Книга Отшельник - Томас Рюдаль

– Не забывайте, что я вам обещал. Сделаете ставку на собачьих бегах.

Симао недоверчиво посмотрел на Эрхарда.

– Если только вы не близкий друг Криса, он должен передо мной извиниться! – Он смял окурок и тут же закурил новую сигарету. На сей раз перед тем, как взять сигарету в зубы, он тяжело вздохнул. – Конечно, можно перетащить груз и в море, хотя это и непросто. Даже опасно.

– Как так?

– В море большая качка; корабли могут налететь друг на друга. Или краном сделать пробоину, или груз выпадет… Тяжело, в общем.

– По-моему, трудная работа. И много времени занимает такая перегрузка?

– Да, если приходится много перетаскивать.

– Если никаких пиратов не было, что случилось с механиком, которого приняли за Криса Джонса, – с тем типом, который застрял в рыболовных сетях? В газетах написали, что он пытался дать отпор пиратам.

– Там сначала написали, что за борт выкинули Криса, а я и поверил. А потом сообразил, что Криса даже на борту не было. То есть… м-м-м… тот мой приятель сказал, что был полный бардак. Дело-то происходило перед самым Новым годом. На берегу еще запускали салют – мы слышали грохот. Вода была мутная… Потому и позвали сеньора П. Он там может пройти с закрытыми глазами, понимаете?

– Значит, именно сеньор П. столкнул за борт механика, которого приняли за Криса Джонса?

– Так мне сказали. Сеньор П. прибыл на корабль перед тем, как все началось. Пьяный был в стельку и бормотал что-то странное.

– Что именно?

– «Пацан злился». Все повторял, что «пацан злился». И еще, мол, деньги ему жгли карманы… Обзывал кого-то психом ненормальным…

– «Пацан»?! Он кого имел в виду – родного сына?!

– Откуда мне знать? – засмеялся Симао. – Я с ним только раз и говорил.

– Почему вы не пошли в полицию? Экипаж «Морской Гестии» в розыске; власти считают, что пираты держат матросов заложниками… Семьи оплакивают кормильцев.

– Мне очень жалко Криса и того парня, который свалился за борт. Но я не хочу ни во что вмешиваться.

Эрхард решил, что пора надавить на Симао.

– Сколько вам заплатили?

– Я ничего незаконного не делал.

– Скрывать важные сведения незаконно.

– В какой стране? Я, может, на кубинском корабле хожу!

Эрхард понял, что ложь разрастается.

– На борту того, второго судна были вы, и вы перетаскивали туда груз!

Симао поморщился, как будто выпил уксус.

– Ну, признайтесь! – не сдавался Эрхард. – Я никому не скажу, а вы поставите еще сотню на свою маленькую собачку.

– Ничего себе – «маленькая собачка», – возмутился Симао. – Это азавак!

Эрхард протянул ему купюру в сто евро.

– Как вы перетаскивали груз?

Симао бросил взгляд вниз, на контейнеры.

– Мы должны были встретиться к северу от Алегрансы, но нас отнесло слишком далеко на юг, восточнее Лансароте. «Гестия» опаздывала. С самого начала все пошло не так, а потом стало еще хуже.

– Почему?

– Был уговор, чтобы второй корабль был такой же, как первый, но капитан не нашел судна одного размера с «Гестией». Он нанял нашу «Брухию», потому что нас там всего четверо было… Да только «Брухия» никакой не контейнеровоз, а просто сухогруз, вроде того, на котором мы сейчас… В общем, перетаскивать груз было чертовски тяжело.

– Что потом?

– Потом мы пошли на Касабланку, а ганец, капитан «Гестии», повел ее в Агадир.

– Не на Фуэртевентуру?

– Нет. А вообще не знаю, «Гестия» ведь в ту сторону шла. После того как мы все сделали, «Гестия» пошла севернее Лобоса. Но туда ганец заходить не стал, он ведь пустой шел. Я сам видел, собственными глазами.

– Значит, вы все перетащили?

– Да. Чуть не надорвались… Я ж говорю, полный бардак. И несколько контейнеров разбились.

– Разбились?

– Ну да, когда их поднимали. Они же тонкие, как яичная скорлупа.

– Где они разбились – на «Гестии» или на вашем судне?

– Я-то ничего не видел. Я в трюме был, в грузовом отсеке. Они все цапались из-за того, где лучше встать на якорь, учитывая направление ветра и течение. Все заняло много времени. Ганец с кем-то говорил по рации. Через час на борт прибыл сеньор П. Он хоть пьяный, хоть какой – пройдет в тамошних водах лучше многих. Он родился на Фуэртевентуре. Хвастал, мол, знает акваторию как свои пять пальцев. Потом начали перетаскивать груз. Ну, а позже тот, кого приняли за Криса Джонса, свалился за борт.

– Что вы сделали, когда узнали об этом?

– Да ничего! Ничего мы не сделали… Мы заняты были. И мне совсем не хотелось кормить рыб, как тому бедняге. Так что я делал свое дело, и все. Но я очень обрадовался, когда написали, что мертвяк – не Крис, а кто-то другой. Правда, узнал я это только на Тенерифе.

– Что означает «П» в «сеньор П.»?

– Полегче, старик, больше я ничего не знаю. А хотите еще что-нибудь узнать, платите кусок.

– Кусок?

– Пятьсот.

Эрхард вздохнул. Наверное, такие обозначения приняты на собачьих бегах.

– Мне бы только узнать, что означает «П»!

– Отвали, старик!

Эрхард понимал, что его собеседник пытается сохранить остатки достоинства; его трудно было за это винить.

– Спасибо за интересную беседу, – поблагодарил он и направился к сходням. Вспомнив что-то, вернулся к контейнерам. Симао собирался закурить десятую сигарету. Эрхард протянул ему свою визитку.

– Если вдруг захотите помочь маленькому мальчику, пропавшему без вести, позвоните мне. Только ничего не передавайте, если подойду не я сам.

– Какому еще мальчику? При чем здесь мальчик?

Эрхард решил рискнуть:

– На борту «Гестии» находился трехмесячный младенец. И его мать… – сказал он, хотя пока не был уверен в том, что мать и ребенок и правда находились на «Гестии». – Позвоните, если что-нибудь еще вспомните. Больше ни цента не получите. Все остальное скажете бесплатно.

Эрхард ушел. Он надеялся, что Симао побежит за ним и скажет, как фамилия «сеньора П.», но, спустившись по сходням на причал, он обернулся и увидел, что за ним никто не идет.

Глава 61

Он шагал по широкому бульвару в центр города. Устав, нанял такси у какого-то отеля. Назвал водителю один из немногих адресов, которые помнил: улица Сентауро, сорок девять. До обратного рейса оставалось больше трех часов; ждать в аэропорту слишком долго, а на паром он вряд ли успел бы. Лучше посидеть в кафе и побездельничать. Он расплатился с водителем, который быстро сунул купюры в бумажник, как будто боялся, что Эрхард отберет их у него. Может быть, на Тенерифе боятся ограблений; остров больше, и туристов здесь тоже больше.