Книга Раньше умрешь, раньше взойдешь - Ким Харрисон

Накита опустила руку, чтобы придержать свою небольшую сумочку на коленях.

— Да.

Он снова горько рассмеялся, и тряся головой, пробормотал:

— Я просто магнит для сумасшедших баб. Магнит для чокнутых, чудных баб.

Во мне вспыхнул гнев.

— Мне все равно веришь ты мне или нет, — сказала я резко, — но вирус покинет пределы школы и попадет в больницу. Погибнут люди. — Я сменила свой тон на умоляющий. — Ты просто должен помочь мне убедить Шу не делать этого. Он не будет меня слушать, но тебя — да, ты его друг.

Эйс смотрел на меня с безрассудным гневом в глазах.

— Да пошла ты, — сказал он неожиданно. — И Шу туда же. Какого черта он меня должен беспокоить?

Разочарованная я отпустила приборную доску. Шу собирался в колледж, Эйс — нет. Он боялся, что он недостаточно хорош, чтобы поспевать за Шу, и ему легче было ненавидеть Шу, чем попытаться соответствовать и, возможно, потерпеть неудачу.

— Мы не едем к Шу? — спросила Накита.

— Я скорее отправлюсь в ад, — сказал Эйс, и Накита пришла в движение.

— Эй! — выкрикнул Эйс, когда Накита внезапно повернулась на своем сидении и схватила его за футболку.

— Ты не отправишься в ад. Ты доставишь нас к дому Шу, — потребовала она, и грузовичок вильнул.

— Накита! Отпусти его! — крикнула я, когда мы пересекли желтую линию, потом вильнули обратно, колеса машины уходили с дороги.

— Отпусти, сумасшедшая! — крикнул Эйс, одна пара колес все еще была вне дороги, мы продолжали нестись на скорости шестьдесят миль в час. Медленно, он снова вырулил на асфальт, и только после того, как все четыре наших колеса оказались на дороге, он нажал на тормоза, и мы остановились.

— Выметайтесь! — кричал Эйс. — Вон из моей машины, придурки!

Я была более чем готова, распахнув дверь настежь и соскользнув на горячий асфальт. Меня трясло и подташнивало от воспоминаний автокатастрофы, в которой я погибла.

— Я сказала тебе доставить нас к Шу, — сказала Накита все еще внутри машины.

— А я сказал тебе выметаться! — Ее сумочка оказалась в воздухе и приземлилась у моих ног. — Я ни разу не бил женщину, но ты просто напрашиваешься, детка. И почему хорошенькие все чокнутые?

Детка? Он действительно назвал ее деткой?

Накита была на грани, я наклонилась к машине потянуть ее за руку.

— Давай, пошли.

Я выдернула ее из машины как раз в тот момент, когда Эйс вдавил газ, ускоряясь и визжа покрышками по асфальту. Даже не закрыв дверь.

— Чокнутые сучки! — крикнул он, оставляя след из маслянистого дыма и отдаляющегося звука мотора.

Накита стояла рядом со мной и просто-таки тряслась от гнева.

— Я не чокнутая, — сказала она и подняла свою пустую маленькую красную сумочку. Мысленно я согласилась с ней. Звук от машины Эйса быстро исчезал, и я окинула взглядом пустую дорогу, думая о том, где же Барнабас.

— Сработало не так, как я хотела, — сказала я, начиная идти в направлении, в котором исчез Эйс. Городок не мог быть слишком далеко.

Накита поправила босоножки, и последовала за мной — цок, цок, цок по раскаленному асфальту.

— Ты слишком много ему сказала. Меченые никогда не верят. Вот поэтому мы и скашиваем их.

В ее тоне слышалось молчаливое обвинение в том, что с моей стороны было глупостью даже попытаться изменить несколько тысяч лет традиций. Пока мы шли, я задумчиво наблюдала, как медленно раскачивались ровные ряды высокой кукурузы. Ну, хотя бы Барнабас следит за нужным человеком.

— Не нужно ли нам найти Барнабаса? — спросила Накита, выглядевшая неуверенно от моего затянувшегося молчания. — Я пыталась вызвать его из машины и не смогла дотянуться до него. Он еще недостаточно темен. Ты же, возможно, будешь способна засечь его.

— Я? — взвизгнула я, смущенная, хотя она и так уже знала о неделях неудач, когда мы с Барнабасом сидели у меня на крыше и пытались. — Наши амулеты всё также далеки друг от друга. Светлый жнец, темный хранитель времени… ну, ты знаешь, — сказала я, радуясь, что у меня есть мобильный. На худой конец, я позвоню отцу и скажу, что занята с Джошем. Он меня прикроет. Мне не стоило все это рассказывать Эйсу. Неудивительно, что он думает о нас, как о чокнутых. Я бы тоже так думала.

Накита зашагала бесшумно, когда мы вышли на середину дороги, следуя за потертой желтой линией.

— В прошлый раз, когда ты пробовала, резонанс амулета Барнабаса был красным, как у светлого жнеца, — сказала она, и я посмотрела на нее, думая "ну мы и парочка". — С того времени он уже изменил спектр в направлении зеленого, как у жнеца мрака. Я не могу дотянуться до него, но твой амулет хранителя времени более гибкий, чем мой, и Барнабас — тот, с кем ты тренировалась. Я слышу, как его амулет резонирует в небесах, так что он еще не закрыл себя щитом. Я, конечно, могу нести тебя в полете, но найти Барнабаса будет намного легче, если мы будем знать точно, где он находится.

Я вздохнула и потянулась рукой к амулету. Каждый раз, как я пыталась его использовать, или ничего не происходило, или я совершала ошибку.

— Что ты теряешь, если попытаешься? — упрашивала Накита. — Барнабасу нужно знать, что случилось. Несмотря на его "я всезнайка" позицию, он часть нашей … команды.

Она произнесла последнее слово так, как если бы съела что-то кислое, и ее еле заметная улыбка скрасила мое настроение. Она старалась.

— Хорошо, — сказала я покорно, — но если у меня не получится дотянуться до него, мы найдем его с воздуха.

Она кивнула, и ощутила дрожь предвкушения. Будет замечательно, если у меня получится. С тех пор как я завладела им, мой амулет был все того же насыщенного, блестящего черного цвета, а вот амулет Барнабаса сместился вниз по спектру. Накита права — есть вероятность удачи.

Взволнованная, я повернулась к высоким полям кукурузы, потом к пустой дороге — слушая звук ветра. Или ничего не получится, или я заставлю его заработать. Не то, чтобы я не знала теорию вдоль и поперек после бесконечного числа ночей у меня на крыше, потраченных на бесплотные попытки. Остановившись, я села прямо на границе между дорогой и обочиной, ерзая, пока мелкий щебень не коснулся моих лодыжек.

Накита понимающе посмотрела на меня.

— Я не очень в этом, — объяснила я, смущаясь. — Мне нужно сесть.

Закрывая глаза, я сделала три медленных вдоха — мой способ расслабиться. Мои плечи опустились, и я выдохнула.

В своем воображении я попыталась представить свою ауру. Это в действительности не была моя аура, поскольку я мертва, но резонанс амулета действовал подобным образом. Потому что у меня был амулет темного хранителя времени, моя аура была фиолетового цвета, такого темного, что он был почти за пределами видимого спектра и по существу являлся черным. С закрытыми глазами я потянулась и взяла в руку блестящий черный камень, оплетенный серебряной проволокой и висящий у меня на шее на простом шнурке. До тех пор, пока он на расстоянии двадцати футов от меня, у меня сохраняется иллюзия физического тела. Если я окажусь слишком далеко от него, черные крылья почуют меня и накинутся всей стаей на мою душу — двадцать ничтожных футов между мною и окончательной смертью. Он выглядел во многом как амулет жнеца, но был более могущественным и, как сказала Накита, более гибким. Моя душа не превратилась в пыль, когда я отобрала его у моего предшественника, как было бы, если бы я попыталась завладеть амулетом жнеца. Большинство людей даже не видят его, пока им не указать на него. Я могла не носить его на шее, но снимать как-то не хотелось.