Книга Рассказы просто так (сборник) - Редьярд Киплинг

Тогда Балкис, не глядя в сторону этой наглой Царицы, сказала ей и всем другим:

– Идите и посмотрите сами.

Они спустились по мраморным ступенькам по сто в ряд и увидели мудрейшего царя Сулеймана-ибн-Дауда, сидевшего под своим камфорным деревом, совершенно ослабевшего от смеха. Он покачивался из стороны в сторону, на одной его руке сидел Мотылёк, на другой – Бабочка. И царицы услышали, как он сказал:

О, жена моего воздушного брата! Отныне помни, что во всём надо угождать мужу, чтобы ему не вздумалось вновь топнуть ножкой. Он же сказал, что такое волшебство для него дело привычное. Он, несомненно, величайший маг и волшебник, ведь он заставил исчезнуть дворец самого Сулеймана-ибн-Дауда. Летите себе с миром, дети мои. Он поцеловал их крылышки, и они улетели. Тогда все Царицы, кроме Балкис, прекраснейшей и великолепнейшей Балкис, которая стояла поодаль и улыбалась, упали ниц и молвили: если такое совершается, потому лишь что Мотылёк недоволен своей женой, что же случится с нами, оскорбившими нашего царя своими крикливыми голосами и бесконечными ссорами?!

Они покрыли головы платками, прикрыли рты ладонями и, словно мышки, на цыпочках вернулись во дворец.

Тогда Балкис, прекраснейшая и выдающаяся Балкис, прошла сквозь алые лилии в тень камфорного дерева, положила руку на плечо Сулеймана-ибн-Дауда и сказала:

– О, Повелитель мой и Сокровище моей души, возрадуйся, потому что мы преподали этим Царицам египетским, и эфиопским, и абиссинским, и персидским, и индийским, и китайским великий и памятный урок.

Сулейман-ибн-Дауд, глядя вслед Мотыльку и Бабочке, которые порхали в лучах солнца, спросил:

– О, госпожа моя и драгоценность моего блаженства, когда же это произошло? Ведь с тех пор, как я пришёл в сад, я забавлялся с Мотыльком.

И он рассказал Балкис обо всём, что он сделал.

Балкис, нежнейшая и прекраснейшая Балкис, ответила:

– О господин мой и властелин моего существования, я спряталась за камфорным деревом и всё видела. Это я сказала бабочке, чтобы она заставила мотылька топнуть, потому что я надеялась, что ради забавы мой повелитель сотворит великое волшебство, которое все Царицы увидят и испугаются. И она рассказала ему о том, что сказали, увидели и подумали царицы. Тогда Сулейман-ибн-Дауд встал со своего места под камфорным деревом, раскрыл объятия, возрадовался и сказал:

– О Моя Госпожа и Сладость моих дней, знай, что если бы я сотворил волшебство против моих Цариц из-за гордости или гнева, как устроил я праздничный обед для всех зверей, меня, несомненно, настиг бы стыд. Но из-за твоей мудрости я сотворил волшебство ради забавы и ради мотылька, и вот – я избавлен от досаждающих мне жён. Скажи мне, о, Госпожа моя и Сердце моего сердца, как стала ты такой мудрой?

Царица Балкис, прекрасная и стройная, посмотрела в глаза Сулеймана-ибн-Дауда, склонила голову и сказала, словно бабочка:

– Во-первых, о Повелитель, потому что я люблю тебя, и во-вторых, о мой Повелитель, потому что я понимаю, каковы женщины.

И тогда они вернулись во дворец, где жили счастливо до конца своих дней.