Книга Укрощение леди Лоринды - Барбара Картленд

А когда мучительная процедура завершилась, к ней подошел аукционист.

— Весьма удовлетворительный результат, если мне будет позволено так выразиться, миледи, — заметил он, когда они остались одни в пустом зале.

— И какова же общая сумма выручки?

— Около сорока пяти тысяч фунтов, миледи, и если вы согласитесь принять те двадцать тысяч, которые этим утром были предложены за дом, то в итоге получится шестьдесят пять тысяч фунтов наличными, без вычета наших комиссионных.

— Я уже распорядилась, чтобы вы передали чек достопочтенному Чарлзу Фоксу.

— Будет исполнено, миледи.

Лоринда взяла дорожный плащ и набросила его на плечи.

— Вы уезжаете, ваша светлость? — спросил аукционист.

— Да, уезжаю, — ответила Лоринда.

Она вышла не оборачиваясь. Карета ожидала у порога, на козлах сидел совсем еще молодой грум; она его выбрала потому, что ему платили меньше, чем остальным. Карета была нагружена чемоданами, сундуками, саквояжами, медными кастрюлями и прочей кухонной утварью, которая не заслуживала быть выставленной на торги.

Лоринда окинула взглядом карету, улыбнувшись, взобралась на козлы и взяла в руки вожжи.

Почти все, кто пришел на торги, уже разошлись, но когда карета выехала с Ганновер-сквер и проследовала по Пиккадилли, вокруг собралась целая толпа — прохожие останавливались и изумленно таращились на нее. Лоринда была совершенно уверена, что еще до обеда слух о последней скандальной выходке леди Камборн облетит все светские гостиные города. Лондонская публика уже привыкла, что знатные особы не появляются без сопровождения слуг в роскошных ливреях, но кто и когда видел даму из высшего общества в шляпе с перьями, которая бы сама правила каретой, и притом весьма ловко?

Запряженная парой свежих лошадей, карета продвигалась в уличном потоке, и вот перед ними открытая дорога, здесь Лоринда смогла еще прибавить скорость.

Когда уже больше никто не мог ее видеть, она передала вожжи груму.

— Подержи их немного, Бен, — сказала она. — Нам предстоит долгий путь, и мне лучше устроиться поудобнее.

Он сделал так, как она велела, и Лоринда сняла шляпу с перьями. Засунув ее под сиденье, она накинула на голову шарф и завязала его под подбородком.

Потом протянула руку, и, передавая ей вожжи, молодой грум улыбнулся.

— Это немного похоже на приключение, не правда ли, миледи?

— Для нас это путь в неведомое, — согласилась Лоринда. — А поскольку обратной дороги нет, то нам лучше довольствоваться тем, что дано судьбой.

Она задумалась. Совершенно очевидно, что все обстоит именно так, как она сказала Бену, и пути назад действительно нет.

С отъездом из Лондона целая глава в ее жизни подошла к концу.

Путешествие оказалось долгим, и Лоринда успела утомиться задолго до того, как они добрались до Корнуолла.

Она избегала менять лошадей на каждой почтовой станции, а потому они не могли ехать с большей скоростью. Они старались прибывать на место пораньше, чтобы дать лошадям более длительный отдых, а уж затем продолжать путь на следующее утро.

Так как они вынуждены были экономить на всем, Лоринда отдавала предпочтение маленьким гостиницам без привычных удобств, где ее приезд вызывал переполох просто потому, что постояльцы из высшего общества в таких местах редкость.

Впрочем, она обнаружила, что большинство окрестных землевладельцев были только рады ей угодить, и какой бы неудобной ни была постель, какими бы жесткими ни казались простыни, она умудрялась спать достаточно крепко и на следующее утро просыпаться бодрой и полной сил.

Лоринда сменила свое самое нарядное платье, в котором была на аукционе, на более скромное и практичное. В сущности, она уже вознамерилась переодеться в мужской костюм — в нем она чувствовала себя гораздо свободнее, — но тут вспомнила, что ее появление в облике подростка может вызвать настоящий скандал среди сельских жителей, с которыми ей придется общаться. Поэтому Лоринда осталась в женском платье, хотя ее отказ носить шляпу, похоже, сильно удивил многих содержателей гостиниц и особенно их жен.

Отдельные участки дороги были в ужасном состоянии, но погода стояла сухая, и по крайней мере колеса довольно неуклюжей на вид кареты не застревали в непролазной грязи, что обычно являлось одной из самых неприятных сторон путешествия зимой.

Иногда их застигал в пути проливной дождь, но Лоринда упорно отказывалась от предложения Бена посидеть в карете, пока он будет править лошадьми: она считала, что плащ с капюшоном вполне способен защитить ее от любого разгула стихий.

Иногда выдавались очень жаркие дни, лошадям досаждали мухи, поэтому Лоринде приходилось делать остановки и давать им часовой отдых после полдника. Она была не слишком разговорчива с Беном, часто сидела в одиночестве, размышляя о новых испытаниях, ожидавших ее с отцом. Ей было трудно не думать о том, где взять недостающие сорок тысяч фунтов, которые они все еще оставались должны Чарлзу Фоксу.

По-видимому, на какое-то время Фокс оставит их в покое: он был известен своим добродушным нравом, а кроме того, сам не раз имел дело с карточными долгами — ему ли не понять, как нелегко найти крупную сумму наличными в такой короткий срок!

Но в конце концов, решила Лоринда, ее отец освободится от долговых обязательств. Вся трудность заключалась лишь в том, как этого добиться.

Когда карета миновала каменистую, сухую, суровую на вид местность вблизи Бодмин-Мура,

Лоринде показалось, будто она вступила в совершенно новый мир.

Ей уже много лет не случалось бывать в устье Фала, огороженном со всех сторон скалами, и она успела забыть, как здесь красиво и как захватывает дух от аромата цветов, равных которым не найти ни в каком другом районе страны.

Теплый климат, временами близкий к субтропическому, позволял только в этом уголке Англии разводить цветы и садовые растения. В это время года они особенно радовали глаз своей пышностью и яркостью красок. Лоринда с восторгом узнавала апельсиновые и лимонные деревья, а где-то углядела даже банан.

Трава пестрела всеми возможными цветами, какие только она могла назвать, а дикие орхидеи с розовыми и фиолетовыми лепестками вызвали в ее душе детские воспоминания.

Они с матерью часто жили в Корнуолле, и только после ее смерти граф оставался безвыездно в Лондоне. С тех пор их дом в Прайори был заколочен, однако там проживала пожилая супружеская чета, взявшая на себя обязанности домоправителей за самое мизерное жалованье: старики были благодарны судьбе уже за то, что имели крышу над головой. Конечно, они сейчас не обладали теми физическими возможностями, которые позволяли бы им исправно прислуживать ее отцу. Поэтому Лоринда велела груму, сопровождавшему отца, позаботиться о нем и сделать самое необходимое по дому.

Лоринду согревала мысль, что отец будет рад ее прибытию хотя бы по той причине, что ее присутствие могло благотворно повлиять на его душевное состояние. Лошади обогнули вершину холма, и девушка окинула взглядом долину, расстилавшуюся внизу.