Книга Время пить коктейли - Пэлем Грэнвил Вудхауз

– Быть не может!

– Без сомнений, присвоено.

– Вот как?

– Предъявите иск? Нет? Дело ваше. По-видимому, как и Шекспир, вы высокого мнения о милости. Что ж, мистер Карлайл, можете идти.

Именно в этот момент появилась Фиби, настолько похожая на кролика, что добрый человек предложил бы ей салату.

– Раймонд, – сказала она, – дорогой мой, ты не видел свинку?

– Свинку?

– Такую маленькую, золотую, от браслета. Куда-то запропастилась. Как я рада тебе, Фредерик! Пизмарч говорил, что ты приехал.

– Да, приехал к Джонни, он мой крестник. Что с тобой, Фиби? Ты такая бледная.

– Все из-за этой книги, Фредерик. Понять не могу, как он ее написал! Епископ вот недоволен.

– Чего и ждать от епископа?

– Вчера я поехала в Лондон, но Косси не застала.

– Видимо, ушел, – предположил лорд Икенхем.

Карлайл совсем растерялся. Только сейчас он понял, что инспектор – очень странный.

– Кто этот тип? – хрипло спросил он.

– Мой брат вас не познакомил? – всполошилась Фиби. – Муж моей сестры, лорд Икенхем. А вы не видели свинку?

– Фиби, – сказал сэр Раймонд, – уйди отсюда!

– Что, дорогой?

– УЙДИ.

– Да я ищу свинку!

– Черт с ней. УЙ-ДИ! – взвыл он тем самым голосом, от которого сыпалась лепнина, а заседатели глотали жвачку.

Фиби исчезла, тихо рыдая, как обездоленный кролик, а Гордон Карлайл посмотрел на лорда Икенхема. Лицо его было сурово, сердце – ликовало.

– М-да! – сказал он.

– В каком смысле?

– Нелегко вам придется.

– Почему?

– Выдавали себя за должностное лицо!

– Я? Ну что вы!

– Дворецкий объявил: «Инспектор Джервис».

– Я не отвечаю за дворецкого. Мало ли как он пошутит!

– Вы сказали, что вы – по важному делу.

– Естественно. Что важнее семейной встречи?

– Вы приказали мне вывернуть карманы.

– Приказал? Попросил!

– Верните письмо.

– Оно адресовано сэру Раймонду.

– Вот именно! – загромыхал хозяин. – Мне, а не вам! Это вас ждут большие неприятности, дрянь вы этакая! Письма крадет! Да где это видано! Дай письмо, Фредерик.

Лорд Икенхем, уже взявшийся за ручку двери, на минуту остановился.

– Нет, Бифштекс, – сказал он. – Не сейчас. Ты его не заслужил. Я могу говорить прямо при нашем госте, потому что его явно поразило, как ты обращаешься с сестрой. Меня давно огорчает, что, разговаривая с ней, ты похож на самых неприятных персонажей Откровения. Одумайся, Бифштекс! Окутай ее братской нежностью. Воркуй с ней, как голубь с горлицей. Свези ее в Лондон, своди в театр, в ресторан, а главное, помни, что ты – не восточный деспот, она – не черная рабыня. Альберт Пизмарч будет за тобой следить. Если я узнаю, что ты исправился, письмо – твое. А сейчас пусть висит и грозит как… чей же это меч? Совсем память прохудилась!..

Лорд Икенхем вышел, но через мгновение приоткрыл дверь и сказал:

– Дамоклов. Да, именно – дамоклов.

(Гл. 11–12)

[Гордон Карлайл сообщает Космо Уиздому, что письмо – у лорда Икенхема, и требует, чтобы тот снова написал дяде. Космо идет в издательство, куда его пригласили, и встречается с Барбарой Кроу, которая там служит. Узнав, что он – племянник ее бывшего жениха, она осторожно расспрашивает о дяде, а потом, перейдя к делам, сообщает, что голливудская студия хочет купить право на экранизацию за сто пять тысяч долларов.]

(Гл. 13)

[Потрясенный такими перспективами, Космо решает забрать у лорда Икенхема единственное свидетельство о том, что автор романа – не он, а сэр Раймонд. Кроме того, он сообщает Карлайлу, что нового письма писать не будет. Хитрый Карлайл догадывается, что Космо поедет в Хаммер-холл, чтобы раздобыть письмо; а жена предлагает снова поехать туда самим и украсть его раньше.]

Через два дня после того как хищные птицы решили поживиться в усадьбе, из нее вышло шествие. Возглавляла его миссис Фиби Уиздом, за нею шел ветеринар, а уж за ним – Альберт Пизмарч. Ветеринар сел в машину, сказав на прощание несколько ободряющих слов. Приезжал он к спаниелю по имени Бенджи, который, как свойственно спаниелям, «что-то подхватил». Фиби и Альберт просидели всю ночь у его ложа, устали, но не отчаялись, мало того – глядели друг на друга с той нежностью, с какой глядят друг на друга былые соратники.

Честный Пизмарч нарадоваться не мог на советы старого друга. Судя по всему, в глазах у Фиби светился тот самый свет, какой светился у дев в беде, когда рыцарь Круглого стола отряхивал руки после битвы с драконом. Ночное бдение сблизило их еще больше, и верный Берт нет-нет да подумывал об икенхемовском методе.

Как там? Да, хватаешь, прижимаешь, осыпаешь. Казалось бы, просто – но страшно. Пизмарч колебался, а когда мужчина колеблется, он упускает момент, и ему остается слушать о молоке с капелькой бренди, которое прописал ветеринар.

– Подогрейте немножко, а? В кастрюльке.

Альберт вздохнул. Для икенхемовской системы нужен ключ, какой-то толчок. Сам Ромео растерялся бы, заговори Джульетта о кастрюльках.

– Сейчас, madam.

– А потом отдохните, вы устали.

– И вы устали, madam.

– Да-да. Но мне надо поговорить с лордом Икенхемом.

– Он удит рыбу, madam. Сходить к нему?

– Нет, что вы! Спасибо вам большое. Это – личная беседа.

– Понимаю, madam, – сказал Альберт Пизмарч и пошел греть молоко с таким чувством, словно он опоздал на автобус. Быть может, в его ушах звенели строки Джеймса Грэма, первого маркиза Монтроз:

Страшится посягнуть, Боится пожелать, Кто не посмел дерзнуть, Рискуя потерять.

А может, и не звенели.

Глава 14

[Лорд Икенхем удит рыбу, размышляя о том, почему Карлайл и Космо, явно охотящиеся за письмом, сторонятся друг друга.]

От этих раздумий его оторвал негромкий оклик, и, обернувшись, он увидел Фиби на берегу. Нехотя свернув удочки, он направился к ней; а вылезая из лодки, испугался ее вида. Так выглядели женщины в Монте-Карло после бессонной ночи.

– Моя дорогая! – воскликнул он. – Прости, но на тебе лица нет. Где твой цветущий вид? В чем дело?

– Я всю ночь сидела с Бенджи. Он заболел.

– Быть не может! Ужасно, ужасно. Лучше не стало?