Книга Шоколадная вилла - Мария Николаи

Пока две ее соседки занимались покупками и их не было дома, третья сидела напротив нее в кресле. Она уснула и едва слышно посапывала.

В остальном было тихо, и когда Юдит услышала звук ключа в замке входной двери, то очень удивилась. Ни у кого из них не было ключа. Когда девушки возвращались с улицы, они звонили в звонок. Значит, это могла быть только сестра Хенни. Но почему она пришла домой днем?

Юдит опустила голову и сделала несколько стежков иглой, но, когда сотрудница полиции подошла прямо к ней, не сняв верхнюю одежду, она подняла глаза.

– Фройляйн Юдит! Здесь кое-кто хочет с вами поговорить.

Юдит испугалась.

– Дора? – нерешительно спросила она.

– Нет. Но кто-то, кто очень хорошо к вам относится. Можно я его впущу?

– Нет, лучше не надо… – Юдит сразу подумала об Альбрехте фон Брауне или об отце, но сестра Хенни была так спокойна, что она и сама немного успокоилась.

– Вы можете мне доверять, фройляйн Юдит, – сказала сестра Хенни, будто прочитала ее мысли. – Я бы никогда не привела сюда человека, если бы могла допустить, что он может причинить вред одной из моих девушек. Ну так что?

Юдит отложила в сторону свое шитье.

– Если вы так считаете…

В этот момент рядом с сестрой Хенни появился мужчина.

Юдит с трудом перевела дыхание.

– Виктор, – не веря глазам, прошептала она. – Что ты здесь делаешь?

Вместо ответа Виктор вдруг присел рядом с ней на диван и нежно обнял ее. Юдит чувствовала, как он дрожит, и ощущала собственную дрожь, затем она опустила голову ему на грудь и громко, безудержно зарыдала.

– Тш-ш, любимая, все хорошо, – утешал ее Виктор и успокаивающе гладил по спине. Но по его приглушенному голосу Юдит поняла, что он так же нервничал, как и она.

Сестра Хенни стояла рядом и улыбалась: одна из ее подопечных вернулась в свою жизнь и станет признанной в обществе супругой и матерью. Это был звездный час ее профессии.

Виктору пришлось прибегнуть к искусству убеждения, чтобы уговорить Юдит пойти с ним. Она просто не могла поверить, что он говорит всерьез, зная о ее положении.

Виктор с облегчением вздохнул, когда Юдит наконец сдалась и начала собирать свои вещи.

Прощание с сестрой Хенни было трогательным и не обошлось без слез. Юдит пообещала оставаться на связи и обняла ее крепко и с благодарностью.

Под покровом ночи они вместе отправились на Хауптштеттерштрассе. Прохладный ночной воздух был приятным, и Виктор заметил, как Юдит глубоко дышит. Она снова и снова на него смотрела, как будто не могла понять, что происходит.

По пути Виктор объяснил ей, что хочет признать этого ребенка как своего. И что лучше всего будет никогда не упоминать о биологическом отце.

Юдит было сначала сложно это понять, и она говорила о том, что не хочет принуждать его к роли отца. Виктор пытался развеять ее сомнения и убедил ее, что это будет самое лучшее решение для всех. В конце концов, все зависело от того, как они воспринимают эту ситуацию, а не от биологических тонкостей.

Прежде чем Виктор остановился и сладко ее поцеловал, он увидел, что Юдит доверяет ему свою жизнь и жизнь ребенка. В эту же минуту он почувствовал огромную, безграничную любовь к своей маленькой семье. Речь шла о них троих и ни о ком больше. Только это имело значение.

Алоиз Эберле и Эдгар неслабо удивились, когда за ужином рядом с Виктором вдруг появилась Юдит.

– Фройляйн Ротман, чем обязаны такой чести? – спросил Эдгар. – Я должен рассказать Доротеа, что вы нашлись! Она очень волнуется.

– Пожалуйста, Эдгар, никому не говори. Юдит ждет ребенка, и, если ее отец узнает, где она, это может плохо для нее закончиться.

– Ребенка? – ошеломленно спросил Эдгар. – Скажи, Виктор…

Виктор кивнул, и Эдгар похлопал его по плечу:

– Ну ты и быстрый. Дело нужно довести до конца.

– Да, именно, – ответил Виктор.

Алоиз Эберле тихо усмехнулся сам себе, как он обычно это делал. Юдит в основном молчала, она держала Виктора за руку под столом и прижималась к нему.

– Знаешь что, Райнбергер, ходят слухи, что объявился Альбрехт. Его видели в Людвигсбурге, – сказал Эдгар и отрезал себе кусок копченого мяса, которое стояло в центре стола. – Банкир нанял частного детектива, чтобы разыскать сына и вернуть домой. И тогда, поверь мне, для Альбрехта начнется тяжелая жизнь.

Виктор почувствовал, что Юдит крепче сжимает его руку. Он успокаивающе провел большим пальцем по ее ладони.

– Доротеа ничего не говорила, Ротман и фон Браун что-то обсуждали?

– Она сказала, что отец все еще надеется благодаря женитьбе на Юдит избавиться от Альбрехта.

Юдит побледнела.

– Он опоздал. Юдит будет моей женой.

Виктор влюбленно посмотрел на нее. На ее щеках появился нежный румянец.

– Тогда поторопись со свадьбой, Виктор, – посоветовал Эдгар. – Не жди, пока Альбрехт уведет ее у тебя из-под носа!

– Прежде чем это случится, я сверну ему шею, – сказал Виктор, и он был настроен серьезно.

Позже они лежали на кровати Виктора. Виктор не снимал брюки и рубашку, Юдит была в льняной ночной рубашке, закупоренной до шеи.

Виктор тихо засмеялся.

– Я точно не так представлял себе нашу первую ночь!

– А я себе именно так ее и представляла.

К Юдит постепенно возвращалось чувство юмора, и Виктор был безмерно рад этому.

– Тебе не нужно застегиваться на все пуговицы, – сказал он.

– Я думала, тебе так нравится, – объяснила Юдит с наигранным разочарованием. – На вырезе даже есть кружево!

– Да, я вижу, но это не совсем то, что я себе представляю, когда думаю о тебе.

– А что ты себе представляешь?

Он нежно провел пальцами по ее шее, нежно поиграв ими у выреза сорочки.

– Немного больше кожи, – прошептал он и начал ее нежно целовать. Какое-то время они исследовали друг друга, целуя губами и лаская руками.

Наконец, Виктор застегнул ночную рубашку на ее груди и крепко взял за руку.

– Теперь давай спать. Иначе я больше не смогу гарантировать свою сдержанность.

Юдит засмеялась и прижалась к нему.

– Я кое о чем подумала, – сказала она.

– О чем же?

– А ты меня так и не спросил, Виктор Райнбергер.

– О чем я тебя не спросил?

– Хочу ли я стать твоей женой, – сказала Юдит с улыбкой на устах.

Он нежно обнял ее, перевернул на спину и положил ногу ей на бедро.

– Итак, фройляйн Ротман. Значит, вы хотите, чтобы я спросил вас.