Книга Злоумышленники - Дональд Гамильтон

- Помню, - сказал я.

Она поколебалась, словно желая сказать что-то еще, потом вздохнула и спросила:

- Чего мы ждем, Мэтт? Ключ ведь у тебя. Я резко посмотрел на нее. Она что-то придавала повышенное значение столь простой процедуре, как открывание двери. На ее лице ничего не отразилось. Я отпер дверь, отошел в сторону, чтобы Вадя могла войти, потом зашел за ней и стал ждать, когда она включит свет.

Наконец свет вспыхнул. На пороге ванной показался человек. Он выстрелил.

Глава 6

Это был пистолет с глушителем. Как вы, вероятно, знаете из кино, револьверов с глушителями не бывает. Легкий хлопок подсказал мне, что это скорее всего пистолет 22-го калибра. Большие пистолеты бухают гораздо громче, несмотря на все заглушки.

Не то чтобы я стоял и все это вычислял, но тем не менее всегда полезно знать, какое оружие пущено против тебя в ход. Мои рефлексы мигом доложили: речь идет о маленьком скорострельном пистолете, способном произвести десять выстрелов. Пользуясь таким оружием, стрелок должен метко стрелять, потому как убойная сила у этой пушечки невелика. Поскольку выстрел прогремел, а я был жив, то у меня появился шанс отыграться и уложить противника из моего более мощного револьвера 38-го калибра. Главное, поскорее вытащить его и пустить в ход.

Я не мог пустить в ход правую руку. Этот угол блокировала Вадя, возможно, умышленно. Я вспомнил печаль на ее лице, когда она попросила меня отвезти ее в отель, потом замешательство у двери. Я также вспомнил, что она задолжала мне с былых времен пулю, и, возможно, теперь возвращала долг. Что ж, один выстрел уже прогремел, а я был жив.

Самые разные обрывки мыслей пронеслись у меня в голове, но я уже вытаскивал револьвер из-за пояса левой рукой, резко уклонившись в сторону. Маневр вышел довольно неуклюжим, и, хотя стреляю я неплохо, жонглер из меня так себе. Мои действия вряд ли заслужили бы аплодисменты специалистов. Пистолет с глушителем успел еще раз выстрелить, прежде чем я занял боевую позицию. Но я по-прежнему был цел и невредим.

Затем мой револьвер 38-го калибра грохнул с оглушительной силой. В подобных ситуациях, если у вас есть достаточный опыт, ваше оружие стреляет уже как бы само по себе. Я, так сказать, предоставил ему полную свободу действий. Я не настаиваю на тактике одного выстрела наверняка. Я не прочь потратить некоторое количество патронов, лишь бы противник отправился на тот свет, а я немного еще побыл бы на этом. Поэтому я разрешил своему стволу стрелять, пока живая мишень не рухнула на пол.

Собственно, на это понадобилось три выстрела. Затем в комнате наступила невероятная тишина, которую нарушила вспышка молнии и раскат грома за окном. Я прислушался: не раздались ли взволнованные голоса и нет ли топота ног в моем направлении. Но все было тихо. Единственные звуки, раздававшиеся за стенами номера, - это шум грозы, а также, возможно, фейерверка, устроенного мексиканскими подростками.

Глубоко вздохнув, я переложил револьвер из левой руки в правую, которая у меня обращается с огнестрельным оружием лучше. Впрочем, и левая сегодня выступила неплохо. С опозданием я бросил взгляд в поисках Вади. Она лежала у самых моих ног.

Это, впрочем, не значилось в программе, по крайней мере, как я понимал программу. Это были ее номер и ее засада. Пули предназначались мне, не ей. Я посмотрел на человека, лежавшего лицом вниз на пороге ванной. На поверженном стрелке был светлый, почти белый, костюм. Кровь вытекала из-под его неподвижного тела большими порциями, распространяясь по кафельному полу. Его мне не следовало больше опасаться. Такое количество крови означало, что он отныне будет вести себя смирно.

Я опустился на колени возле Вади и слегка приподнял ее. На ней тоже была кровь. Алое пятно на белом платье повыше груди и полоска крови на лбу. Ей достались две из трех пуль стрелявшего, и обе угодили в самые уязвимые места для оружия такого малого калибра: в сердце и в голову. Одна пуля могла попасть случайно, но только не обе.

Со вздохом я осторожно положил ее обратно на пол, а сам встал. Ситуация начинала проясняться, хотя радости не доставляла. Я подошел к трупу у ванной и легонько приподнял его ногой, чтобы увидеть лицо. К этому времени я уже не очень удивился, увидев, что это вовсе не мужчина.

Это была коротко стриженная блондинка, которую Присцилла назвала Лорой Уотерман, учительницей физкультуры из Калифорнии. Женщина с фигурой футболиста. На ней был один из тех дурацких брючных костюмов, что нынче стали входить в моду: мужского покроя пиджак и брюки с отутюженной складкой: совершенно мужской наряд, если учесть шелковую рубашку и галстук. Ну что ж, если они одеваются по-мужски, то не надо жаловаться, что с ними обращаются как с мужчинами, когда ситуация накаляется.

Я с удовлетворением отметил, что она и впрямь пользовалась автоматическим пистолетом 22-го калибра. Ну, хоть в этом-то я не ошибся.

Я глубоко вздохнул и вернулся к Ваде. На сей раз я уже не стал ее приподнимать. Я лишь снова опустился на корточки возле нее и задумался. Мысли, посетившие меня, были тяжелыми. Похоже, она догадалась, что ее собираются устранить - ликвидировать, как принято выражаться, - и она явно подозревала, что именно для этой цели я и приехал. Похоже даже, она считала, что весь план операции придумал я. И все же она вошла в номер первой. Скорее всего, мне так никогда и не понять, почему. Но мне и не хотелось строить на этот счет лишние догадки. Возможно, она решила, что наши игры подошли к концу, хотя было нелегко поверить, что я оказывал на нее такое воздействие. Лестно, но малоправдоподобно.

Я медленно встал, подошел к телефону и попросил соединить меня со 116-м номером. Когда я услышал в трубке женский голос, то сказал:

- Присцилла, быстро подойдите ко мне!

- Мистер Хелм. А где...

- Хватит, - перебил я ее. - Вы знаете, где я. Ко мне! Быстро. И велите Хартфорду, чтобы он запер за вами дверь и был начеку.

Я сел на кровать и сидел так наедине с револьвером и думами, пока она не постучала в дверь. Затем я встал, подошел к двери, отворил ее и, пока она продолжала открываться, по инерции отошел в другую сторону. Техника входа в комнату основана на предположении, что тот, кто открывает вам дверь, двинется в том же направлении. Собственно, там и надеялась увидеть меня Присцилла.

- Вот, вы знали, куда идти, - сказал я. Она развернулась и уставилась на меня. Я продолжал: - Прелесть моя, если эта ваша сумочка повернется в мою сторону еще на пять градусов или если в вашей руке, когда вы извлечете ее из сумочки, что-то окажется, в комнате будет на труп больше. Ну-ка, быстро вынуть руку из сумки, вот умница.

- Мистер Хелм, что, собственно... - Она осеклась, и зрачки ее расширились. - Лора!

- Осторожно! - рявкнул я, когда она сделала шаг вперед. - Во-первых, сумочка. Положите ее на кровать. Во-вторых, смотрите, куда ступаете. Не хватало нам наследить еще по всему отелю...