Книга Женское счастье - Елена Рахманова

Глава 4

Из трех подруг Людмила прочнее всех стояла на земле – и в силу особенностей характера, и в силу сложившихся обстоятельств. Муж Володя весьма ненавязчиво еще в самом начале их совместной жизни дал понять, что его обязанность – зарабатывать деньги, а жены – тратить на благо семьи, их общее благо.

И не прогадал ведь, мерзавец. «Его бы побольше загружать домашними проблемами, тогда бы не смотрел на сторону, – размышляла Людмила, лежа в постели под теплым одеялом и глядя на звезды за окном. – Вон в сегодняшнем детективе героиня убила мужа-баронета и за меньшие прегрешения». Правда, им было еще и что делить – охотничьи угодья, дом, похожий на дворец. Мысли плавно перетекли сначала на их общую с мужем недвижимость – домик под Гжелью, доставшийся в наследство от Володиного дядьки, потом на развалюху, под крышей которой она так славно сейчас устроилась.

Дом, конечно, держался на одном честном слове, но участок-то был огромный. Как и соседний. Стоило это все наверняка многие и многие тысячи. Одним словом, завидная добыча. Однако сейчас убивают, если судить по сообщениям СМИ, и за пачку сигарет, а то и просто так. Только не очень-то верилось, что с Татьяниной соседкой случилось нечто подобное. Всегда кажется, что самое плохое может произойти с кем угодно, только не с тобой и не со знакомыми тебе людьми. Так жить все-таки спокойнее.

Да и не тянул, в глазах Людмилы, этот Гоша на отпетого преступника. Хотя, слов нет, его внешний вид и манеры впечатляли. И с Семеновной он вполне мог обойтись не лучшим образом – кто ж теперь считается с одинокими стариками? Но не порешил же!

Почему-то Людмиле очень хотелось в это верить. И, покопавшись в себе, она поняла почему. Вся в душевном разброде из-за подлого поведения Володьки, Людмила все больше склонялась к мысли отплатить ему той же монетой. К тому же прожить жизнь с одним мужчиной теперь считалось чуть ли не сексуальной патологией. А тут еще этот мужчина оказался подлым изменщиком. И вот неосознанно она стала примерять на роль возможных возлюбленных знакомых мужеского пола. Не нашлось никого стоящего – лысые, пузатые или тощие и сутулые, говорят только о своих болячках и о футболе. А если мало-мальски привлекательны, то строят из себя неизвестно что.

А Гоша ее определенно впечатлил. Она инстинктивно чувствовала в нем мужскую силу – крепость мышц и крепость суждений, умение добиться своего, рассчитывая только на собственные силы, и постоять за себя, не прибегая к помощи посторонних…

Ощутив смутное томление, Людмила решила остудить пыл, прогулявшись до небольшого домика на границе участка.

– Единственное из здешних сооружений, которое нас переживет, – с грустной улыбкой заметила хозяйка дачи по приезде, напоминая подругам где что находится.

Туалету этим летом пошел седьмой год – по сравнению с остальными постройками грудничковый возраст. Романтически настроенная и одновременно боязливая Татьяна на ночь оставляла в нем горящую свечу в металлическом фонарике, и мягко светящаяся полоска под дверью и проем в форме сердечка выглядели маняще в непроглядной ночной деревенской мгле.

В бледно-лимонном тренировочном костюме Людмила вышла на крыльцо, полюбовалась звездами и, поежившись, не спеша направилась к домику. Ей казалось, что вокруг нет ни души, как вдруг с соседнего участка донеслось еле слышное:

– Глянь, привидения на свет потянулись, – и далее хрипловатый смешок.

– Тсс… Ты не отвлекайся, ты давай таскай. – Этот голос был ей знаком, и принадлежал он Гоше.

Людмила испуганно оглянулась и только сейчас заметила, что в двух окнах соседнего дома горит свет. Нет, не одна она бодрствовала в этот поздний час, и на улице была не одна.

Метнувшись к заветному домику, Людмила быстро скрылась за дверью. Выходила она, предварительно задув свечу и крадучись. С соседнего участка не доносилось уже ни звука, свет в окнах погас. Не в силах совладать с любопытством, Людмила направилась к зарослям бузины, откуда днем они втроем наблюдали за беседой мента Степаныча с новым Татьяниным соседом.

Шла она затаив дыхание и глядя под ноги, чтобы не наделать лишнего шума. Но видимо, не сориентировалась в темноте и сбилась с дороги. Вместо кустов бузины путь ей неожиданно преградила куча кирпичей и бумажные мешки с неизвестным содержимым. Ни того ни другого вроде бы не было, когда Людмила с подругами ложилась спать.

«Вот те на! И когда это он успел?» – пронеслось в голове. Да и звука подъезжающей машины вроде бы не было слышно. Как же тогда все это здесь оказалось и почему ночью?..

– Ну и чего ты тут забыла? – Людмилу цепко схватили за локоть и резко развернули. – Отвечай!

Сдавленно охнув, она оказалась лицом к лицу с Гошей. Подняла глаза – и ей стало страшно. Да, у него точно были крепкие мышцы и еще холодный пугающий взгляд.

– Я… я просто вышла подышать свежим воздухом, – пролепетала Людмила, стараясь унять разошедшееся сердце. – Разве не ясно?

– А почему на чужом участке?

– Как это на чужом? На своем…

– Да ну?

Людмила скосила взгляд через плечо и увидела, что кусты бузины остались позади нее. Она оказалась наедине с мужчиной, которого совсем недавно представляла чуть ли не в интимной обстановке. Впрочем, обстановка была более чем интимная: тишина, ночь, звезды, вокруг ни души – вот только располагала она лишь к одному – к паническому бегству. Представься такая возможность, естественно.

– Отпустите меня, пожалуйста, – попросила Людмила как можно жалобнее. – Я же не сделала вам ничего плохого.

– Это как посмотреть. Сначала втроем в кустах сидели, подглядывали, теперь ты ночью вокруг моего дома шляешься. Чего задумали? – Гоша как-то нехорошо посмотрел на нее, и она подумала, что, прежде чем предаваться мечтам, надо поточнее выяснить, с кем предстоит иметь дело.

С Гошей иметь дело Людмиле явно расхотелось. Вот Володька никогда не стал бы так грубо разговаривать с женщиной, да еще видя, что та его боится. А этот только сильнее стиснул ее локоть и угрожающе сообщил, приблизив лицо:

– Не отпущу, пока не ответишь.

– Да нечего отвечать, – прошептала Людмила, невольно отшатнувшись. – Просто мы хотели узнать, что стало с Натальей Семеновной. Таня говорит, у нее родных нет и кроме этого дома, – она подбородком указала на темнеющее в ночи строение, – жить негде.

– Так пришил я старушку, – с наигранным циничным смешком ответил Гоша. – И в подвале закопал. А сейчас на этом месте новый дом построю, и все будет шито-крыто. Устраивает?

– Что – устраивает? – непонимающе уставилась на него Людмила.

– Такое объяснение событий. Ведь другое, как я понимаю, вам не подходит. – Он снова усмехнулся, на этот раз раздраженно. – Я вам не мешаю, и вы мне не мешайте, тогда все будет отлично…

Гоша толкнул ее в том направлении, откуда она пришла, и разжал пальцы.

– Так и передай своим подружкам. Особенно этой… курице.