Книга Укок. Битва Трех Царевен - Игорь Резун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кухоньке повисла тишина, только часы разбивали ее на ровные осколки. Кстати, на часах — час ночи.
— Кто мог знать про «сиреневый эффект»? — спросил Шкипер.
— Кто? Я, ты! И еще Тятя-Тятя. А она?
— Связи нет, — Лис качнула головой. — Дома ее тоже нет. Мать ее ищет. По моргам, больницам… Мы были.
— Вот дела!
— Да уж.
Шкипер треснул кулаком по столу — так, что зазвенела посуда в шкафчике.
— Вот, мля! Никаких примет той бабы, ни фоток! К кому он ходил, кого снимал, с кем возился?
— Вы забыли, мальчики, — подала голос Лис. — Она тоже могла знать. Скорее всего, она как раз и знала, наверняка. Про «сиреневое»…
Лис отвела ногу, посмотрела на свою босую пятку и вздохнула:
— Медный, пластырь есть? Первый раз за все лето порезалась, когда к тебе бежали.
— Там, у окна на телевизоре, — хмуро проговорил Медный.
Она, стараясь не наступать на пятку, ушла. Медный посмотрел на поникшего Шкипера.
— Ты думаешь, всему виной та медная хреновина?
— Уверен, — глухо обронил он. — Именно с этого все и началось. Кто-то среди наших — из той секты!
Видимо, он уже чуть-чуть успокоился. И рассказал еще две вещи: во-первых, оказывается, вчера ночью в телецентр приходила отсутствовавшая на семинаре Тятя-Тятя. Одна! Почти ночью! Охранник сначала ее вроде как не пускал, но потом сдался под ее напором и отдал ключи от их комнатушки, якобы для срочной уборки. Сказав это, Шкипер побледнел:
— Улльра! Там?
Медный отрицательно качнул головой:
— Нет, вовремя прибрал.
А во-вторых, Шкипер обнаружил дома в своих вещах странный, не сразу заметный беспорядок, будто там рылись. И по результатам осторожного выяснения в узком кругу выходило: пока все они были на семинаре, их квартиры — собственные и арендуемые, пустые и полные родственников — кто-то очень незаметно, даже фантастически незаметно, но обшарил. Медный сразу вспомнил о теплом блоке своего монитора.
Они вышли из кухни. Медный сел на тахту, Шкипер — в кресло. Лис возилась там, где-то у телевизора. Медный хотел было включить свет, но внезапно услышал очень тихий голос девушки:
— Свет не включайте, мальчики. Я думаю, за нами следят.
«…Около пяти тысяч жителей Республики Алтай требуют вернуть в республику мумию так называемой „принцессы Укока“, которая в настоящее время хранится в Новосибирске. Обращение с таким требованием жители направили на имя главы республики, а также в Государственную Думу РФ. Под обращением стоят подписи 4654 человек. В документе говорится: „Мы обращаемся к вам с просьбой о скорейшем решении вопроса по возвращению известной мумии укокской принцессы в Национальный музей республики Алтай. Данный вопрос обсуждался в средствах массовой информации, велись переговоры с руководством Института археологии и этнографии СО РАН, однако они не получили развития“. Многие духовные лидеры Алтая, говорится в обращении, связывают болезни и стихийные бедствия в республике именно с раскопками и вывозом „принцессы Укока“ с Алтая. Кроме того, авторы обращения не исключают и силового решения проблемы: как рассказал нашему корреспонденту один из лидеров местной шаманской общины, пожелавший остаться неизвестным, алтайцы уже предприняли ряд действий оккультного характера, чтобы выпустить на волю дух их Принцессы…»
Дэниэл Марсан. «Скандалы в России»
Еру Australian, Сидней, Австралия
Людочка с трудом выпросила у Ирки разрешение сходить в институт, чтобы убраться у Мумиешки: звонил Алтынбаев из профкома, долго извинялся, а потом рассказал, что заменяющая ее уборщица пол в коридорах моет, а к Мумиешке — ни ногой: боится! Институт ожидает крупную делегацию из Англии, и поэтому надо там хотя бы влажную уборку сделать.
Ирка дернула плечами:
— Ну, Ваше Высочество, если только в порядке милости к рабам Вашим, недостойным облобызать даже пятки Ваших божественных ног! Иди уж…
И девушка пошла. В обычном своем зелененьком, но с золотой черепахой и бирюзой на голых ногах. А по дороге размышляла: ну вот разговаривала она с Мумиешкой, протирала ее стеклянный саркофаг, без страха смотрела на эти сморщенные кости, обтянутые кожей. А что она про нее знает? Да ничего. Ну, пазырыкская культура третьего-пятого веков до нашей эры, ну, богатая женщина, захороненная вместе с десятью конями (или верблюдами?). Ничего она не знает.
Людочка помнила, как плевался Шимерзаев после какой-то пресс-конференции, проходя по коридору: «Какая принцесса? У-у, журналюги поганые! Обычная богатая баба, ее бы…» — и так далее. И ведь плевал! Прямо ей, Людочке, под ноги.
А девушка Мумиешку полюбила. Украдкой рассматривала татуировки, сохранившиеся на ее коже за две с половиной тысячи лет. И украшения были. Были — она точно знает! А самое интересное: ее ведь похоронили обнаженной. Это ведь потом разобрались, привезя находку с общего могильника, что кожаные сапоги, шуба, шапка, все это — от мужика, тоже похороненного рядом. Там были и сосуды деревянные, и рога для питья. А ее, Мумиешечку, голенькой схоронили, только были у нее на руках и щиколотках браслетики всякие. Это все в Москву увезли, якобы на экспертизу. А кто она такая: жрица, шаманка, принцесса или просто богатая женщина — черт его знает.
Людочку пропустили охранники. Среди них был новенький, невысокий парень, похоже, якут. Она поднялась по лестнице, щупая подошвами холодные ступени, и засмеялась, вспомнив, как она тут рассекала, как огрела Шимерзаева тряпкой, и как таила от всех этот ритуал. Господи, да она бы сейчас в институт в купальнике бы пришла! Чего ей стесняться? Она — Принцесса! Она такая не модельная, худая, у нее грудь маленькая и ступни уродливые, большие, но она все равно — красавица. Да будет так!
Войдя в кабинет и заперев его на ключ, Людочка привычно скинула халат, оставшись в одном белье, и принялась за уборку. На полу тут появился новый темно-синий шелковистый ковер, в углу блестел суперпылесос, немецкий, для влажной уборки. Даже саркофаг Мумиешке поменяли: он стал плоским, как диван. Так ее было удобнее рассматривать, стекло уже не искажало коричнево-бурые черты.
Людочка подошла и вгляделась в смятое веками лицо. Каким оно было? Сейчас не узнать. Да голую ее похоронили, ГО-ЛУ-Ю! Иначе зачем бы на ее лобок и грудь накладывали куски кожи? Истлело тут все, поэтому и наложили, чтобы не шокировать публику разъятым чревом нормальной женщины. Хотя что тут такого страшного — в священной простоте детородных органов? А была бы она в одежде, так и сохранилась бы, наверно, плохо, как тот мужик. Его тут не было, оставили на Алтае, а Людочка видела его фото: скукоженный весь, действительно страшный.