Книга Укрощенная гордость - Джоанна Лэнгтон

Камердинер открыл ей двери в апартаменты Франко.

Тот стоял у камина и что-то быстро говорил по-итальянски в телефонную трубку. Он бросил взгляд на Полетт, сделал жест шоферу, после которого тот сразу же удалился, и произнес безразличным тоном:

– А я уже было собирался ужинать без тебя, сага.

Взгляд молодой женщины упал на стол, накрытый на двоих. С самого утра она ничего не ела, но до сих пор не чувствовала голода. Камердинер зажег канделябры, пригасил электрический свет, откупорил бутылку вина и отошел в сторону.

Франко положил на место телефонную трубку и пересек комнату в два широких шага. Уверенными руками он развязал пояс и снял с Полетт плащ таким движением, словно раздевал куклу.

– Налейте вино и можете быть свободны, – негромко сказал Франко камердинеру, подводя Полетт к столу и отодвигая для нее кресло.

Нетвердой рукой она потянулась к наполненному бокалу.

– Сегодня только один бокал, – мрачно усмехнувшись, предупредил Франко. – Терпеть не могу, когда меня обвиняют в спаивании женщин.

Полетт вновь обдало жаром. Она не могла поднять на него глаз, не могла думать ни о чем, кроме того, что пришла в номер к Франко и сегодня ночью должна будет разделить с ним его ложе.

– Мне показалось, что портье решил, будто я девушка по вызову.

– Неужели? – возразил Франко. – Первоклассная кокотка никогда не станет так блекло и заурядно одеваться.

Полетт сжала зубы.

– Я пришла сюда не для того, чтобы меня оскорбляли.

– Полагаю, что ты пришла для того, чтобы выполнять то, что я тебе поручу, – бросил Франко и, поджав губы, окинул взглядом ее простенькую блузку и юбку. – Когда ты заставила меня ждать, я полагал, что ты хоть приоденешься по такому случаю…

Хотя Полетт было вовсе не весело, с ее губ сорвался смешок.

– По какому такому случаю?

– Я заказал твои любимые блюда, – сказал он, проигнорировав ее иронический вопрос.

Действительно. А она и не заметила. У него феноменальная память.

– Я все про тебя помню! – Франко произнес это таким тоном, словно ожидал в ответ шквала аплодисментов.

– Нам нужно поговорить о моем отце, – поспешно начала Полетт.

– Ты даже ни разу не взглянула на меня с тех пор, как вошла в комнату, – обиженно заметил Франко. – Если так будет продолжаться и дальше, то ничего у нас с тобой не получится.

– Не пытайся мне угрожать, – ответила Полетт натянуто, впившись своими фиалковыми глазами в его красивое смуглое лицо. – От угроз легче не будет. А теперь… мы можем поговорить об отце?

– Я предпочел бы во время ужина говорить о чем-то более приятном.

Полетт окатила его ненавидящим взглядом и уткнулась носом в тарелку. Но за гусиный паштет принялась с неожиданным аппетитом. Следующие два блюда она поедала, произнося слова лишь в том случае, когда возникала крайняя необходимость. Если уж кто и страдал тут отсутствием аппетита, то скорее Франко, который наконец, с досадой оттолкнув тарелку и швырнув салфетку, поднялся из-за стола.

– Ты дуешься, словно девчонка!

– Я не дуюсь. – Полетт не спеша принялась за фруктовый десерт, ибо ей пришло в голову, что чем медленнее она будет есть, тем дольше не окажется в его спальне. – Ты хотел, чтобы я пришла. Я пришла. Ты хотел, чтобы я ела. Я ем.

– Успокойся, я не стану отдавать твоего отца под суд, – сообщил Франко лишенным всяких эмоций тоном.

– Он же не сможет заплатить этих денег…

– Ему придется, – ответил он жестко. – Деньги должны быть возвращены.

– Но как?! – с горечью воскликнула Полетт. – У него ведь даже нет работы – и навряд ли он ее найдет. Он ведь немолод. И даже если продаст все, что имеет, денег все равно не хватит.

– Тогда я дам ему другую должность.

Полетт, пораженная столь благородным предложением, удивленно уставилась на него.

– Где?

– Не здесь. Чтобы получить второй шанс, ему нужно начать на новом месте. Предоставь это мне, – медленно произнес он. – Что-нибудь подыщу.

– А как же деньги? – напомнила она.

– Он их выплатит, – угрюмо повторил Франко. – Если он так убивается и переживает о содеянном, как ты утверждаешь, он сам решит их вернуть. Ему не захочется быть моим должником.

– Но…

– Кроме того, – сухо прервал ее Франко, – непременным условием для продолжения сотрудничества должно стать согласие на помощь в избавлении его от пагубных привычек…

– Но у него же нет таких привычек! – подскочила Полетт.

– Каждый человек, способный проигрывать суммы, значительно превышающие его доходы, равнозначен наркоману. Ему необходимо лечение, дабы он смог в дальнейшем противостоять подобному искушению. Ты удовлетворена? – категорическим тоном спросил Франко, давая понять, что уступает ей гораздо больше, чем собирался.

Но Полетт надеялась на большее. Она хотела, чтобы долги были полностью списаны, как она обещала доктору Марплу. Быть может, это требование и было чрезмерным, но ей страшно хотелось, чтобы с пути отца был устранен любой повод для стресса.

– Что-то дешево ты меня оцениваешь, – произнесла она нетвердо и тут же, увидев, как темная ярость исказила черты лица Франко, пожалела, что не прикусила язык и не смолчала.

– А тебе хочется еще и получать зарплату за те три месяца, что будешь делить со мной постель? – бросил Франко, блеснув ровным рядом белых зубов. – Может, заключим контракт с выплатой выходного пособия и гарантией, что тебе будут оставлены драгоценности и платья, которые я стану для тебя покупать? Что ж, я буду только рад. – И смуглая холеная рука его как-то странно дернулась – явное свидетельство того, что никакой радости это ему вовсе не доставит. – Я слышал о подобных контрактах в Штатах. Только скажи мне наперед, во сколько ты ценишь свое тело.

Полетт смотрела на него затравленным зверем.

– Ты же знаешь, что я вовсе не это имела в виду, – выдавила она из себя.

– Разве? – насмешливо произнес он.

Полетт опустила голову на руку. Уже почти час ночи. Ей хотелось лечь, но перспектива оказаться в постели с этим мужчиной была чревата гораздо более пугающими последствиями, нежели она могла выдержать.

– В данный момент, – прошептала Полетт, – мне хочется лишь узнать, чего ты ожидаешь от меня в эти три месяца?

Ответом ей было молчание. И поскольку молчание отнюдь не относилось к свойствам, присущим Франко, то она вновь подняла голову.

Франко откашлялся: весь его облик свидетельствовал о крайнем напряжении.

– Я хочу, чтобы ты в течение этих месяцев изображала мою невесту.

Полетт не могла скрыть изумления.