Книга Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай

— Алло, это кабинет доктора Сент-Ива? Это вы доктор психолог? Меня зовут месье Оганёр. Я звоню вам по поводу наших дочерей, они нас очень беспокоят.

— Сколько у вас дочерей?

— Три, но беспокоят старшие, четырнадцати и шестнадцати лет.

— Чем именно они вас беспокоят?

— Делают что хотят. Приведу вам пример: вчера Марион, ей четырнадцать, запустила в меня стаканом. Она промахнулась. Но намерение тоже что-то значит, не так ли?

— Несомненно. И ни вы, ни ваша жена не можете с ними справиться?

— Видите ли, есть нюансы. Мы с женой расстались… да мы и не были женаты… Значит, формально она не жена, а мать моих детей. Но как-никак мы прожили вместе восемнадцать лет.

— Понятно. А расстались вы?..

— Года не прошло.

— Совсем недавно. Ваши дочери, вероятно… еще не пришли в себя?

— Именно. Потому что я живу со своей новой подругой, и моя жена, то есть мать моих детей, тоже.

— У нее появился спутник жизни?

— Нет. Спутница.

— Ах, вот как? Понял. Мадам живет с дамой, так?

— Да. И Люсиль, наша старшая, не хочет у них появляться. Ей это, думаю, не нравится.

— Возможно.

— В общем, мы бы хотели обсудить все это вместе, а то увязли и ни с места.

— «Все вместе» — это значит вы, ваша подруга, ваша бывшая жена с ее подругой, то есть четверо? И еще все три дочери?

— Нет, с Элоди нет проблем, ей пять лет, с ней можно договориться.

— Но ваш семейный совет ей тоже, думаю, небезразличен.

Спаситель, невольно улыбаясь, попытался себе представить, как разместятся у него в кабинете семь человек, и отвлекся на секунду от мадам Пупар, которая сидела напротив него. Мадам Пупар совсем недавно обнаружила тайную ячейку «Аль-Каиды» в лицее Ги-Моке, где учился ее сын.

— Они собираются похитить директора, — сообщила мадам Пупар, ломая руки.

— Одну секундочку, мадам Пупар, я договариваюсь о встрече. Завтра в восемнадцать пятнадцать вас устраивает? Хорошо, тогда до завтра. Ну а теперь займемся ячейкой «Аль-Каиды».

В случаях, как с мадам Пупар, главное — плавно перейти от одной проблемы к другой.

— Вы уже начали пить лекарства, которые вам прописали в больнице, мадам Пупар?

Часы показывали восемь, когда Спаситель появился на кухне, где сидел Лазарь.

— Карбонара?

— Вау! Да!

Собираясь выбросить пустой стаканчик из-под сметаны, Спаситель заметил на крышке мусорного бака черную обувную коробку.

— Откуда это? — удивленно спросил он сына.

— Осторожно, не испачкай руки! — предупредил Лазарь. — Николь подобрала ее у нашей калитки.

Спаситель взял коробку кончиками пальцев, встряхнул и поставил обратно.

— Порча вуду, — с недоумением пробормотал он себе под нос.

— Что ты сказал? Повтори! — попросил Лазарь.

Но Спаситель ограничился тем, что процедил сквозь стиснутые зубы «чип» — странное словечко, привезенное с Антильских островов. Лазарь знал: если папа «чипнул», значит, разговор окончен. Психолог Сент-Ив никогда бы не отказал в объяснении восьмилетнему пациенту. Но одно дело психолог, а другое — папа.

Лазарь дождался, пока отец вернется в кабинет и займется бумагами, и набрал на компьютере «пор чавуду». Гугл любезно исправил ошибку и предоставил сведения, от которых мальчику всю ночь снились кошмары.

«Магическое влияние недоброжелателя через пищу или вещи. Изображение гроба, мертвая жаба или черная курица, подвешенная за лапки, помещаются у дверей дома, где живет человек, которому хотят навредить. Если он переступает через подложенный ему поклад, то становится жертвой колдовства».

* * *

В этот четверг у Луизы свободной минутки не было. С утра — интервью с одной парикмахершей, которая по выходным подрабатывала стриптизершей, потом надо съездить в Больё-сюр-Луар на Праздник кровяных колбасок. Луиза была журналисткой и работала в газете «Репюблик дю Сантр».

— Прибавь шагу, Алиса!

— Не могу. Мне больно, кроссовки жмут, они мне малы…

Поль, повиснув на маминой руке, старался говорить как можно громче, чтобы заглушить Алисины жалобы.

— Мама! Лазарю папа купит хомячка!

— Лазарь! Лазарь! Только от тебя и слышишь! — тоже закричала ему в ответ Алиса. — У тебя что, других друзей нет?

— Лазарь сказал, что один друг — это очень много.

— Он прав, — подтвердила Луиза. — Настоящая дружба — редкость. И любовь тоже.

— Мам! Дашь мне пятьдесят евро на кеды? Остальные я у папы попрошу.

Луиза застыла посреди тротуара: это уж слишком!

— Алиса! Когда ты прекратишь выпрашивать у меня деньги?! Я уже отказалась от машины, мы будем менять квартиру, мы…

— Как менять? — в один голос воскликнули Алиса и Поль, не веря своим ушам.

— Очень просто, — объявила Луиза. — У меня не хватает денег на этот огромный домище!

— Ты что, хочешь запихнуть нас в жалкую дыру вроде той, где папа живет?! — возмутилась Алиса. — Караул! На помощь!

Не желая слышать о таких ужасах, она пустилась бежать, позабыв, как невыносимо ей жмут кроссовки.

— Алиса! Алиса! — закричала ей вслед Луиза.

— Куда это она? — встревожился Поль.

— В школу, можешь не беспокоиться. Хоть один раз в жизни придет вовремя.

Перед школьными воротами мама поцеловала Поля на прощанье, и он почувствовал, что у нее мокрая щека. «Когда вырасту большим, — пообещал он себе, входя в школьный двор, — заработаю кучу денег и куплю маме дом. А Алисе — никаких кедов, она вредина!»

Мадам Дюмейе продиктовала очередную поговорку. На этот раз она выбрала «На обмане далеко не уедешь».

— Кто скажет, о чем эта поговорка? Слушаю тебя, Осеанна!

— О том, что лучше ездить на машине.

Спаситель в это время наслаждался единственной спокойной минутой своего суматошного дня — смотрел в окно на свой сад и пил третью чашку кофе. Сад был грустным, неухоженным и напомнил ему о черной коробке, которую Николь нашла у калитки. На Мартинике так наводили порчу: подбрасывали изображение гроба. Сент-Ив, дипломированный психолог, разумеется, не верил в порчу, а точнее, знал, что такие вещи существуют для тех, кто в них верит. И все же недоброе суеверие оставило осадок. Лазарь возвращается из школы, когда смеркается, а в потемках как раз и случается всякая чертовщина.

В кабинете зазвонил телефон, и Спаситель вернулся к действительности. Взять трубку он не успел — включился автоответчик: