Книга Дочери Ганга - Лора Бекитт

Сейчас перед ней была другая Индия, с окруженными садами виллами, с верандами, уставленными терракотовыми горшками, в коих росли пышные цветы, и широкими ступенями, ведущими в просторные светлые покои.

Подойдя к задней калитке одного из таких особняков, Сона постучала прибитым к дверце железным кольцом.

Появившийся слуга в белых перчатках забрал у нее корзину, молча вручил ей деньги и быстро исчез.

Вернувшись, Сона подошла к Харшалу и протянула рупии, но он отвел ее руку.

– Господа платят за заказ вперед. Это твои чаевые, – сказал он и подмигнул.

Сона оторопела. Чтобы получить такие деньги, ей пришлось бы просидеть возле храма под палящим солнцем, выслушивая брань товарок и унижаясь перед прохожими, по меньшей мере несколько дней. И половину отдать Бриджешу.

С тех пор Харшал время от времени посылал ее с заказами. Порой Сона видела белых господ; иные даже заговаривали с ней, наклонялись к Латике, трепали малышку по волосам, угощали сладостями, задавали вопросы.

Смущаясь, Сона пыталась отвечать на их языке. Она выучила несколько десятков английских слов, раздавая детям еду в школе Бернем-сахиба, где некогда работал Арун, но с тех пор половину забыла.

А вот Аруна ей забыть не удалось. Было глупо мечтать о случайной встрече, равно как думать о том, что они вновь сумеют обрести счастье. Разве смогла бы она объяснить ему появление на свет Латики, ведь мужчины относятся к таким вещам с ревностью, подозрительно, непримиримо! А перестать любить дочь, уделять ей меньше внимания, променять на кого-то другого Сона уже не могла.

Она осмелела настолько, что отправилась с Латикой на рынок, где любовалась пурпурными башнями из гранатов, пушистыми персиками, осторожно сложенными в большие корзины, стенки которых были обшиты мягкой тканью, дабы не повредить нежные плоды, грудами полных желтого сока, медово-сладких манго. Сона накупила лучших плодов – всего понемногу – и собралась повернуть обратно, когда увидела Падму.

Она никак не ожидала встретить здесь кого-то из тех, кто выпрашивал милостыню возле стен храма Шивы, и потому невольно отшатнулась. Несчастная женщина выбирала подгнившие фрукты, надеясь купить их по дешевке. Сона попыталась незаметно исчезнуть, но Падма неожиданно обернулась, и перезрелые яблоки посыпались у нее из подола.

– Сона?!

Падма недоверчиво и жадно разглядывала женщину, гадая, почему она так изменилась.

– Да, это я.

– Куда ты подевалась?

– Я нашла работу.

– Нашла работу? – словно эхо повторила Падма.

Ее взгляд остановился на Латике, пухленькой, веселой, здоровой.

– Твоя дочь похорошела – ее не узнать!

– А как Виру?

– Он умер.

Между двумя женщинами словно пронеслась огромная волна, отшвырнув их друг от друга.

– Мне очень жаль, – прошептала Сона.

Падма кивнула, продолжая смотреть на Латику.

– Прошу тебя, – проговорила Сона, думая о последствиях этой нежданной встречи, – не говори Бриджешу о том, что ты меня видела.

– Не скажу, – медленно ответила Падма, в глазах которой читалась неприкрытая зависть, – ты всегда хорошо относилась ко мне.

– Хочешь, я куплю тебе что-нибудь? Или дам денег…

– Не надо. Все равно я не стану богаче, – вяло произнесла Падма и, повернувшись, побрела прочь.

Сона вернулась к себе расстроенная, с испуганно бьющимся сердцем. Из головы не выходили мысли о Падме, взор которой был полон горечи и зависти. А если она проболтается? Варанаси – большой город, но, как известно, тот, кто ищет, всегда находит, а Бриджеш ни за что не простит ей того, что она сбежала.

Несколько дней она никуда не выходила, а потом Харшал снова послал ее с заказом. Сона попыталась отказаться, и тогда он спросил:

– Что случилось?

В глазах женщины мерцали слезы.

– Я встретила кое-кого из прошлой жизни. Нам с Латикой угрожает опасность!

– Ты говоришь о мужчине?

Сона потупилась.

– Да. Но это не то, о чем вы, возможно, подумали…

– Не важно, о чем я подумал. – Взяв длинный нож, которым чистили и потрошили рыбу, Харшал показал его женщине и добавил: – Пусть попробует здесь появиться! – А после смущенно произнес: – Я давно хотел сказать тебе, да все не решался… Не согласишься ли ты… стать моей женой? И ты, и твоя дочь будете под защитой. Муж совсем не то, что хозяин! Я нанял тебя, потому что ты показалась мне очень красивой и беззащитной, и с тех пор мысли о тебе не дают мне покоя.

Ошеломленная тем, чего она никак не могла предвидеть, Со-на промолвила:

– Я принадлежу другому мужчине.

Харшал ревниво поджал губы.

– Но где он? Жив ли? Почему не приходит за тобой? Если ты нужна ему, пусть предъявит свои права!

– Прежде всего их предъявляет моя любовь к нему, – тихо ответила женщина. – Вы очень добры, но я не могу.

Несмотря на неожиданное предложение, Сона немного успокоилась. Она пошла одна, без Латики, и всю дорогу оглядывалась, не следит ли кто. Ей до смерти надоело бояться – сперва Суниты, а потом – Бриджеша. Она хотела наконец стать свободной.

Он ждал ее в переулке. Вероятно, Падма не сдержала слова и разболтала о том, что видела Сону на рынке. Возможно, она сделала это из зависти или в надежде получить несколько анн.

Нарядная, чистая, с красиво заплетенными волосами, женщина посмотрела на Бриджеша так, будто их разделяло огромное расстояние, и это его взбесило. И все же он уловил в глубине ее глаз страх, вызвавший в нем злобное торжество.

– Ты посмела удрать?! Возвращайся обратно, слышишь! Пойдем со мной!

Он попытался схватить Сону за руку.

– Нет! – вырвалось у нее, и в ее голосе звучала такая непримиримость, что Бриджеша передернуло.

– Тогда пеняй на себя! Я отрежу твоей девчонке уши и нос или сделаю так, что ей придется молиться покровителю Сурдасу![106]

То было самое ужасное из всего, что ожидала услышать Со-на. На следующий день она исчезла, и Харшал мучительно размышлял над тем, что могло произойти. Он пытался разыскивать женщину, но поскольку Сона так и не призналась в том, что прежде была попрошайкой, ему не пришло в голову высматривать ее возле стен храма великого Шивы.

Глава XXXI

На протяжении нескольких недель положение в Ауде день ото дня становилось все более угрожающим. В Лакхнау царила сумятица. Войска Ост-Индской компании вперемешку с королевскими полками[107]акр за акром теряли территории, приносящие сотни тысяч рупий годового дохода.