Книга Запутанная игра - Ева Эшвуд

меня. Рука Виктора все еще обхватывает его член, и он продолжает сжимать себя, поднимаясь с кресла и подходя ближе ко мне. Его пристальный взгляд скользит по мне, будто он пытается запомнить каждую деталь.

– Может, попробуешь его? – шепчет Рэнсом, когда Виктор приближается к нам. – Покажи ему, что он теряет.

Сердце замирает в груди, и я каким-то образом нахожу в себе силы сесть. Вик уже стоит достаточно близко. Я наклоняюсь вперед, высовываю язык и облизываю головку его члена, ощущая вкус его спермы у себя во рту.

Вик с шипением выдыхает, хватает меня за волосы и отрывает от своего члена. Когда я поднимаю на него взгляд, его глаза широко раскрыты, челюсть сжата, ноздри раздуваются от резких вдохов.

Мгновение мы смотрим друг на друга, затем он отпускает меня и отступает на шаг.

– Посмотри на себя, солнышко.

Мэлис все еще стоит у края дивана, и приказ в его голосе привлекает мое внимание.

Я смотрю на свое тело: взгляд опускается вниз, откуда я вижу, как моя недавно татуированная грудь сотрясается в такт ударам моего сердца. На бедрах отпечатки пальцев, а между ног размазана белая сперма, чуть окрашенная в розовый из-за небольшого количества крови, которая, должно быть, появилась из-за того, что Рэнсом лишил меня девственности.

Я – в раздрае. Грязная, неправильная. Я никогда раньше не была такой липкой, на мне никогда не было ничьей спермы. Или во мне.

Но я чувствую себя… хорошо.

Как будто что-то внутри меня раскололось, и я стала другим человеком.

Рэнсом наклоняется ближе, пока его братья нависают над нами, и нежно проводит пальцами по моим волосам. Он поднимает мое лицо, хочет встретиться со мной своими теплыми, ясными глазами. Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я встречаю его на полпути, наслаждаясь мягкостью этого жеста после всего, что произошло сегодня вечером.

– Ты молодец, красавица, – шепчет он мне в губы. – Все получилось как нельзя круче.

42

Уиллоу

На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя обнимающую меня руку Рэнсома на талии, его тело прижимается ко мне. Ощущения теплые, но слегка туманные, и я, глубоко дыша, погружаюсь в комфортное состояние между сном и явью, позволяя глазам оставаться закрытыми.

Мозг включается только спустя несколько минут, и я моргаю. События прошлой ночи всплывают в памяти и воспроизводятся яркими кадрами со всеми прилагающимися звуками. Щеки тут же вспыхивают от воспоминаний.

Еда, поддразнивания, разговоры о татуировках. А затем… все остальное.

Это кажется сном. Чем-то, что случилось не со мной. Но все это делала я. Голова жутко гудит от выпитого алкоголя и недостатка воды, грудь побаливает в том месте, где Мэлис сделал мне татуировку. Но болит не только это место.

Я потягиваюсь в постели, и киска слегка ноет, припухшая и чувствительная от вчерашних ласк. Я чуть ерзаю и шиплю от боли, тело протестует. Звук тихий, но его достаточно, чтобы побеспокоить моего вчерашнего партнера. Он зевает и потягивается, и когда его рука убирается с моей талии, я чувствую легкий укол разочарования. Мне уже не хватает его прикосновений.

Рэнсом переворачивает меня на спину, приподнимается на локте и смотрит на меня. Он всегда такой красивый, с растрепанными после сна волосами и отметинами на щеке от подушки. В уголках его губ уже притаилась улыбка.

– Ты в порядке? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.

Я киваю.

– Да. Просто немного побаливает от… ну, ты понимаешь.

Его улыбка становится шире, и он опускает руку, просовывая ее под мою безразмерную футболку, а после обхватывая ладонью лобок. Рэнсом нежно массирует его, поглаживая с внешней стороны, в то время как его средний палец скользит между моими складочками и с легкостью находит клитор.

Он не пытается меня возбудить, но ощущение его руки, скользящей по мне, заставляет тело немедленно отреагировать, влагалище становится влажным, а соски твердеют.

Я делаю глубокий вдох, позволяя ощущениям захлестнуть меня, и это действительно немного облегчает боль, пусть она все еще там.

– Так лучше? – спрашивает он.

– Немного. Наверное, это займет какое-то время. Это было… – Я краснею и отвожу от него взгляд. – Это был первый раз, когда я делала что-то подобное.

Рэнсом усмехается, слегка наклоняя голову и касаясь носом моего виска.

– Хочешь честно? Я бы никогда даже не догадался, если бы не знал заранее. Ты как будто рождена для этого, и когда позволяешь себе расслабиться, творишь просто гребаные чудеса.

От похвалы у меня кружится голова, как и прошлой ночью, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь Рэнсому в ответ, а в груди разливается головокружительное чувство.

Он отводит руку от лобка и убирает волосы с моего лица. Пряди все еще немного растрепаны со вчерашнего вечера, так как я не принимала душ. Просто вытерлась полотенцем, но чтобы делать что-то еще была слишком вымотанной.

– Знаешь, когда ты переехала к нам, мы все договорились, что не будем тебя трахать, – говорит он, проводя пальцами по моим спутанным волосам.

– Почему? – спрашиваю я, прикусывая нижнюю губу.

– Мы не хотели все усложнять. Надо было сосредоточиться на том мужике, который задавал вопросы о смерти Николая, и держать тебя подальше от его загребущих ручонок. А если бы мы тебя трахнули, то ты бы непременно забралась нам под кожу, так скажем.

– Я бы стала отвлечением, – бормочу я.

Рэнсом кивает.

– Да. А ты знаешь, какие мы, – поддразнивает он, нежно теребя прядь моих волос. – Очень деловые люди.

Я фыркаю, но потом мне кое-что приходит в голову.

– Но… тогда почему вы с Мэлисом трахнули меня прошлой ночью? Что изменилось?

Глаза Рэнсома блестят в лучах утреннего солнца, проникающего в комнату.

– Думаю, мы поняли, что уже слишком поздно. Ты запала нам в душу. Этого больше не скроешь. И отрицать не получится.

Сердце замирает. Его слова вызывают у меня отклик. Не знаю, что произойдет дальше, но мне приятно осознавать, что я не единственная, кто чувствует… изменения. И не единственная, ощущающая себя так, будто заразилась привязанностью к ним. Я тоже на них повлияла, и это весьма неожиданно.

Когда я впервые встретила эту троицу, они показались мне кем-то невероятным. Точно разгневанные боги, которые вышли из тьмы, чтобы посеять хаос, а затем вернулись в тень. Неуязвимые. Неприкасаемые. Словно ничто не могло пробить их броню.

Но я это сделала.

Эти трое парней, возможно, и перевернули весь мой мир с ног на голову, но я тоже оставила свой след.

– Я рада, что вы нарушили свое правило, –