Книга Дерзкое предложение дебютантки - Энни Берроуз

Так им и удалось раздобыть приглашение на сегодняшний вечер в Дюран-Хаус, дом упомянутого виконта.

Где Сьюки надеялась очаровать мужчину с титулом и кучей денег в придачу.

В то время как Джорджиана… в ужасе дергала себя за корсаж платья, пытаясь набраться мужества, чтобы выразить протест.

— Раз нам в обязанность вменяется не сделаться объектом пересудов на первом же светском приеме, не кажется ли вам, что мне стоит надеть что-нибудь… поскромнее?

— В твоем наряде нет ровным счетом ничего нескромного, Джорджиана, — отрезала ее мачеха. — Я же уже объясняла тебе, что вечерние туалеты дам более открытые, чем дневные. Я видела девушек куда моложе тебя, но при этом гораздо более откровенно демонстрирующих свои прелести, — добавила она, кивком указывая на виднеющиеся в вырезе тесного корсажа Джорджианы гордые полукружия грудей.

— Да, но Сьюки одета куда более сдержанно… — возразила Джорджи, снова принимаясь теребить платье, но добилась лишь, что мачеха поднялась с места и шлепнула ее по рукам, заставляя убрать их от корсажа.

— Сьюки красивая, — сказала она. — Мужчины уже обратили на нее внимание.

— Ах, мама! — Сьюки уронила ленту на туалетный столик. — Джорджиана тоже красивая. По-своему. То есть, я хочу сказать, наверняка найдутся мужчины, предпочитающие крупных девушек с густыми черными волосами и карими глазами, — уверенно объявила она, несмотря на очевидность обратного.

Ни один молодой человек из Бартлшэма, равно как и из соседних городков, никогда не проявлял к Джорджиане ни малейшего интереса. Хотя мачеха научила ее вести себя как леди, манеры и одежда представляли собой лишь тонкий поверхностный слой. Как бы она ни старалась, все равно всегда будет выглядеть большой и неуклюжей по сравнению со своей изящной младшей сводной сестрой, вызывая у мужчин совершенно иные чувства.

Миссис Уикфорд вздохнула.

— Мужчины, предпочитающие женщин покрупнее, наверняка захотят получше рассмотреть ее главное достоинство, не так ли? Не думала, что придется напоминать тебе, Сьюки: каждая женщина обязана наилучшим образом распорядиться тем, чем наградил ее Бог, если хочет выжить в этом жестоком мире. — Она обвела рукой груды бумаги, коробок со снятыми крышками, перчаток и туфелек, лежащих на всех горизонтальных поверхностях гардеробной, которой сестры пользовались вместе.

Возражения замерли у Джорджианы на губах. Глубоко в душе она понимала, что мачеха делает для нее то, что считает лучшим. Просто… Джорджиана вообще не хотела ехать в Лондон. Как она и опасалась, жизнь в столице мало чем отличалась от жизни в пустыне.

Здесь не оказалось ни полей, ни лесов, ни речушек. Верхом можно прокатиться разве что в маленьком чопорном парке, но леди и этого не дозволялось.

Джорджиане в любом случае не удалось бы этого сделать, ведь мачеха продала Уайтсокса. Нижняя губа ее задрожала. Этот конь был последним папиным подарком ей — и последним скакуном в конюшне, на которого они имели право. Мачеха заявила, что будет куда разумнее продать его, ведь в Лондоне им все равно негде его держать, а вырученные деньги пустить на неизбежные текущие расходы.

Джорджиана до последней минуты надеялась, что произойдет какое-нибудь событие, которое помешает совершению сделки. И что ей удастся сохранить эту последнюю связующую ее с отцом ниточку — но нет. Даже отчаянный призыв к Эдмунду ни к чему не привел. Хотя, конечно, он не знал всей истории.

И это, как она в конце концов решила, целиком и полностью ее вина.

Ей бы следовало обстоятельно изложить причины, вынудившие обратиться к нему за помощью. Возможно, даже в письменной форме. По крайней мере, в таком случае он обошелся бы с ее прошением уважительно. И возможно, повел бы себя посговорчивее.

Она могла хотя бы упросить его выкупить Уайтсокса, чтобы не переживать, в хорошие ли руки он попадет.

Вместо этого, ожидая его прихода, она бередила старые раны и ломала голову над нынешними проблемами, поэтому к его приходу готова была взорваться. Что и сделала. И оттолкнула его от себя.

Если вообще возможно оттолкнуть человека, давным-давно ставшего чужим. Холодным, недоступным незнакомцем, лишь внешне чуть-чуть похожим на мальчика, заключавшего в себе весь ее мир. Незнакомцем, который, повзрослев, ни разу не попытался восстановить их дружбу. Напротив, однажды, завидев ее, он даже перешел на другую сторону улицы.

Вынув носовой платок, она высморкалась.

— Ах, Джорджиана, пожалуйста, не плачь! — воскликнула Сьюки и поспешила к ней, чтобы обнять. — Мама, почему бы нам не разрешить ей прикрыть грудь кружевной косынкой, а?

Джорджиана обвила руками талию сводной сестры. Милая Сьюки! Какое же доброе у нее сердце!

Всякий раз, как Джорджиана из-за чего-нибудь расстраивалась, Сьюки принималась плакать вместе с ней. Когда мачеха вошла в дом новой женой отца и частенько задавала Джорджиане трепку, Сьюки переживала куда сильнее самой Джорджианы и, садясь у ее кровати, брала ее за руку и умоляла постараться хорошо себя вести, потому что ей невыносимо видеть, что ее часто бьют. В конце концов, Джорджиане стало казаться, что это Сьюки наказывают за ее провинности.

Так совместными усилиями мать с дочерью искоренили желание Джорджианы бунтовать против правил и условностей, определяющих поведение молодых леди. Да и к чему ей было продолжать вести тот образ жизни, что был у нее до повторной женитьбы отца? Эдмунд уехал, и ей не с кем стало боксировать, рыбачить и фехтовать. Местные мальчишки хоть и перестали дразнить ее за то, что отличается от прочих девочек, когда она побила парочку самых крупных из них, в свои ряды ее не приняли. В то время Сьюки была единственной, кто хотел с ней дружить. Она ходила за Джорджи по пятам, точно щенок, то и дело повторяя, как ей всегда хотелось иметь сестру.

— Кружевной косынкой? Тогда все решат, что у нее напрочь отсутствует вкус. Нет, нет и нет! Если мы хотим найти Джорджиане мужа, нужно заставить мужчин обратить на нее внимание.

— Но я не хочу замуж, — запротестовала та, снова принимаясь дергать себя за корсаж.

— О боже, только не начинай сначала! — устало проговорила миссис Уикфорд. — Уважаемая женщина должна вступить в брак, если только у нее нет семьи, готовой позаботиться о ней. И обсуждать тут больше нечего.

— Я знаю, но…

Миссис Уикфорд подняла руку, призывая к молчанию.

— Я пообещала твоему отцу, что найду для тебя хорошего мужа, и так и сделаю.

Джорджиана села на стул, не в силах оспаривать последнюю волю папы.

— Любитель спорта, возможно? Не это ли всегда повторял твой отец? Что только спортивный аристократ тебе и подойдет, такой же энергичный, как ты, и разделяющий увлечение верховой ездой.

— Да, папа действительно так говорил, — угрюмо подтвердила Джорджиана. Он надеялся, что однажды она приведет в его дом именно такого зятя. Раз сама не родилась мальчиком, лучшее, что могла сделать, — это выйти замуж за человека, которого он с радостью назвал бы сыном.