Книга Между адом и раем - Тед Белл

— Посмотрите на себя, Мансо! — засмеялся Хок. — Что вы видите, сеньорита? Я вижу маленького бананового генерала маленькой банановой республики! Большинство мужчин постыдилось бы нападать на безоружного человека. Настоящие мужчины…

— Как поступили бы настоящие мужчины, сеньор? — вскричал Мансо.

— Настоящие мужчины считают убийство безоружного человека трусливым поступком.

— Он хочет, чтобы ему дали оружие? — проревел Мансо. — Тогда дайте ему оружие, черт бы его побрал! Хуанито, там, за китайской ширмой лежит мачете. Дай его англичанину, и мы посмотрим, из чего он сделан!

Хуанито встал и, не сводя глаз со Стокли, подошел к расположенной неподалеку ширме и взял мачете. Поднимая нож, он испытующе взглянул на своего брата:

— Ты уверен, что действительно хочешь этого, Мансо?

— Дай ему этот проклятый мачете, Хуанито! С меня достаточно — он мне причинил уже столько вреда! Я хочу разрезать его горло и вынуть язык этого трепла!

Мужчина пожал своими округлыми плечами и небрежно бросил нож Алексу, который проворно схватил ручку мачете прямо в воздухе.

Алекс отвлекся на секунду, проверяя, насколько остро лезвие мачете. Потом спрыгнул со стола и очутился лицом к лицу с Мансо. Он принял классическую позу фехтовальщика, держа левую руку за спиной.

— Вы фехтуете, генерал?

Мансо сделал выпад, стремясь обрушить лезвие на голову Алекса, и тот приложил все усилия, чтобы парировать яростный удар. В комнате раздался лязг металла. Хоку стало ясно, что Мансо называли мачетеро неспроста.

Держа левую руку за спиной, Хок перешел в нападение. Теперь в его лице читалась ярость. Сток никогда не видел Алекса таким разъяренным, его выпады и удары были настолько быстры, что Мансо лишь отступал — он явно перешел к обороне.

— Значит, вы умеете драться, — спросил Мансо.

— У вас острый глаз, — ответил Хок, вращаясь, как балерина. Правда, в отличие от танцора, в руках у него был острый, как бритва, мачете.

Мансо упорно сопротивлялся и ответил нападавшему тремя звонкими ударами. Хок парировал все три, но лезвие ножа Мансо все-таки задело его щеку, прорезав глубокую рану чуть ниже глаза.

— Ах, английская кровь, — воскликнул Мансо. — Я с юных лет развивал вкус к ней. Какое наслаждение!

Он отпрыгнул назад и облизал кровь, окрасившую лезвие его мачете.

— Восхитительно! Я вырежу ваше сердце и съем его на завтрак!

— Думаю, у вас не выйдет, — сказал Хок. Он кружил рядом с противником, пытаясь найти брешь в защите, когда Мансо внезапно кинулся прямо на него, взревев, словно раненое животное, и яростно махая своим оружием.

Паук Мансо был в своей стихии, как истинный мачетеро в зарослях сахарного тростника. Блестящее лезвие летело вниз, Хок хотел было парировать удар, но ничего не вышло. Генерал внезапно остановил занесенный над Алексом нож, крутанулся на пятке, а затем замахнулся окровавленным мачете снизу.

Послышался громкий звон, и мачете Хока, вырванное у него из рук сильным ударом, задребезжало по стеклянному полу.

Лицо генерала сияло жестоким ликованием. Он шагнул вперед, чтобы разделаться со своей жертвой и забрать заслуженную награду.

Хок снова вскочил на крышку стола. Генерал взмахнул мачете, и на сей раз у Хока не было шанса увернуться. Он попробовал высоко подпрыгнуть, но лезвие успело прорезать толстые камуфляжные штаны, и он почувствовал жгучую боль в правом бедре.

Маленький синий конверт выпал на пол из кармана.

Генерал наклонился, чтобы взять конверт, и в этот момент Стокли закричал что-то Хоку.

Алекс посмотрел на него и увидел, что тот каким-то образом подобрал упавший мачете, и теперь нож, вращаясь, летел в воздухе прямо на Хока.

Шанса успеть схватить нож за рукоятку не было. Он смог лишь вытянуть руку и схватить мачете за что придется — и ухватился за лезвие, сильно порезав пальцы и ладонь. Рукоятка стала липкой от крови, но по крайней мере теперь у него был хотя бы призрачный шанс противостоять обезумевшему мачетеро.

— Генерал! Я уже наверху! — закричал Хок.

Генерал торжествующе сжимал в поднятой руке маленький синий конверт.

Мансо успел лишь заметить, как массивная люстра, на которой повис Хок, падает на него сверху. В свободной руке Алекс держал наготове нож.

Послышался ужасный звук, хруст костей и скрежет металла. Сталь смешалась с плотью и кровью.

Дикий, нечеловеческий вой вырвался из горла генерала, когда он увидел свою оторванную руку. Она лежала на полу у его ног, пальцы все еще шевелились, сжимая конверт.

Раздался выстрел, и Хок почувствовал, как пуля, выпущенная из револьвера Хуанито, просвистела у его уха. Он обернулся и увидел — Стокли, вскочив на ноги, с огромной силой ударил по предплечью кубинца. Послышался хруст ломающихся костей.

Хок отпустил люстру и слез на пол.

Поняв, что Хуанито теперь безопасен, он снова обратил внимание на генерала. Тот стоял на коленях, прижимая искалеченную руку к груди, и часто дышал. Смертельно побледневший, опустивший голову, он явно был в шоке.

Алекс взял в руки пучок черных волос и опустил острое, как бритва, лезвие тяжелого мачете туда, где были шейные сухожилия генерала. Подняв нож снова, он замахнулся и…

— Босс, нет! — услышал он крик Стока.

Мачете мерцал в свете качающихся канделябров.

Хок остановил летящее вниз лезвие в нескольких сантиметрах от шеи генерала.

И будто проснулся.

— Нет, — прошептал он наконец, глядя вниз на человека, стоящего перед ним на коленях. Наклонившись, приблизил губы к уху Мансо. — Слушайте меня, вы, мерзкое создание. Вы убили моих родителей. Всю свою оставшуюся жизнь в дни годовщины этой даты я буду навещать вас. Смотреть, как вы гниете в тюремной камере. Это будет настоящим подарком на мой день рождения — каждый год видеть, как вы медленно угасаете.

Он прикоснулся ботинком к спине мужчины и толкнул его вперед. Лицо генерала очутилось в нескольких сантиметрах от собственной отрубленной руки. Его глаза смотрели на руку не мигая.

— Это принадлежит моему отцу, — сказал Алекс и вырвал синий конверт из мертвой руки.

Генерал что-то прошептал и издал тихий гортанный стон. Хок нагнулся, пытаясь услышать, что он говорит.

— Повторите, что вы сказали, — проговорил Алекс.

— Я имел твою мать дважды, — пробормотал Мансо.

— Что вы сказали? — спросил Алекс, нагибаясь ближе к нему.

— Дважды! Да! — сказал Мансо спокойным шепотом. — Два раза я имел твою шлюху-мать. Один раз до, а другой — после. И знаешь что, друг?

Алекс занес лезвие, его лицо исказилось от гнева.

— Она была лучше во второй раз. Я имею в виду тогда, когда была уже мертва.