Книга Злые чары Синей Луны - Саймон Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ламент внезапно повернулся, выбросил вверх руку и поймал что-то в воздухе. Крошечный пленник сердито жужжал внутри его огромного кулака, а затем святому пришлось разжать пальцы, так как Лунный Блик стремительно обрела человеческие размеры. Она сердито уставилась на Пешехода и энергично похлопала радужными крылышками, дабы убедиться, что они не помялись.
– Если честно, – заметила красавица, – некоторые мужчины только и знают, что руки распускать.
– Не выношу соглядатаев, – холодно отозвался Ламент.
– Тогда в политике ты далеко не уйдешь. В Лесном замке всегда кто-нибудь подслушивает, – разозлилась фея. – Тебе следовало бы понимать это. Откуда ты узнал, что я здесь?
– Бог все видит. А теперь уходи. Я не потерплю присутствия тебе подобных. У бессмертных ни души, ни совести. Феи никогда не были настоящими друзьями человека. Отправляйся назад к своему хозяину и вели ему подождать, пока я не приду за ним.
– Преподаватели с курсов обаяния просто взяли у тебя деньги и сбежали, правда? – осведомилась Лунный Блик и махнула Хоку и Фишер. – Увидимся, ребятки.
Она снова уменьшилась до размеров насекомого и выпорхнула, едва не задев голову ошеломленного Сенешаля, который обнаружился в зале. Тот поморгал, провел рукой по остаткам волос, дабы убедиться, что в них ничего не запуталось, вошел и прикрыл за собой дверь. Он кивнул Хоку и Фишер и взвесил на руке длинный полотняный сверток.
– Я решил пойти с вами. Это, несомненно, плохая идея, и она неизбежно закончится плачевно, но без проводника вы заблудитесь через десять шагов. Давайте сразу четко обозначим, что я нахожусь здесь только по причине эмоционального шантажа и что на сей раз я рассчитываю получить свою законную долю сокровищ. Когда я заново открывал южное крыло, подобные материи меня не волновали, но теперь я обязан содержать семью. Неплохо бы получить хорошую пенсию. Я уже интересовался этим вопросом, но мои предшественники, по-видимому, никогда не доживали до соответствующего возраста, а это о чем-то да говорит.
– Вы, должно быть, Сенешаль, – сухо констатировал Ламент. – Именно таким я вас и представлял. Я так понял, вас замучила подагра.
– Замучила, – согласился тот. – Но целитель наложил временное заклятие, так что я ее не чувствую. Нельзя рисковать и применять что-нибудь более сильное, не то магия помешает моим непосредственным талантам. – Он сердито зыркнул на Фишер. – Мне, несомненно, придется впоследствии заплатить за это нечеловеческими страданиями, каких вы себе и вообразить-то не способны, но я не могу отпустить вас в это ужасное место одних. Если только ваша миссия провалится, в опасности окажется весь замок. Поэтому я здесь. Готовый, по доброй воле и ничуть не обиженный. – Он посмотрел на Хока. – Я вам кое-что принес. Подумал – может пригодиться, если нарвемся на неприятности.
Он передал сверток принцу, и тот с секунду неуверенно его разглядывал. Сверток казался необычайно тяжелым, но вес был знакомый. Руперт принялся торопливо снимать ткань, и его сердце забилось быстрее при виде длинного меча в потертых ножнах.
– Радужный меч... – благоговейно произнес Хок.
– Я решил, что у кого-нибудь в этом отряде должен быть Радужный меч, – сказал Сенешаль. – Поскольку все только и твердят, что возвращается Синяя Луна. А капитан показался мне самой подходящей для этого кандидатурой.
– Конечно, – отрывая взгляд от меча, произнес Чанс. – Разумеется, это должны быть вы, капитан.
– Я представитель Бога, – подал голос Ламент. – Если кому и носить это меч...
– Я бы тебе его и в качестве анальной свечки не дал, – огрызнулся Сенешаль. – Ты не внушаешь мне доверия, Ламент. Я хочу, чтоб этот меч находился в руках того, на кого я могу положиться.
– Спасибо, сэр Сенешаль, – сказал Хок. – Надеюсь, он нам не понадобится, но с ним на поясе я чувствую себя гораздо лучше.
Он пристегнул клинок напротив топора. Тяжесть его мгновенно успокоила и породила ощущение правильности. Словно здесь всегда и было место Радужного меча. Затем Чанс достал Руку Славы, при помощи которой открыл Трещину из Хейвена, и Ламент подпрыгнул чуть не до потолка.
– Какого дьявола эта пакость здесь делает?!
– Некоторое время назад ее создал Магус, – сказал Чанс. – Я подумал, она пригодится Сенешалю, чтобы проложить путь в Опрокинутый Собор.
– Ценная мысль, квестор, – одобрил Сенешаль, беря мумифицированную Руку и пристально разглядывая ее. – Рад, что хоть кто-то здесь думает на несколько шагов вперед.
– Это злая вещь, – вскрикнул Ламент. – Продукт нечестивого колдовства и оскорбление Господу!
Чушь собачья, – отозвался Сенешаль. – Просто магический инструмент, ничем не отличающийся от любого другого. В производстве неприятный, согласен, но то же можно сказать и про заячье рагу.
– Он сделан из руки мертвого человека!
– Видели бы вы, что сделали с остальным телом. – Сенешаль на секунду задумался. – На самом деле – нет, не стоит. Это сорвало бы вас с катушек на всю оставшуюся жизнь. А теперь перестаньте спорить и давайте уже пойдем, черт подери. Можете возглавить отряд, сэр Ламент, раз уж вам так не терпится. – Он задумчиво посмотрел на Пешехода. – Как вы думаете, что мы найдем внутри Собора?
– Спуск по кругам обреченных, – ответил Ламент.
– Понял... больше я в вами не разговариваю.
– Я лучше пойду обратно в тронный зал, – тактично заметил Чанс. – Надеюсь, к этому моменту там уже оправились от небольшого выступления сэра Ламента. По последним данным, политиков до сих пор выуживают изо рва. Удачи вам всем.
Он улыбнулся и вышел. Все выжидательно уставились на Пешехода, который медленно покачал головой.
– Наверное, мне следует проделать это в одиночку.
– И не надейся, – сказал Хок.
– Не в моем замке, – добавил Сенешаль.
– Пойдемте, – заключила Фишер.
Они вышли из комнаты и двинулись по коридору. Принцесса оказалась рядом с Ламентом и попыталась завязать с ним светскую беседу.
– Я слыхала, нынче христианство в большом почете. Полагаю, Долгая ночь на многих нагнала страху.
– Дети преклоняют колени перед Иисусом, пока не узнают цену Его гвоздям, – ответил Ламент.
– Я с вами больше не разговариваю, – сказала Фишер.
* * *
По дальнему пустынному коридору Лунный Блик во весь дух неслась обратно к Магусу. Ему следовало знать о происходящем. Он не предвидел прибытия Пешехода. И того, что Джерико Ламент решит спуститься в Опрокинутый Собор. А это значит, что все тщательно выверенные планы Магуса могут пропасть втуне. Фея очень спешила, надеясь, что доберется до любимого вовремя.
ВСЕ ВНИЗ И ВНИЗ
Тяжкий гнет Опрокинутого Собора они ощутили задолго до того, как заметили первые признаки его присутствия. Медленно приближаться к охранному периметру было все равно что подходить к зубодеру с окровавленными руками или к хирургу, держащему в волосатых лапах пилу, облепленную засохшими мозгами. Острое ощущение тревоги и предчувствие неизбежной боли. Последние несколько коридоров были тихи и пустынны, только беспокойные тени толкались здесь по углам. Живые стражи отсутствовали. Ни один человек не мог долго выносить близость Опрокинутого Собора.