Книга И всё-таки я люблю тебя! Том 1 - Елена Харькова

– Ну да, – ответил он таким тоном, что, дескать, что здесь странного?

– Ты что, входишь в Союз рыжих? – усмехнулась Рита.

– Не-а, – ответил он просто, не почуяв насмешки.

Они опять две станции проехали молча.

– Ты больше на Ярославский вокзал не ходи. Прусак тебя укокошит, – посоветовал Гаврила. – А сегодня лучше иди домой. Прусак – гад мстительный. Он сейчас на нас охоту устроил, по всем вокзалам нас ищут. У нас с тобой внешность слишком приметная. Сразу поймают.

Рита с трудом улавливала смысл его шепелявой речи.

– А куда же мне идти? – расстроилась она. – У меня нет сейчас дома.

– Ты бомж?! – воскликнул Гаврила так, что все пассажиры вагона на них посмотрели.

Рита стыдливо опустила глаза.

– Тише говори, на нас все смотрят, – попросила она.

– Эти, что ль? – Гаврила посмотрел на пассажиров и нахально сплюнул себе под ноги. – Ну что вылупились? Рыжих бомжей не видели, что ль?

Рита покраснела. Она встала и вышла из вагона на первой же остановке. Гаврила последовал за ней.

Рита прошла до конца платформы и резко повернулась. Гаврила тоже резко остановился и, улыбаясь беззубым ртом, доброжелательно посмотрел на неё.

– Ты что, обиделась? – искренне удивился он.

– А зачем ты перед другими людьми меня позоришь? Я не бомж, никогда им не была и не буду! Ты понял? Я приличный человек, – выговаривала ему Рита. – У меня просто временные трудности. Через неделю у меня будет всё: и дом, и деньги. А сейчас просто так сложилось, что я совершенно одна, без денег и мне негде переночевать, негде согреться. Я так устала! Я замёрзла! Я очень голодная!

К концу своей бравой тирады Рита совсем скисла, у неё задрожал голос, а в глазах заблестели слёзы.

– Не плачь. Держись меня. Пока ты со мной, у тебя проблем не будет.

Рита сквозь слёзы засмеялась.

– Ну да, конечно! Ты ещё маленький, и сам нуждаешься в помощи.

– Я маленький?! – возмутился Гаврила. – Да мне уже двенадцать лет!

– Врёшь!

– Честное коммунистическое!

– Ага, ещё скажи, что ты коммунист! – усмехнулась Рита.

– Не, я даже не пионер. Но коммунистическое слово самое правдивое.

Рита ещё раз его оглядела.

– Я просто ростом не вышел, – развеял её сомнения Гаврила.

– Ладно, верю, – примирительно произнесла Рита. – А ты мне, правда, поможешь?

– Конечно! У меня же дом есть! Между прочим, очень тёплый дом. Жара у меня там, хоть голышом ходи!

– Здорово! – обрадовалась Рита. – А ты меня не пустишь к себе погреться?

– Спрашиваешь! Конечно, пущу. Поехали.

Дом у Гаврилы оказался подвалом котельной. На двери висел амбарный замок. Мальчишка с важным видом достал из кармана штанов ключ и покрутил его на пальце, прежде чем открыть замок. Он считал, что это очень круто – иметь собственный ключ от собственного дома. В данный момент Рита была с ним полностью согласна.

«Действительно, вот живёшь на свете, мечтаешь о заоблачных далях и не понимаешь, какое это огромнейшее счастье – просто иметь свой дом! А ещё лучше, если тебя в этом доме ждёт близкий человек».

Гаврила открыл дверь, и они спустились по тёмной лестнице. Их сразу обдало жаром. Мальчик в темноте нащупал на стене выключатель, и помещение осветила единственная лампочка, свисающая на длинном проводе с потолка. Рита угрюмо осмотрелась. Да уж, по сравнению с этим подвалом материна комната в бараке казалась дворцом.

Подвал был довольно большой, но из-за жары и влажности, исходящей от двух толстых труб, проходящих прямо посередине, стояла удушливая духота, как в бане. Тёмно-серые стены с пятнами плесени блестели от сырости. Слышался монотонный звук капель, барабанящих по железу. Мебели не было совсем, а постелью мальчику служила куча тряпок, брошенная на доски, уложенные прямо на трубы.

– Ну как? – с гордостью спросил Гаврила. – Нравится?

Рита неопределённо пожала плечами.

– Ты не стесняйся, проходи, будь как дома, – театральным жестом он обвёл рукой своё жилище.

Рите не хотелось, чтобы это помещение, пусть даже на короткий срок, было её домом, но выбирать не приходилось. Зато главным и единственным достоинством жилища мальчика было тепло. Ради этого стоило потерпеть. Всё же это лучше, чем замёрзнуть на улице.

Рита тут же сняла шубу и шапку. Она огляделась, не зная, куда же повесить свою одежду. А мальчишка скрылся в тёмной глубине подвала и вскоре притащил оттуда доски. Из них он смастерил рядом со своим ложем постель для Риты. Она аккуратно сложила шубу и положила на доски.

– Ты лучше расстели шубу и ложись на неё, а то жёстко будет спать, – предложил мальчик.

Рита последовала его совету. Она разложила шубу на досках и села сверху. Тепло разливалось по всему телу. Рита разомлела. Ещё бы хоть чуть-чуть поесть, и она была бы почти счастлива.

– А у тебя нет ничего перекусить? – смущаясь от своей наглости, произнесла Рита. – Я не ела со вчерашнего дня и просто умираю от голода.

– Не-а, здесь ничего нет. Я всё сразу съедаю, а то крысы сожрут.

– Здесь есть крысы?! – Рита поджала ноги. – Какой ужас!

– Не трусь, они света боятся. Пока лампочка горит, они не тронут, – «успокоил» Гаврила.

– Ты тогда свет не выключай, – попросила Рита.

– Что я, самоубийца, что ли?

Рита совсем сникла.

– Не бойся, я с тобой, – пытался её поддержать Гаврила. – Давай-ка спать.

Рита согласна была, что лучше быстрее заснуть, чем созерцать весь этот ужас. Она легла на свою новую постель. Но, как ни старалась, не смогла сомкнуть глаз. Она не привыкла спать на жёстких досках в такой духоте да ещё и с включённым светом.

– Гаврила, ты уже спишь? – тихо спросила она.

– Не-а, – ответил он с соседней «койки».

– А ты давно здесь живёшь?

– Ага.

– А где твои родители?

– Не знаю. Мы раньше жили с мамкой в деревне. А потом наш дом сгорел, и мы приехали в Москву к маминому брату. Но не нашли его, жили на вокзале. А потом мамка куда-то делась. И я один остался.

– Бедный, – посочувствовала Рита, – как же ты один живёшь?

– Нормально.

– А где деньги берёшь?

– Зарабатываю.

– Как?

– На вокзале сумки таскаю.

– Сумки таскаешь? Ты что, носильщиком работаешь? Да какой же пассажир тебе свои сумки доверит? – усмехнулась Рита.

– Я работаю не носильщиком, а уносильщиком, – рассмеялся Гаврила. – Я уношу сумки, ворую.