Книга Маленькая девочка в Эмиратах - Лара Шапиро

И она пошла прочь. По ступенькам уже сбегали женщины-полицейские, вызванные с другого участка.

После этого ей разрешили свидания. Она приносила ему зелень и французскую выпечку. Он просил. Ещё рассказывал, как смешно лечат в тюрьме. Но, в общем, жить можно. Ему грозила депортация и бан (запрет на въезд в страну) на год. По крайней мере, ей так сказали. Она ходила по чиновникам, пытаясь добиться отмены приговора и освобождения. «Да что вы так убиваетесь, девушка, – говорили ей. – Ну годик побудет у себя на родине и вернётся. А по каким делам его закрыли, мы даже его папе сказать не можем». Да она и не хотела знать. Всё, что она хотела, – чтобы его немедленно выпустили. Никто не знал, сколько его там продержат. Но его отказывались выпускать даже под залог. Видимо, кто-то очень постарался. Зато всплыли старые друзья и с навязчивой настойчивостью предлагали ей помощь.

Когда-то давным-давно, ещё ребёнком, она подслушала разговор мамы со взрослыми. Обычно мама ругала её, всё время она была недостаточно хороша для мамы. Но в том разговоре со взрослыми мама сказала: «Если Ларчик когда-нибудь всё-таки решит стать юристом, то это будет лучший адвокат. Возможно, во всей стране». О её способности защищать слабых слагались легенды. А сейчас она не могла защитить собственного мужа. Она ходила по кабинетам чиновников и говорила им, что он врач. Он очень хороший врач. Что он всю жизнь лечил людей. Спасал. «Таких, как мы с вами. Вот, посмотрите бумаги и сами убедитесь. Что же мы за общество-то такое, которое собственных врачей в тюрьму, в кандалы? Вас самого от себя не тошнит?»

Чиновники опускали глаза, вздыхали и только говорили: «Не переживайте вы так, через год он вернётся». Они не могли ничего сделать. Кто-то большой сверху дал распоряжение депортировать. Это королевство, а не демократическое государство, здесь всё решается в частном порядке.

Вскоре его депортировали.

Он не вернулся. Ни через год, ни через два, ни через пять. Его внесли в чёрный список без права въезда в Эмираты. Лара билась за мужа целый год. Билась как могла, до последнего. Ходила по разным чиновникам, министерствам, дошла до самого шейха. Все говорили ей в один голос: если так любишь его, поезжай к нему в Египет. Вся русскоязычная диаспора Абу-Даби говорила, что ей нужно памятник поставить за то, что она сделала для мужа. «При чём тут памятник, если результата всё равно нет», – с горечью думала Лара.

После депортации мужа набежали его многочисленные друзья с предложениями помощи. Хорошо, что Мухаммед, перед тем как уехать, оставил ей шкатулку с чеками. На те деньги, что ему были должны. «Ого, да тут целое состояние», – говорила Лара, перебирая чеки. Часть чеков удалось обналичить. Мухаммед инструктировал по телефону, когда, где и во сколько, отслеживая перечисление зарплат должников, поскольку должники сразу же снимали со счёта всю зарплату, чтобы кредиторы не смогли взять часть денег, обналичивая необеспеченные чеки.

Часть денег она отправила мужу. Оставшихся хватило, чтобы снять жильё и продержаться ещё год. А через год она уже работала у Отэйбы, племянника министра нефтяной промышленности Эмиратов, с чего, собственно, и началась её успешная карьера.

Было это так. Её пригласили на собеседование, она пришла. В большом конференц-зале ей, не дав присесть, предложили перевести какую-то бумагу с русского на английский. Она взглянула – юридический документ. Это была её «цыганочка с выходом». Юридический язык был их «семейным» языком, языком домашнего общения, это был тот сленг, на котором разговаривала мама. Родной и понятный. Лара не просто с ходу перевела все юридические формулировки с русского на английский, она ещё и объяснила их простым и понятным языком. Если бы попалась какая-нибудь техническая лексика или медицинская, она бы так не справилась. Но это был её родной юридический сленг. Её сразу взяли на работу.

До этого Лара работала в какой-то компании, где ей наконец-таки смогли открыть рабочую визу. Владела компанией местная арабка. «Ну у вас, русских, и проблемы с визами! Никто не хотел открывать, говорили: „Зачем тебе русская? У всех русских дурная репутация. Возьми румынку"». Но у «локалши» был совместный бизнес с Россией, поставка тяжёлого машиностроения из России в ОАЭ, поэтому, после долгих мытарств, визу всё-таки открыли.

Партнёром «локалши» был русский. Из бывших бандитов. Он приезжал пару раз. Солидный человек, знавший, с кем и как себя вести. Но его брат, с многочисленными друзьями, – это отдельная история. Брат часто гостил в Эмиратах, и партнёр негласно просил Лару присмотреть за братиком, чтобы тот не вляпался в какую-нибудь некрасивую историю. «Я ему нянька, что ли, – думала Лара.

– Хватает того, что они пользуются моими редкими компьютерными навыками. На компьютере я могу делать то, что не могут пять пакистанских инженеров. Так что я слишком ценный специалист, чтобы быть нянькой какому-то бандиту».

Но всё равно за братом и его сворой приходилось приглядывать, чтобы «державу не опозорить». Ведь по ним, по их поведению, будут судить о всей стране. Брат подружился с сыном «локалши», студентом. Брат не знал английского и общался через Лару. «Спроси его, где тут девчонок можно снять, а то сперма в уши давит, сил нет». Лара посмотрела с недоумением и сожалением. «Ты уверен, что хочешь, чтобы я ВОТ ЭТО перевела местному арабу, студенту, чистому юному созданию в очках?» – «Ты переводчица, вот и переводи. Это часть твоей работы». «Сергей Александрович, уберите вы, пожалуйста, от греха подальше, куда-нибудь своего ненормального брата, он вам весь бизнес портит. Он вообще не имеет представления, кому и что здесь можно говорить».

В добавление ко всему «локалша» выписала учительницу русского языка для своей двадцатичетырёхлетней дочери. Ещё одно «наивное создание» из алма-атинской школы «Архимед». Дочь приходилось обучать им обеим. Хотя алмаатинка и была учительницей со стажем, но учительницей английского языка, а навыков преподавания русского студентам-иностранцам у неё не было. Довольно часто они обращались к Ларе за помощью. «А почему у вас в русском столько исключений из правил? – спрашивала „локалша".

– Все эти жи, ши, ча, ща, чу, щу, цы и так далее?» «Такая мы нация, – объясняла ей Лара. – Сначала напридумываем себе правил неудобоваримых, законов, которые не в состоянии выполнить, а потом начинаем придумывать исключения. И это отражается в нашей грамматике и языке. Но это моя личная теория. Точно не знаю, почему у нас столько исключений».

Как-то раз учительница поехала с бандитами на снятую ими виллу. «На корпоратив».

– Тебя что туда понесло? – спросила Лара.

– Так на корпоратив же пригласили.

– Ольга, это – БАНДИТЫ. Какой корпоратив? Да ещё на вилле? Меня тоже приглашали, я отказалась.

Слава богу, бандиты оказались вменяемые. Один из них поговорил с Ольгой, там, на вилле, сказал ей: «Ольга Владимировна, мы с вами с разных планет. И вам сюда ездить не стоит». Ольгу Владимировну привезли домой в целости и сохранности. Она действительно была «учительницей», в полном смысле этого слова. Взрослая женщина тридцати лет совершенно не понимала, куда она попала.