Книга Зажмурься покрепче - Джон Вердон

Мадлен взяла его руку.

Он вздрогнул от неожиданности и вынырнул из размышлений.

— Прости, — негромко произнесла Мадлен. — Правда, прости.

— За что?

— За ожидания. За то, что я все время думаю, что когда-нибудь жизнь будет такой, как мне хочется.

— Возможно, она такой и должна быть. Тебе обычно хочется правильных вещей.

— Приятно, но вряд ли это правда. В общем, я думаю, не стоит тебе отказываться от расследования, тем более что ты обещал людям.

— Я уже принял решение.

— Значит, прими еще одно.

— Зачем?

— Ты — детектив. Я не имею права требовать, чтобы ты взял и превратился в кого-то другого.

— У тебя есть полное право требовать, чтобы я иногда смотрел на вещи под другим углом. И уж совершенно точно ты вправе требовать, чтобы я не подвергал тебя опасности. Иногда как вспомню, во что я ввязывался… чем рисковал, сколько упускал из виду… и мне кажется, что я давно сошел с ума.

— «Иногда», — улыбнулась Мадлен.

— Иногда.

Она посмотрела на пруд с невеселой улыбкой и крепче сжала руку. В воздухе не ощущалось ни ветерка, очертания деревьев и кустов выглядели как на фотографии. Мадлен закрыла глаза, и лицо ее стало еще печальнее.

— Я погорячилась, наговорила лишнего, зачем-то обозвала тебя сукиным сыном… А ты кто угодно, но точно не сукин сын, — она повернулась к нему. — Ты хороший человек, Дэйв. Честный. Умнейший. Невероятный. Ты, может быть, лучший детектив на всем белом свете.

Гурни нервно хмыкнул.

— Аллилуйя!

— Я, между прочим, серьезно. Ты действительно, наверное, лучший. И кто я такая, чтобы мешать тебе быть собой? Это неправильно. И несправедливо.

Поверхность пруда напоминала стекло, в котором вверх тормашками отражались клены на дальней стороне.

— Я не мыслю такими категориями.

Она продолжила:

— Послушай меня. Ты уже пообещал Вэл, что будешь работать на нее две недели. Сегодня среда. Вторая неделя заканчивается в субботу. Осталось всего три дня. Сдержи обещание.

— Лично мне это не нужно.

— Я знаю. И я понимаю, что ты правда готов бросить это дело. И ровно поэтому правильным будет — не бросать. Сам подумай: что бы они сейчас делали без тебя?

— Надеюсь, ты все-таки шутишь.

— Почему?

— Последнее, что мне нужно, это чтобы мое эго распухло еще сильнее.

— Последнее, что тебе нужно, это чтобы родная жена не принимала тебя таким, какой ты есть.

Посидев еще чуть-чуть, они медленно пошли обратно, держась за руки.

Вежливо улыбнувшись копу в машине, они зашли в дом. Мадлен кинула в камин вишневых веток и, разведя огонь, открыла окно, чтобы не стало жарко.

Остаток дня они валялись на диване, уставившись на пламя, и не делали больше ровным счетом ничего. Мадлен сказала, что надо придумать, что нового посеять весной. Потом прочитала вслух Гурни главу из «Моби Дика» — возможно, чтобы унять тревогу, или просто так, потому что действительно считала эту книгу самой удивительной из всех, что читала.

Время от времени она подкидывала в огонь новые ветки. Гурни нашел рекламные проспекты с картинками беседок и садовых шатров, которые бог весть когда захватил в магазине, и они немного пообсуждали, какая смотрелась бы лучше у пруда.

Настал вечер, они поужинали супом с салатом и сели любоваться закатом, который разлил золотистый свет по кленам на холме. Когда спустились сумерки, они поднялись в спальню и занялись сексом с нежностью, перерастающей в жадность.

Насытившись друг другом, они проспали больше десяти часов и проснулись одновременно с первыми блеклыми лучами утра.

Глава 65

Привет от чудовища

Гурни доел омлет с тостами и встал, чтобы отнести тарелку к раковине. Мадлен усмехнулась:

— Спорим, ты уже забыл, куда я сегодня еду?

Он, конечно, помнил: ему стоило немалого труда уговорить ее накануне за ужином провести пару дней у сестры в Нью-Джерси, пока он не закончит работу. Но он изобразил недоумение, а она тут же рассмеялась:

— Надеюсь, под прикрытием ты выглядишь поубедительнее. Потому что так даже идиота не проведешь. Или ты работаешь с одними идиотами?

Покончив с овсяной кашей и выпив вторую чашку кофе, она отправилась в душ и наконец оделась. В половине девятого она крепко обняла и поцеловала Гурни, напоследок взглянула на него с тревогой, поцеловала снова — и уехала к сестре в ее загородные хоромы в Риджвуде.

Когда ее машина скрылась из виду, Гурни сел в свою и отправился следом за ней. Он знал дорогу и старался держаться на достаточном расстоянии, чтобы она его не заметила, но все же не выпуская ее из поля зрения. Просто чтобы убедиться, что за ней нет хвоста.

Проехав несколько миль и не встретив на дороге почти никого, он успокоился и вернулся домой.

Припарковавшись, он обменялся кивками с патрульным и на какое-то время задержался у двери, озираясь.

На долю секунды его накрыло ощущение нереальности происходящего. Словно все вокруг — картинка и он сам лишь часть ее. Но тут в кармане мурлыкнул телефон, и Гурни отправился в дом, на ходу открывая на экране текстовое сообщение. Оно заставило его резко остановиться. «Жаль, вчера разминулись. Но я еще заскочу. Надеюсь, куклу ты оценил».

Ему захотелось тут же рвануть в сторону леса, будто анонимный отправитель прятался именно там, за деревьями, и его можно было настигнуть, схватить, наорать… Вместо этого Гурни еще раз перечитал текст. Как и в предыдущих случаях, над сообщением высветился номер отправителя — это означало, что телефон был предоплачен, ни на кого не зарегистрирован и, как следствие, не значился в базах данных операторов.

Теоретически можно было узнать, через какую сотовую вышку было отправлено сообщение, но эта задача тоже была нетривиальной: после заявления в полицию все, что касалось куклы, являлось материалом для расследования, и анонимное сообщение в этом контексте было важной уликой, о которой следовало незамедлительно уведомить детективов. Однако это повлекло бы запрос сотовому оператору, который выдал бы распечатку всех принятых сигналов, где значилось бы, что сообщение про куклу было не первым с неизвестного номера, а также что Гурни вступал в переписку с отправителем. Казалось, любое решение сейчас было чревато лишь усугублением, а вовсе не решением проблемы.

Гурни проклинал гордыню, заставившую его взяться за очередное дело-которое-больше-никому-не-по-зубам, снова связаться с Соней Рейнольдс, оказаться одураченным Йикинстилом; проклинал страх признать, что возможные последствия опасны, страх, что Мадлен увидит фотографии, страх, приведший его в этот жуткий тупик.