаётся барабанная дробь. Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Тра-та-та-та! Мужик говорит таким страшным голосом: «Внимание! Внимание! Смертельный номер! Слабонервных просим удалиться!» Представляешь?! И мы с тобой стоим в полной темноте, только два луча прожектора направлены на нас. И тут мы прыгаем, делаем в воздухе кувырки, кувырки… Кажется, что вот-вот мы упадём! Бабы от страха визжат, мужики охают, дети писаются. Но ни фига! Мы не падаем! В последнюю минуту мы хватаемся за перекладину и встаём на дощечку. Аплодисменты, крики: «Браво! Бис! Мо-лод-цы! Ништяк!» Мы кланяемся и уходим под бурные овации. Ну как? Здорово, правда?

Рита во время всего этого эмоционального монолога кусала себя за губу, чтобы не рассмеяться и тем самым не обидеть Гаврилу. Ведь этот героический рассказ совершенно не вязался с забавной внешностью и шепелявой речью мальчика.