Книга Пленительная страсть - Ферн Майклз

Вне себя от бешенства, она мотала головой, желая стряхнуть с себя этот ужасный пепел, но он все летел и летел, опаляя ее роскошные белые волосы и обжигая нежную кожу. Нужно поскорее добраться до пристани и попросить помощи. Там, конечно же, будут мужчины, которые помогут ее донести чемоданы. Она будет просить их, умолять, предлагать себя, что всегда действовало на них безотказно.

Первый мужчина, которого она увидела, оказался высоким, темнокожим островитянином, державшим на руках ребенка.

— Помоги мне! — закричала ему Гретхен. — Мне нужен кто-нибудь сильный вроде тебя, чтобы донести мои чемоданы. Посмотри, они остались вон там, на дороге!

Не получив никакого ответа на свою мольбу, она начала ругаться на мужчину, приказывая ему опустить ребенка на землю и идти за ее вещами. Островитянин с ненавистью взглянул на нее и, крепче прижав к себе малыша, пошел прочь, оставив Гретхен стоять на дороге. Тогда она помчалась на другой конец пристани, где мужчины помогали женщинам и детям сесть в шлюпки, направлявшиеся к стоящим на якоре галеонам.

— Вы должны помочь мне! — отчаянно кричала она. — Кто-нибудь, помогите мне! Что мне делать?!

К ней обернулись холодные, суровые лица.

В конце концов она обратилась к согбенному старику, помогавшему двум детям сесть в шлюпку:

— Помогите мне! Это не займет много времени.

— Я помогу вам после того, как доставлю детей на борт корабля.

— Оставьте этих детей! Пусть о них матери заботятся! У меня ничего не осталось, кроме моих чемоданов! Вы должны помочь мне!

— О багаже вообще не может идти никакой речи. Мы берем только людей. Вам придется оставить свои вещи здесь. Спасайте свою жизнь. Помогите мне с этими детьми, они сироты, у них нет родителей, о них некому позаботиться.

— Помогать вам с этим сопливым отродьем после того, как вы сказали, что не возьмете мои чемоданы! Ты, должно быть, с ума сошел, старик?!

Не переставая стряхивать золу с обожженной кожи, Гретхен возвращалась назад. Споткнувшись и сломав каблук на одной туфельке, она прихрамывая добрела до того места на дороге, где лежали ее чемоданы, и с облегчением вздохнула, увидев, что их никто не тронул. А если бы кто-нибудь украл ее добро, пока она разговаривала со стариком?

— Почему никто не захотел помочь мне? — пробормотала она.

И вдруг рассмеялась резким смехом, резанувшим ее собственное ухо. Конечно! Как же она раньше не догадалась? Все дело в том, что она не была сейчас красивой! Грязная, со спутанными волосами… Кому такая может понравиться? Вот сейчас она переоденется и вернется на пристань, и тогда все мужчины наперебой бросятся ей помогать. Все, что ей нужно сделать, — это надеть другое платье и причесать волосы!

Собрав в себе последние силы, Гретхен оттащила чемодан в сторону с дороги и с чувством благоговения распахнула его. Какое же платье выбрать? Все они были так прекрасны, и каждое по-своему было дорого ей. Прикладывая к себе то один наряд, то другой, она решила остановиться на платье цвета лаванды, расшитом золотой нитью.

Сердито смахнув с себя горячий пепел, она уже натягивала на себя облюбованный наряд, когда большая горсть дымящейся золы упала на тонкую газовую ткань, прожгла огромную дыру, а платье занялось огнем. Женщина начала поспешно сбивать пламя руками, но оно упрямо распространялось дальше, жадно пожирая нежную материю и перекидываясь на волосы. В отчаянии Гретхен одной рукой пыталась погасить горящее платье, а другой спасала свои роскошные волосы.

— Нет, только не платья! Я не могу лишиться своих платьев!

Огненные языки, пожравшие ее одежду, жадно лизали нежную белую кожу женщины. Где же ты, Риган, человек, которого она любила, который обожал ее?! Обезумев, она боролась с пламенем, не замечая, что пальцы ее обожжены до кости.

Двое мужчин с пристани заметили ее отчаянное положение и поспешили на помощь. Однако вдова уже превратилась в живой факел, узнать ее было невозможно. Мужчины тщетно пытались сбить с нее пламя, но Гретхен, потеряв рассудок, сопротивлялась им.

— Мои платья! Мои платья! Спасите мои платья! — кричала она, упав на землю, и ее обожженное тело уже почти расставалось с жизнью, когда она тихо и патетически произнесла:

— Я больше никогда не буду красивой!

* * *

Риган сидел за столом в своей каюте на борту возвращавшейся домой бригантины. Казалось, он был абсолютно спокойным, но глаза его, темные от гнева, выдавали его истинное состояние.

— Что… что вы хотите обсудить со мной? — испуганно спросил Калеб.

— Ты сам слышал, малыш, что миссионер узнал в тебе того ребенка, который был оставлен ему на попечение человеком с крюком. Он также сообщил, что светловолосая немка и темноволосый испанец не так давно разыскивали тебя. Когда-то они приложили свои грязные лапы к устройству твоей судьбы. Я многое перепроверил, прежде чем со всей ответственностью заявить теперь тебе: ты — мой сын. Пожалуй, сердцем я это сразу почувствовал, как только тебя увидел. Но я принял рассказ Сирены, своей жены, за чистую монету, а теперь выяснилось, что я был обманут. Ты должен раскрыть мне глаза на все и объяснить, в чем смысл этой шарады. Все остальные вопросы, касающиеся нас как отца и сына, мы решим позже. Рассказывай! Я хочу слышать правду! И только правду!

Мальчик взволнованно потер глаза и, сжав кулаки, начал свои рассказ.

— Четыре года назад я был на пристани, выполняя поручение своего хозяина, когда меня вдруг ударили по голове. А очнулся я уже на борту корабля, в открытом море. Я оставался на этом корабле и дальше, выполняя обязанности юнги, пока однажды, год назад… Мы стояли тогда в одном испанском порту, и за то, что я недостаточно быстро выполнил свою работу, капитан приказал наказать меня плетьми. Случилось так, что это увидел один добрый человек — сеньор Кордес, дядя Сирены. Он спас меня и предложил служить на его корабле. Он выходил меня, залечил мои раны. Я чувствовал себя обязанным ему и был благодарен за доброту, которую он проявлял по отношению ко мне. И вот мы отправились к берегам Явы. До Батавии оставалась какая-нибудь неделя пути, когда на наш фрегат напали пираты. Это был голландский корабль. Мы решили, что он принадлежал вам…

— Я никогда не приказывал своим людям нападать на какие-либо корабли! — сердито прервал его Риган.

— У их капитана были торговые карты голландской Ост-Индской компании. Мы считали, что это ваш корабль, — упрямо повторил Калеб. — Пираты напали на наш фрегат и убили всех, в том числе и сеньора Кордеса, моего спасителя. Они изнасиловали и убили одну из женщин. Ее убийцей был человек с крюком — он рассек ее тело вдоль… И даже после того, как… — мальчик покачал головой. — Мне не хочется говорить об этом!

— Ты должен рассказать мне все! Рассказывай дальше!

— Он рассек эту женщину, а затем ее выбросили за борт. Ее звали Исабель Кордес. Она была обещана тебе в жены. Это была святая женщина, которая мечтала лишь о том, чтобы посвятить свою жизнь Богу. И хотя она вынуждена была согласиться выйти за тебя замуж, но сама предпочла бы уйти в монастырь. Ее сестра, Сирена… яростно, с оружием в руках, сопротивлялась, но бой был слишком неравный, и она была ранена. У нее такая же рана на руке, как у тебя. Пираты… они по очереди насиловали ее, один за другим, день за днем. Она заболела, металась в лихорадке и хотела умереть, но Бог не дал ей уйти из жизни. Мне удалось украсть лекарство из капитанской каюты, и я сделал для нее все, что мог. Дважды она чуть не умерла, и дважды Бог спасал ее. Будучи в бреду, Сирена говорила страшные вещи. Она говорила, что займет место Исабель, выйдет за тебя замуж и…