Книга Шестая жена - Виктория Холт

Елизавета взяла его руку и поцеловала ее.

Дочь Нэн Баллен — так называли ее люди, когда сердились на нее, и он слышал это.

— Кто она такая? — говорили они. — Незаконная дочь Нэн Баллен, только и всего.

Эдуард знал о Нэн Баллен, которая, как утверждали некоторые, была ведьмой, колдуньей и которая умерла, чтобы его отец мог жениться на его матери, единственной невинной королеве, которую король любил.

Елизавета высокомерным тоном велела всем слугам удалиться.

— Ты ведь хотел этого, правда? — спросила она мальчика, и в ее тоне явственно послышалась угроза.

— Да, — ответил принц, — я этого хотел.

Елизавета перевела взгляд на Джейн, потом снова на Эдуарда и спросила:

— До тебя уже дошли слухи, братец?

— Какие слухи?

— Слухи, которыми полон двор. Наш отец выбрал себе новую жену.

— Новую жену! — вскричала Джейн.

— Новую мачеху для нас! — произнес мальчик с обеспокоенным видом.

— Но тебе ведь нравились все твои мачехи, особенно последняя.

— Королева Екатерина была такой красивой, — с тоской в голосе ответил Эдуард.

— И она умерла. — Нежные глаза Джейн наполнились слезами. Несомненно, она знала, какой смертью умерла королева Екатерина.

Дети никогда не говорили о том, как умерла королева. Разговор о казнях, которым подверглись две жены короля, был невыносим для Елизаветы. Если кто-нибудь хотя бы мельком упоминал о казни матери, лицо ее мгновенно темнело от гнева. Эдуард знал, что сестра держала при себе госпожу Эшли, горячо любила ее и ни от кого не терпела ничьих распоряжений и выволочек, как только от нее, потому что она была замужем за родственником королевы Анны Болейн.

— И кто же... эта новая жена? — поинтересовался Эдуард.

— Разве ты не догадываешься? — спросила Елизавета. — Ты ее хорошо знаешь. Она много раз приходила к тебе. Ты полюбишь ее так же сильно, как полюбил королеву Екатерину Ховард.

— Быстро скажи мне, кто это, — повелительно произнес мальчик, ибо он умел быть требовательным, когда неизвестность становилась невыносимой.

— Леди Латимер.

— О! — Мальчик и девочка обменялись улыбками.

Они хорошо знали эту даму — она была замечательным человеком. Совсем недавно, когда Эдуард поправлялся после болезни и у его кровати разыгралась одна из тех ужасных сцен, когда король подгонял врачей и всячески угрожал им, леди Латимер навестила его. Эдуард считал, что она мягкая и добрая, какой и должна быть настоящая мать.

— Значит, тебя не огорчила эта весть? — спросила Елизавета.

— Нет. Наоборот, я очень рад. Она будет королевой Катариной и нашей мачехой. — Я тоже рада, — произнесла принцесса. — Я ее очень люблю.

В эту минуту в комнату вошла госпожа Эшли и объявила, что к ним идет леди Мария — через несколько мгновений она будет здесь.

— Она тоже слышала эту новость, я уверена, — заявила Елизавета. — И она тоже будет рада.

— Когда леди Латимер станет нашей мачехой, — произнес Эдуард, — она всегда будет при дворе.

Лицо Елизаветы сразу же стало серьезным. Она была уже большая и помнила гораздо больше, чем Джейн и Эдуард. Она вспомнила темноглазую, очень красивую женщину, которая смеялась и плакала, которая нежно обнимала ее и называла «доченькой» и которая любила ее больше всех на свете. Потом вдруг Елизавета поняла, что у нее больше нет матери; но прошло еще несколько лет, прежде чем она узнала почему.

Об Анне Болейн говорили ужасные вещи, а отношение к матери переносили и на ее дочь. Некоторые утверждали, что Елизавета вовсе не королевская дочь, а дочь человека по имени Норрис, которого считали любовником королевы и который умер вместе с ней. Некоторые говорили еще более ужасные вещи — что она была дочерью родного брата Анны Болейн, лорда Рошфора. Но король этому не верил. Как же он мог поверить в это, когда ему было достаточно взглянуть на Елизавету, чтобы убедиться, что это действительно его дочь. И хотя временами ему было совершенно безразлично, во что она одета и чем питается, в то время как у кровати бесценного Эдуарда собирались врачи со всего королевства, стоило ему только чихнуть, — все равно Елизавета чувствовала, что король любит ее не меньше, чем других своих детей.

Леди Мария вошла в комнату, и Елизавета тут же подошла к ней, преклонила колени и приложилась к ручке.

«Как плохо она выглядит, — подумала девочка. — Она уже старая... Совсем старая. Подумать только, ей уже двадцать шесть... Скоро будет двадцать семь, а она все еще не замужем!»

Сколько знаменитых мужчин прочили в мужья Марии, и ни один из них так и не женился на ней. Поэтому неудивительно, что она больна и грустна и презирает всех на свете.

«Какая она здоровая! — подумала Мария. — Сколько в ней жизни! Ей наплевать, что ее зовут «ублюдком». Если бы я была дочерью Анны Болейн, я бы умерла от стыда!»

Мария засвидетельствовала свое почтение маленькому принцу. Она никогда не забывала о разнице, существующей между ними. Эдуард станет когда-нибудь королем, поэтому он самый главный среди них. И Елизавету, и ее саму называли незаконнорожденными; обе они сначала превозносились королем, а после попали в немилость, когда он решил избавиться от их матерей.

Мария завидовала бы Елизавете, если бы не считала зависть грехом, и не верила бы, что следует без жалоб нести свой крест, возложенный па каждого человека высшей силой. Когда Мария была маленькой девочкой, она была любимицей двора. Мать, обожавшая свою дочь, строила грандиозные планы ее будущего и мечтала посадить ее на трон Испании. Было время, когда Мария думала, что станет королевой Франции. И вот она живет здесь, принцесса, которую ее собственный отец отказывается признать законной дочерью, ибо если признает, то окажется, что он был не прав, разведясь с ее матерью. А король не может быть неправым. Таково было требование времени. Поэтому из великой славы Мария была низвергнута — не только в безвестность, но и в опасность, поскольку однажды король даже угрожал казнить ее.

Мария, выросшая под присмотром своей матери, восприняла это очень болезненно. Она верила в незыблемость традиций. Она была дочерью испанской принцессы и унаследовала от своих испанских предков любовь к торжественным церемониям и ритуалам. Вряд ли можно было найти двух таких непохожих сестер, как Мария и Елизавета.

С появлением сестры поведение Елизаветы изменилось — она вообще отличалась быстрой сменой настроений. Елизавета стала вести себя сдержанней.

— Мы обсуждали новости, сестра, — сказала она. — Ты уже слыхала их?

— Ты говоришь о намерении нашего отца вступить в новый брак?

— Да, — ответила Елизавета, наблюдая за ней.

— Он хочет жениться на леди Латимер, — вставил Эдуард. — Мы с Джейн очень любим леди Латимер.