Книга Одна безмолвная ночь - Шеррилин Кеньон

Таннис беспечно позволила себе угаснуть в свой двадцатьседьмой день рождения, пока Страйкер держал ее на руках, умоляя отнятьчеловеческую жизнь, чтобы прожить еще один день. Она упорно отказывалась. Еепронзительные крики о милосердии по сей день эхом отдавались в его ушах.

Медея взмахом головы сбросила его ладонь, а затем резкоударила коленом в пах.

Выругавшись, Страйкер поймал ее руку прежде, чем она смоглаударить его снова, и оттолкнул ее. Его тело болело, он хотел убить ее за то,что она сделала. Но она была дочерью своей матери.

И своего отца.

Страйкер, используя свои силы, прижал Медею к стене позадинее.

— Ты понятия не имеешь, как тебе повезло, что я сожалею отом, что убил собственного сына за гораздо меньший проступок, чем тот, которыйты только что совершила. Если бы не это, ты уже была бы мертва.

— Я тоже тебя люблю, папуля. — Саркастические ноткипрозвучали едко и холодно.

Но, по крайней мере, она не уподобилась Юриану и не сказала,как сильно ненавидит и хочет убить его.

— Дэвин! — выкрикнул Страйкер, призывая одного из своихвоеначальников. Он стоял прямо, отказываясь позволить своему вассалу увидеть,что испытывает боль. Никто и никогда не узнает его слабостей.

В комнату вошел Дэвин.

— Мой повелитель?

Страйкер дернул подбородком в сторону Медеи.

— Отведи нашу гостью в мое жилище и запри ее, пока у меня непоявится время, чтобы заняться ею. — Он поднял руку, позволяя дочери свободносползти по стене, прежде чем воплотить пару наручников на ее запястьях.

Она глубоко вдохнула, пытаясь сломать их.

— Я достану тебя за это.

— И твою собачонку тоже[9],— ехидно добавил он.

Дэвин благоразумно игнорировал их комментарии.

— Да, господин. Я займусь этим.

Медея молчала, когда привлекательный мужчина шагнул вперед.К его чести, он не прикоснулся к ней.

— Следуйте за мной. — Он вытянул руку в направлении двери.

Как будто у нее был выбор? Презренные ублюдки!

Взбешенная, она свирепо посмотрела на отца, прежде чемпозволить Дэвину вывести ее из комнаты.

— Ты всегда ему повинуешься? — спросила Медея, как толькоони остались одни.

Дэвин, высокий блондин с короткими волосами и небольшойэспаньолкой, оглянулся на нее через плечо.

— Если бы я не хотел жить, я бы перестал забиратьчеловеческие души и скончался. Это было бы гораздо менее болезненно, чемпротиворечить Страйкеру.

— То есть, ты его боишься?

Дэвин фыркнул:

— Все его боятся. Мужик убил собственного сына.

— Так он мне говорил.

— Что ж, я был там, когда это произошло. Во время схватки снашими врагами Страйкер подошел к нему, совершенно спокойный и сосредоточенный,крепко обнял, а затем перерезал ему горло и оставил умирать.

От этого рассказа вниз по позвоночнику пробежала дрожь. Какмог отец быть настолько хладнокровным? Тот факт, что он являлся и ее отцом, ещесильнее леденил кровь.

Дэвин повернул налево и направился по другому коридору.

— Юриан был одним из моих лучших друзей и любил своего отцабольше, чем кого-либо. Веками он верой и правдой служил ему. Поверь мне, он незаслуживал того, что получил.

Что сделал ее единокровный брат, чтобы вызвать стольжестокое наказание?

— Почему Страйкер убил его?

— Он женился за его спиной на женщине наших врагов.

Медея споткнулась, услышав его тихие слова. Ей казалосьневероятным, что столь незначительное деяние могло стоить жизни, не говоря ужео том, что это жизнь собственного ребенка.

— За это?

Дэвин застыл возле двери, не открывая ее.

— За это.

Не в силах поверить в человеческую жестокость, Медеязаколебалась, почувствовав нечто в своем сопровождающем.

— Ты Акелос.

Это даймоны, которые охотились только на дурных людей.Даймоны, которые клялись забирать лишь души заслуживавших смерти. Педофилов.Насильников. Убийц. Низших из низших.

Дэвин побледнел.

— Как ты узнала?

— Я могу чувствовать души внутри тебя. Недавно ты забралтрех убийц. — В это время она осознала еще один факт. Он не походил на ее отца.У него до сих пор было сердце. Еще не уничтоженное.

Пока еще.

— Я знаю, почему ты собираешь их, но позволь дать тебесовет. Эти души будут истощать тебя изнутри. Будут разрушать тебя, пока ты нестанешь в точности таким же, как те, кем питаешься.

Дэвин взглянул на нее с опаской.

— Откуда ты это знаешь?

Отвечать на этот вопрос Медея не была намерена.

Страйкер сидел в кабинете, наблюдая в своей новой сфоре, какяростно вышагивает Зефира. Женщина двигалась подобно жидкому серебру.Чувственно. Плавно. Грациозно. Воспоминание о том, как он держал ее в своихобъятиях, заставляло каждый гормон его тела гореть от возбуждения. Каково это —заниматься любовью с подобной чертовкой? Ее аромат и прикосновения оставилинеизгладимый след в его памяти.

Он всегда любил, когда она злилась. Однажды, вскоре послесвадьбы, он вывел ее из себя, флиртуя с другой женщиной. Когда они вернулисьдомой, она схватила его и толкнула на пол, а затем отдавалась ему до тех пор,пока он чуть не ослеп от наслаждения. После этого у него еще целую неделю болеликолени, на которых остались отметины от ковра.

Только посмотри на другую женщину, и я выцарапаю тебе глаза.

Вместо этого она расцарапала ему почти всю спину, когда ониночь напролет занимались любовью. Его сердце учащенно забилось при воспоминанииоб ее искусности, и он мгновенно стал твердым, жаждая вкусить ее.

Уход от нее — самое трудное решение в его жизни. Но останьсяон, его отец беспощадно убил бы ее. Аполлон ни за что не позволил бы им,смертным, нарушить его божественные планы. Он был еще меньше склонен кпрощению, чем Страйкер.

Итак, он поступил благородно. Правильно. Вместо того, чтобыпопытаться вести обреченный на провал бой, который стоил бы жизни им обоим, оноставил ее живой, думая, что Зефира сможет найти мужчину, достойного ее.

Все прошедшие с тех пор века Страйкер ежедневно думал итосковал по ней. Он сожалел о каждом мгновении, которого они лишились.

Но никогда не сожалел о том, что спас ее жизнь от гневаотца.