Книга Предупреждение Эмблера - Роберт Ладлэм

— Конечно, — нарочито бодро ответил Эмблер.

Аудитор опустился в горчичного цвета кресло и в упор посмотрел на оперативника.

— Тогда позвольте кое-что уточнить. У вас менее двадцати четырех часов, чтобы ускользнуть от ищеек ГСУ и вашего любимого ППС, пробраться в Швейцарию, проникнуть в охраняемый комплекс, где собралась мировая элита, и идентифицировать убийцу, прежде чем он нанесет удар.

Эмблер кивнул.

— Что ж, тогда я скажу вам кое-что еще. — Кастон скептически вскинул бровь. — Это будет не так легко, как вам могло показаться.

Часть IV

Глава 29

Когда очередной дорожный знак сообщил, что до швейцарской границы осталось тридцать километров, Эмблер свернул с автострады на узкую местную дорогу. Он не знал, следили за ним или нет, но, хотя явных признаков наблюдения не обнаружилось, элементарное чувство осмотрительности подсказывало, что проходить паспортный контроль ему, человеку, едущему на арендованном «Опеле», небезопасно.

Лорел Холланд и Клейтон Кастон отправились в Цюрих по железной дороге, на скоростном поезде, который должен был прибыть к месту назначения через шесть часов. Из Цюриха до Давоса они планировали добраться на автобусе — еще два часа. Железнодорожное сообщение пользовалось здесь большой популярностью, путешествовали они порознь, так что никаких проблем Эмблер для них не видел. Да и не на них охотились оперативники Консульских операций и агенты Стратегических услуг, безликие и безымянные враги, коим не было числа. Выбрав массовый вид транспорта, Эмблер, несомненно, попал бы в раскинутую ими сеть. Так что оставалось одно: сесть в машину и попытаться затеряться среди тысяч автомобилей, движущихся по Солнечной автостраде. Пока все шло хорошо, но Эмблер понимал, что самый опасный пункт еще впереди — пересечение границы. Швейцария упрямо держалась в стороне от европейской интеграции, так что никаких послаблений на контрольно-пропускном пункте он не ожидал.

В городке Кольмар ему посчастливилось найти водителя, который, увидев перед собой веер соблазнительных купюр, согласился подбросить путника до деревушки Сен-Мартен по ту сторону границы. Звали шофера Люк. Это был невысокий малый с плечами заядлого любителя боулинга, грязными, слипшимися волосами и запахом немытого тела — любопытной смесью древесных опилок, прогорклого масла и навоза, — который упрямо перебарывал густой аромат цветочного одеколона. При всем том Люк подкупил Эмблера прямотой и бесхитростностью, которые, в сочетании с жадностью, внушали доверие.

Едва они тронулись, как Эмблер опустил стекло, впустив в кабину морозный утренний воздух. Дорожная сумка лежала рядом, на сиденье.

— А не замерзнешь? — поинтересовался шофер, похоже, даже не чувствовавший удушающей вони. — Не лето все-таки, mon frere. Как говорят у вас в Америке, свежее, чем в заднице бурильщика.

— Порядок, — вежливо ответил Эмблер. — По крайней мере, не усну. — Он застегнул «молнию» на зимней куртке, купленной специально с расчетом на возможные экстремальные условия.

До приграничного городка Сен-Моранси оставалось семь миль, когда Эмблер снова ощутил позыв неясного беспокойства. Что это? Обычная паранойя? Или... Кое-какие основания для тревоги все же были, хотя и весьма неопределенные. Джип, упрямо держащийся за ними на одной и той же дистанции. Вертолет, ни с того ни с сего появившийся в небе в неурочный час. Эмблер знал, что мозг человека в режиме повышенной бдительности фиксирует малейшие несоответствия даже в самых, казалось бы, обычных ситуациях. Но какое из этих несоответствий имеет отношение к нему?

В паре миль от швейцарской границы он обратил внимание на голубой фургон со знакомыми номерами — они уже попадались ему на глаза. Или опять разыгралось воображение? Солнце еще не встало, и рассмотреть лицо водителя было невозможно. Эмблер попросил Люка сбросить скорость — голубой фургон отреагировал почти мгновенно, держась на том же расстоянии, гораздо большем, чем диктовали соображения безопасности. Беспокойство переросло в тревогу. Он понимал, что должен довериться инстинкту, чутью. Сюда нас вера привела. Именно вера, вера в себя, спасала его до сих пор в самых невероятных ситуациях. Колебаться нельзя. Нужно признать и принять правду, какой бы неприятной она ни была.

Его нашли.

Над горизонтом протянулась красная полоска, но температура воздуха оставалась низкой, как в морозильнике. Эмблер сказал Люку, что передумал и решил прогуляться по холодку пешком. Что? Да, отсюда, прекрасное место, верно?

Некоторое количество денежных знаков снизило откровенную подозрительность до кислого скептицизма. Люк знал, что изображать святую простоту от него не требуется, но если объяснение и не выдерживало критики, то купюры ни малейших сомнений не вызывали. Он не протестовал. Скорее наоборот, получал удовольствие от игры. Мало ли почему кому-то не хочется проходить пограничный контроль. Может, человек не желает платить непомерный таможенный сбор, которым эти швейцарцы обложили «предметы роскоши»? Главное, что его машину не собирались использовать для перемещения незарегистрированных грузов. А все остальное Люка не касалось.

Затянув потуже шнурки тяжелых кожаных ботинок, Эмблер подхватил сумку и выпрыгнул на шоссе. Вариант пешего перехода границы предусматривался с самого начала, так что ничего неожиданного не случилось. Уже через несколько минут он скрылся за заснеженными елями, пиниями и лиственницами, вытянувшимися параллельно дороге на расстоянии добрых двух сотен ярдов от нее.

Пройдя с полмили, Эмблер заметил два фонарных столба по обе стороны шоссе: мощные лампы прикрывали круглые плафоны из матированного стекла. Таможня — сооружение из темного дерева с зелеными ставнями и поржавевшими решетками на окнах под двускатной крышей — формой напоминала треугольник. Из-за деревьев ему были видны оба флага: французский — сине-бело-красный триколор и швейцарский — белый крест на красном поле. Выложенные вдоль дороги грубо обтесанные булыжники, почти невидимые под укрывшим их снегом, служили дополнительным физическим препятствием наряду с виртуальным юридическим. Проезд контролировался с помощью ярко-оранжевого шлагбаума. Как с одной, так и с другой стороны границы стояли открытые будки. На обочине, неподалеку от таможни, пристроился грузовичок, водитель которого, вероятно, воспользовался возможностью привести в порядок забарахлившее транспортное средство. Эмблер видел живот и короткие, толстые ноги склонившегося над двигателем механика. Рядом, на расчищенном от снега пятачке, лежали инструменты и изъятые механические внутренности. Время от времени из-под капота доносились приглушенные проклятия.

Парковочная площадка находилась на другой стороне. Рассмотреть что-либо еще Эмблер не успел — небо потемнело, — зато ясно увидел крохотную вспышку. Кто-то из пограничников зажег спичку. Он посмотрел на часы — начало девятого. Восход в январе наступал поздно, а в гористой местности тем более.

Туча прошла, тьма рассеялась, и оперативник увидел на стоянке знакомый джип с дрожащим на ветру брезентовым верхом. Скорее всего на нем к началу смены приехали французские таможенники. Их швейцарские коллеги прибыли с противоположного направления. Эмблер устроился за невысокими кустиками, закрывавшими от посторонних глаз куда лучше, чем ели или сосны, и поднес к глазам бинокль. Пограничник глубоко затянулся, расправил плечи и, позевывая, огляделся. Впереди еще один скучный, ничем не примечательный день.